— Если честно, то не очень, — призналась она.

— Моя машина стоит за углом. Поехали, я отвезу тебя.

С благодарностью кивнув, Джинни забралась на пассажирское сиденье и без сил откинулась на спинку.

Когда Фил развернулся и проехал мимо центрального входа, девушка вздрогнула. Она увидела Дэвида, стоявшего у дверей. На мгновение глаза их встретились, и ее сердце упало, когда она прочитала в них гнев.

— Может быть, нам стоит захватить Кэмпбелла с собой? — неуверенно спросил Фил, который тоже увидел босса, одиноко стоявшего у залитого светом подъезда.

Но Джинни медленно покачала головой, не осознавая, что слезы бегут у нее по щекам.

— Нет. Я хочу домой, — прошептала она.

Фил больше ни о чем ее не расспрашивал, но по выражению его лица она видела, что все это ему очень не нравится.

Поговорим об этом в другой раз, мысленно сказала ему Джинни и закрыла глаза. Ей не хотелось сейчас ничего объяснять, да она и не в состоянии была бы это сделать.

Около восьми часов утра следующего дня в дверь квартиры Джинни постучали.

Она проснулась давно, с первыми лучами солнца и, нежась в теплой постели, размышляла о событиях вчерашнего дня.

Неохотно выбравшись из-под мягкого одеяла и накинув халат, девушка пошла к выходу, недоумевая, кому она могла понадобиться в добиться в такую рань.

Приоткрыв дверь, Джинни остолбенела. На пороге стоял Дэвид.

— Здравствуй, Джинни. Как ты себя чувствуешь?

Темные круги под его глазами свидетельствовали о том, что ему пришлось провести бессонную ночь.

Неужели он не мог заснуть, потому что обдумывал то, что случайно услышал вчера, когда я разговаривала с Рут Моррисон? — задумалась девушка. Очевидно, это признание выбило его из колеи.

Надо, наконец, поговорить с ним откровенно и рассказать всю правду, сказала себе она. Я должна попытаться объяснить, что тогда, пять лет назад, солгала ему только потому, что слишком сильно любила его. Но поймет ли он меня правильно?

Она вовсе не испытывала такой уверенности.

Джинни глубоко вздохнула и запоздало ответила:

— У меня все в порядке. Будет лучше, если ты войдешь. Я боюсь простудиться на сквозняке.

Дэвид вошел и огляделся. При виде задернутых занавесок его брови хмуро сошлись на переносице. Слабый свет раннего утра с трудом пробивался сквозь плотную ткань, оставляя комнату в полумраке. Взгляд Дэвида скользнул по прикрытой двери в спальню, потом по голубому халатику Джинни, накинутому поверх ночной сорочки.

— Конечно, не слишком прилично было приходить без предупреждения, — хмуро произнес он. — Мне следовало сначала позвонить. Прости. Я вовсе не собирался ставить тебя в неловкое положение.

— В неловкое положение? — удивилась девушка.

Что, черт побери, он имеет в виду?

— Да, именно в неловкое. — Дэвид нервно провел рукой по волосам, отбрасывая непокорную прядь со лба. — Я знаю, что Фил повез тебя домой вчера вечером. Мне следовало учесть это обстоятельство, тогда не пришлось бы извиняться. Однако нам надо поговорить. Если сейчас это тебе не удобно, давай встретимся где-нибудь позже. Дай мне знать, когда освободишься.

— Постой, постой, — прервала его Джинни. Она чуть не взорвалась от возмущения, когда до нее дошло, что он имеет в виду. — Прежде, чем ты продолжишь, давай кое-что проясним. Фил действительно отвез меня домой вчера вечером. Но это вовсе не значит, что он здесь остался. — Она распахнула дверь в спальню. — Так что ты не доставляешь мне никаких неудобств, Дэвид!

— Но я думал... — Он осекся, растерянно оглядел пустую кровать и потерянно вздохнул. — Прости меня, Джинни. В последнее время со мною что-то происходит. Я принимаю пустые фантазии за действительность и путаю, где земля, а где небо.

— Да уж, — хмыкнула она. — В данном случае ты явно переусердствовал в своих фантазиях. — Она подошла к окну, раздвинула шторы и повернулась к нему. — Между мной и Филом ничего нет. И я уже однажды говорила тебе об этом, Дэвид.

— Да-да, прости. Сам не знаю, что на меня нашло.

Джинни печально улыбнулась, и ее гнев тут же испарился.

— Я понимаю, что ты чувствуешь.

— В самом деле?

Она слегка пожала плечами.

— Ну, конечно. В последнее время в отделении была такая суматоха...

— Чего стоит одна последняя ночь! Просто какой-то детектив, — согласился Дэвид.

Судя по всему, он догадался, что она пытается уйти от разговора о том, что мучило их обоих.

— Есть какие-нибудь сведения о Рут Моррисон? — быстро спросила Джинни первое, что пришло в голову.

— Перед тем, как уйти с работы, я связался с инспектором Кларком. Он сказал, что Рут отвезли в психиатрическое отделение тюремной больницы для освидетельствования. После этого будет решаться вопрос о том, передавать ли дело в суд. Инспектор полагает, что вряд ли это произойдет. — Дэвид тяжело вздохнул. — Ник Моррисон, оказывается, не только подал на развод, но и сообщил Рут о том, что его любовница уже на третьем месяце беременности. Думаю, именно это толкнуло бедняжку на такой безрассудный поступок.

— Какой ужас! — Джинни без сил опустилась на стул. — Чему же тогда удивляться! Какой мерзавец!

Дэвид тоже присел.

— Единственное, что мы можем сделать для Рут, это проследить, чтобы ей оказали соответствующую помощь. Хорошо еще, история с похищением закончилась благополучно для Джона. Если бы ребенок пострадал, ситуация оказалась бы гораздо сложнее. — Он тепло посмотрел на девушку. — Ты молодец, Джинни. Тебе должны быть благодарны не только родители Джона, но и сама Рут. Если бы ты не убедила эту несчастную женщину отдать ребенка, одному Богу известно, что могло придти ей в голову... — Он помолчал и потом вдруг спросил: — Почему ты не сказала мне, что не можешь иметь детей? Всю ночь я думал об этом, но так и не понял, почему ты сохранила это в тайне от меня.

В его голосе звучала такая боль, что Джинни с трудом проглотила комок, подступивший к горлу. Она поняла, что должна сказать ему правду. Теперь или никогда!

— По... потому, что предполагала твою реакцию на такую новость, — хрипло прошептала она.

— И как же, по-твоему, я должен был отреагировать? — Его лицо страдальчески исказилось. — Уж не думала ли ты, что я уподоблюсь Нику Моррисону и откажусь от тебя из-за того, что ты не в состоянии родить мне ребенка?

— Нет! Конечно, нет! — Джинни вскочила на ноги, не в силах сидеть на месте и спокойно слушать такие дикие предположения. — Я никогда так плохо о тебе не думала, Дэвид, поверь мне!

— Тогда я ничего не понимаю! — Он тоже встал и теперь навис над нею, как скала, высокий и широкоплечий. — Джинни, объясни мне по-человечески, что все это значит?

Она печально улыбнулась:

— Это значит, что если бы ты узнал о моем бесплодии, то наверняка сказал бы, что все это не имеет для тебя никакого значения. — Девушка смотрела ему в глаза, чтобы он мог убедиться, что она говорит правду. — Я знала, как ты мечтаешь о семье, Дэвид, но не могла дать тебе самого главного — детей, и не хотела лишить тебя права быть отцом, понимаешь?

— О Господи! Единственное, о чем я мечтал, это была ты! — Он крепко схватил Джинни за плечи, даже не сознавая в этот момент, что делает ей больно. — Я сходил по тебе с ума и хотел иметь ребенка именно потому, что это был бы наш ребенок. В нем продолжали бы жить ты и я, вместе!.. Но если бы ты сказала мне правду, это не изменило бы моего отношения к тебе.

— Это сейчас ты можешь с уверенностью говорить о прошлом. А тогда... Кто знал, какие чувства ты стал бы испытывать ко мне через несколько лет? А вдруг ты возненавидел бы меня за то, что я разрушила твои мечты? — Слезы бежали по щекам Джинни, но она не замечала их. Вся боль, пережитая за последние пять лет, отразилась на ее лице. — Вот почему я решила поставить точку в наших отношениях, Дэвид. Больше мне ничего не оставалось делать.