- Она очень хороший человек, действительно прекрасная девушка! - глядя в пустоту, сказал он с вызовом. Мне показалось, он испытывает вину за что-то. Его скулы сжались, и по щеке пробежала дрожь. - Но, мне так и не удалось найти в ней что-то близкое, неощутимо тёплое. Что-то, от чего наступает бесконечное чувство покоя внутри, понимаешь?

Сердце замерло. У меня не хватило сил ответить: я лишь кивнула.

Когда он говорил о ней, его голос дрожал, то срываясь на крик, то стихая вплоть до торопливого шепота. Нечто незримое наполнило мою душу болью. Его болью. Вдруг мне стало так плохо. Настолько тяжело было его слушать.

Его глаза начали блестеть, и лицо искажалось то гримасой боли, то беспомощности. Сердце разрывалось на куски: я буквально пропускала все это через себя. Его эмоциональное напряжение сейчас было настолько велико, что просачиваясь наружу, передавалось и мне. Насколько плохо было ему, настолько плохо становилось и мне. Но я не могла вымолвить ни слова. Моё сознание и тело, будто сопротивляясь, говорили мне: "Потерпи, потерпи ещё немного, ведь ему сейчас так нужно, чтобы его выслушали". Будто я слышала не свой голос, а его.

Я снова сглотнула подступивший к горлу ком и приложила все силы, которые только у меня остались, чтобы взять себя в руки. Сердце кололо.

- Понимаешь, я просто не могу сдаться, отчаяться и позволить своим же мыслям разрушить себя. Но это невыносимо! Иногда, засыпая, я просто не могу скрыться от этих мыслей. Хожу ночью по комнате, смотрю часами в темноту за окном и понимаю, что через несколько часов начнет светать и мне снова надо играть эту роль, пряча от всех истинные эмоции и чувства, чтобы они не мешали работе. Но ведь это больше, чем работа. Это... Это я. Иногда, готовясь к роли, я читаю диалоги ночи напролёт, вкладываю в них столько боли лишь потому, что не могу от неё избавиться в реальной жизни. Это для меня единственный выход. Это моя разрядка.

Мне стало искренне, по-человечески жаль его. Это лицо. Эти руки... У меня на глаза навернулись слёзы. Захотелось обнять его и спрятать от всех переживаний и всей той боли, что живёт у него внутри. Сказать, что мне было трудно слушать его, значит ничего не сказать. У меня свело горло от боли, глаза застлали слезы, и я отвернулась.

- Просто, за долгие годы я научился обращать свои эмоции и переживания на благо работе. Это помогает мне...

Он задумался.

- ...играть? – шепотом спросила я.

- Нет, жить. Не эмоции помогают мне играть, а игра помогает мне жить. Справиться с внутренним напряжением и выплеснуть его хоть куда-то. Я настолько пытаюсь совладать с мыслями, грызущими меня, что единственное, что помогает мне не сойти с ума, это игра. Там, на съемочной площадке, я могу кричать о том, что у меня внутри, о всех тех переживаниях, которые переполняют меня и заставляют из ночи в ночь ходить по комнате и, вглядываясь в темноту, встречать рассвет с одним и тем же вопросом на устах: «Где же она?»

Я осознала, что уже несколько секунд не дышу, а лишь сижу, приоткрыв рот. Сердце колотилось внутри. Сглотнув, я облизала пересохшие губы.

Том молчал. Его руки дрожали. Он сглотнул и отвернулся.

- Прости, я... - он запнулся, - просто некоторые вещи долго держишь в себе, и, бывает, что незнакомому человеку...

- ...легче раскрыть душу, так как знаешь, что больше его никогда не увидишь, - тихо закончила я за него.

Мой взгляд был устремлён в одну точку. Я не позволяла себе надеяться, что он думает о нашем знакомстве иначе. Но это всё неважно, главное - ему стало легче.

Он сдвинул брови и молча опустил голову.

На душе почему-то стало так холодно. Я захлопала ресницами, пытаясь высушить слезинки.

Я не могла позволить себе сорваться в ту самую пропасть. Поверить в сказку... Нет. На этот раз падать СЛИШКОМ больно. Не допускай таких мыслей, вернись в реальность.

Я встала, но только потому, что больше не могла физически находится рядом с ним. Прищурившись, он посмотрел на меня.

- Я не думал, что встреча обернётся таким откровенным разговором, - от лёгкой улыбки и беззаботного солнечного взгляда не осталось и следа. Он снова начал вертеть ключи в руках. - Если можешь, окажи мне услугу: пусть этот разговор останется между нами. – Он невесело ухмыльнулся. – Понимаю, что захочется поделиться с кем-то, но...

Я вздохнула про себя: «Как? Как я могу это рассказать?»

- Нет. Это не так, – я помедлила и снова села на ступеньку рядом с ним. - Не волнуйся.

Передо мной сидел усталый, разбитый человек, долго скрывавший свою боль за маской беззаботности. Но не для того, чтобы его любили, не для того, чтобы всех радовать и удивлять, не для карьеры и не для славы, а лишь потому, что это единственное, что помогало ему жить, перевоплощая свои истинные переживания и нереализованные чувства в экранные эмоции. Он не мог их держать в себе: ему просто необходимо было выплёскивать их хотя бы на сцене. Ведь в жизни для них совсем не было места. Их попросту было не на кого направить, некому подарить.

Он стал настолько другим для меня. И, в то же время, по-иному близким. Ближе, чем раньше: не мечта, не фантазия, а человек, что отчаянно хочет понимания, взаимности, любви и сострадания. Ответа, наконец, и... Покоя.

- Знаешь, мне было... - он задумчиво облизал губы. - В общем, спасибо тебе за вечер, – сказал Том, слегка кивнув головой. - Этот разговор много значил для меня.

Я молчала. Это была самая странная ночь в моей жизни.

- Я отвезу тебя, – услышала я его голос.

Небо стало светлеть, вокруг было так тихо. Трава была сплошь покрыта холодными каплями, оставшимися после дождя. Я даже не заметила, как наступило утро: мы проговорили всю ночь.

Поежившись от холода, я потерла себя руками, чтобы хоть немного согреться и прогнать утренний холод и душевную опустошенность.

Всю дорогу мы ехали молча. Он довёз меня прямо до отеля. Оставив мотоцикл за углом, он проводил меня до дверей. Я повернулась к нему, но сказать было нечего. Прошло несколько секунд, прежде чем мы перестали смотреть друг на друга.

- Удачного тебе отдыха! – он снова смотрел на меня по-детски широко раскрытыми голубыми глазами. В голосе звучала привычная беззаботность, а лицо светилась радостью. Но от неё не исходил тот свет, который я чувствовала раньше. Может, потому, что я знала правду, которая скрывается за ней.

Мне почему-то снова стало больно, и, чтобы не расплакаться, я развернулась и направилась ко входу. Ведь это конец.

- Подожди... - раздалось за моей спиной.

Я остановилась. В окнах отеля я видела отражение его высокой фигуры, стоявшей позади меня.

- Знаешь, насчёт того, что душу легче раскрывать незнакомцу... - он сделал паузу. - Ты не права: я так не считаю.

Он развернулся и ушёл, оставив меня стоять в одиночестве.

Я так и не смогла заснуть утром. Вошла в номер, бросила сумки и, упав на кровать, просто лёжа смотрела в потолок несколько часов подряд.

Почему он всё это рассказал мне? Как легко ушёл... Именно сейчас не хватает того Тома – тёплого и светлого человека.

Мне стало горько от того, что это именно я разбудила в нём столько боли. Но, его последние слова... Что он имел ввиду?

Ай, ну хватит уже! Очнись, наконец!

Я повернулась на живот и вцепившись в пульт начала с силой тыкать в кнопки.

-...Результаты предварительных выборов показали, что лидирует...

- ...Благотворительный бал-маскарад состоится в...

- ...Страшное наводнение унесло...

Но почему тогда он вообще помог мне в аэропорту?! Там были сотни людей! Он просто мог пройти мимо!

Да что же это такое?! Не важно! Перестань об этом думать! Прими душ и выпей чаю! Ты в Лондоне, наконец!

Я поднялась с постели и отправилась в душ. Горячая вода возвращала меня к жизни, но к горлу снова подкатил ком, и я не силах была больше сдерживаться. Я зарыдала: так сильно мне хотелось выплеснуть наружу эмоции, которые он оставил внутри меня. Зачем только я встретила его в реальности?! От этого стало в тысячу раз тяжелее, чем когда я не знала его! Я не хочу, чтобы так было! Пусть всё пройдёт, пусть будет как раньше... Ну, пожалуйста...