Пабло что-то крикнул им на своем языке. Наверное, это был вопрос, ведь он не мог понять, почему остановился. Эмми заглянула в шахту и увидела грека, висящего в двадцати пяти футах под землей, с масляной лампой в руках, абсолютно беззащитного и не подозревавшего об опасности, нависшей над ним. Осознав весь ужас ситуации, девушка бросилась к веревке. Все вместе ребята изо всех сил тянули ее на себя, пытаясь вытащить Пабло до того, как коварное растение разъест трос. Они тянули грека наверх, делая все, что было в их силах, чтобы побыстрее поднять его, как вдруг ощутили сильный толчок, столь неожиданный, что все оказались на земле. Они замерли, еще не успев осознать, что произошло. В воздухе повисла тишина. Через несколько мгновений ее прервал глухой удар, послышавшийся из глубины шахты, за которым последовал звон разбитой масляной лампы. Ребята вскочили, подбежали к черной дыре и замерли над ней.

Темнота и тишина…

— Пабло? — позвал Эрик. Его голос пронесся эхом по бездонной шахте.

В следующий момент, из глубины шахты донесся полустон-полукрик грека. Этот вопль пронзил сердца ребят.

Услышав крик, Эрик понял, что его охватывает паника. Пабло был там, на дне этой шахты, в темноте. Ему, наверное, было очень больно. А Эрик не знал, как помочь ему. Они обязаны что-то предпринять, как можно скорее. Но что? Все были слишком напуганы и напоминали беспомощных детей. Стейси стояла с широко открытыми глазами и смотрела в одну точку. Эмми лежала на животе около шахты и кричала в темноту:

— Пабло! Пабло! — Ее крик был пронзительным, но, даже несмотря на это, он тонул в бесконечных душераздирающих воплях, доносящихся из темноты.

Матиас побежал к оранжевой палатке и скрылся в ней. Джеф в это время вытаскивал оборвавшуюся веревку из шахты. Он отрывал ее от катушки и аккуратно складывал на землю, тщательно проверяя прочность по всей длине, пытаясь найти места, где сок злополучного растения мог разъесть ее. Это был довольно медленный процесс, и Джеф методично проверял сантиметр за сантиметром, будто никакой спешки не было и он не слышал криков Пабло. Эрик стоял рядом, готовый помочь в любую секунду. Он был в каком-то странном состоянии: пульс отбивал бешеный ритм, в голове — ни одной мысли, а лишь ужасные нескончаемые вопли, доносящиеся из шахты.

— Поищите нож, — сказал Джеф.

Эрик в недоумении уставился на него:

— Нож?

Это слово показалось ему совсем бессмысленным и непонятным, как будто из другого, незнакомого ему языка. Сделав над собой усилие, он понял, что сказал Джеф, но тут же возник другой вопрос:

— Где же его тут найти?

— Посмотри в палатках, — сказал Джеф. Он даже не смотрел на ребят, его взгляд был словно прикован к веревке.

Эрик подошел к синей палатке, открыл молнию и шагнул вперед. Внутри пахло плесенью; было жарко и влажно. Синий нейлон, пропуская через себя солнечный свет, приглушал его, поэтому создавалось впечатление, что смотришь на все как бы сквозь дымку. В палатке лежали четыре спальных мешка, три из которых были распакованы и расстелены, как будто их владельцы только что спали в них. «А теперь они мертвы», — подумал Эрик и постарался как можно скорее отбросить эти мрачные мысли. Еще в палатке был транзисторный радиоприемник. Эрик чуть было не поддался порыву включить его. Ведь так соблазнительно было бы найти какую-нибудь радиостанцию, чтобы музыка хоть немного заглушила стоны Пабло.

Невдалеке от радио лежало два рюкзака, зеленый и черный. Эрик присел возле зеленого, открыл и начал копаться в его содержимом. Он чувствовал себя вором. Это ощущение, казалось, осталось у него из прошлой, далекой жизни, где считалось непристойным лазить по чужим вещам. «Их владельцы мертвы», — снова подумал Эрик. Так он хотел приободрить себя, оправдать свои действия, но получилось еще хуже — у него появилось ощущение, что он оскверняет память мертвых, копаясь в их вещах.

Зеленый рюкзак, судя по всему, принадлежал мужчине, а черный — женщине. Одежда людей еще сохранила их ароматы. Мужская футболка пахла сигаретами, а женская — духами. Эрик думал о том, что, видимо, это духи той женщины, с которой познакомился брат Матиаса и за которой он пошел в эту роковую экспедицию. Возможно, именно из-за обладательницы этих духов все они теперь были в таком ужасающем положении.

Многие предметы в палатке были обвиты коварным растением, его тонкими стеблями с красноватыми, почти розовыми цветами. Этим растениям почему-то больше приглянулась женская сумка, нежели мужская. Сплошной зеленью была обвита ее хлопковая блузка, носки, запачканные джинсы. В мужской сумке Эрик нашел серую с голубыми полосками на рукавах ветровку. У него была точно такая же, и сейчас она, наверное, лежала в безопасности в шкафу дома у родителей и ждала его возвращения.

«Нож», — вспомнил он и, оставив рюкзаки с одеждой, переключился на другие сумки. Эрик открывал их по очереди и выкладывал все содержимое на пол. В этих сумках было много чего интересного. Камера, полдюжины блокнотов на пружинах — путевые журналы. Все они были исписаны. Судя по почерку, их вел мужчина, чернила были синие или черные, иногда встречались и красные. Эрик никак не мог понять, на каком языке сделаны все эти записи: возможно, на немецком или каком-нибудь скандинавском языке. Еще в этих сумках Эрик нашел доску для игр в карты, аптечку, тюбик солнцезащитного крема, пару темных очков, баночку из-под витаминов, пустую фляжку, карманный фонарик… Казалось, там было все, кроме ножа.

Эрик вылез из палатки, держа в руках фонарик. Относительно свежий воздух, по сравнению с духотой, царившей в палатке, и яркое солнце заставили Эрика на секунду зажмуриться и приостановиться. Придя в себя, он попытался включить фонарик, но тот не работал. Он потряс его и попробовал еще раз, но все равно ничего не получилось, и Эрик выбросил его.

Вдруг Пабло прекратил стонать, но совсем ненадолго, всего лишь на несколько секунд. Эта короткая тишина была еще мучительнее стонов.

Матиас появился из оранжевой палатки со второй масляной лампой, большим ножом и аптечкой в руках. Он и Джеф начали поспешно вырезать обожженные соком растений куски веревки. Они работали очень слаженно и быстро: Матиас вырезал испорченные куски, Джеф снова связывал веревку, стараясь сделать узлы как можно крепче и надежнее. Эрик стоял рядом и наблюдал, чувствуя себя лишним и каким-то глупым. Он же мог принести аптечку из синей палатки или хотя бы проверить, что в ней было. Почему-то, находясь внутри палатки, ему это не пришло в голову. Он хотел помочь Пабло, но никак не мог собраться с мыслями, прийти в себя после полученного шока. Эрик чувствовал, что должен что-то делать, но не мог заставить себя сойти с места и начать помогать друзьям. Он стоял и смотрел в одну точку. Стейси и Эмми чувствовали себя так же, как и он: напуганными, беспомощными, остолбеневшими от шока. Все они наблюдали за работой Джефа и Матиаса и понимали, что пора что-то делать; ждать больше нельзя.

— Я пойду, — сказал Эрик, даже не осознав, что в его словах не было смысла. Он попытался выйти из ступора, в котором находился, пытался начать хотя бы говорить. — Я спущусь за Пабло и вытащу его.

Джеф взглянул на него. Казалось, он был очень удивлен этими словами.

— Ладно, — проговорил он. — Я могу это сделать.

Голос Джефа был настолько спокойным и невозмутимым, что их смысл Эрик даже не сразу понял. Ему потребовалось время, чтобы перевести эти спокойные слова на их теперь уже родной язык страха и ужаса. Поняв смысл услышанных слов, Эрик помотал головой.

— Я легче, — сказал он, — и знаю его лучше.

Джеф обдумал эти аргументы и нашел их довольно разумными. Он пожал плечами.

— Мы свяжем канат, — сказал он. — Спустим тебя, ты привяжешь Пабло покрепче, и мы поднимем его. А потом тебя.

Эрик кивнул. Этот план казался таким простым, естественным и легко выполнимым, что вселял в Эрика надежду и уверенность.

Пабло перестал кричать. Секунда, две, три… и крики возобновились.