[1928]

Размышления у парадного подъезда*

Трудно
   торф добывать
         из болот, из луж,
трудно
   кучи мусора
           выгребать от рождения,
но
  труднейшая из служб —
хождение по учреждениям.
Вошел в коридор —
             километры мерь!
Упаришься
     с парой справок.
Прямо —
        дверь,
          наискось —
            дверь,
налево дверь
          и направо.
Один —
       указательный в ноздри зарыв,
сидит,
   горделивостью задран.
Вопросом
     не оторвешь от ноздри.
«Я занят…
     Зайдите завтра».
Дверь другая.
      Пудрящийся нос
секретарша
     высунет из дверок:
«Сегодня
       не приемный у нас.
Заходите
       после дождичка в четверг».
Дойдешь
       до двери
        с надписью: «Зав».
Мужчина
        сурового склада.
Не подымает
      мужчина глаза.
Сердит.
   Вошли без доклада.
Рабочий, —
         зовем:
           — Помоги!
                 Пора
распутать наш аппарат!
Чтоб каждый зам
        и каждый зав,
дело
  в пальчики взяв,
не отвернув заносчивый нос,
дело
  решенным принес.
Внедряйся
     в сознание масс,
рассвирепевших от хождения:
учреждение для нас,
а
не мы для учреждения!

[1928]

Явление Христа*

Готовьте
       возы
      тюльпанов и роз,
детишкам —
         фиалки в локон.
Европе
   является
          новый Христос
в виде
   министра Келлога.
Христос
     не пешком пришел по воде*,
подметки
        мочить
        неохота.
Христос новоявленный,
           смокинг надев,
приехал
      в Париж
        пароходом.
С венком
     рисуют
        бога-сынка.
На Келлоге
     нет
      никакого венка.
Зато
  над цилиндром
         тянется —
долларное сияньице.
Поздравит
     державы
            мистер Христос
и будет
   от чистого сердца
вздымать
        на банкетах
         шампанский тост
за мир*
   во человецех.
Подпишут мир
      на глади листа,
просохнут
     фамилии
            на́сухо, —
а мы
  посмотрим,
           что у Христа
припрятано за пазухой.
За пазухой,
     полюбуйтесь
           вот,
ему
  наложили янки —
сильнейший
         морской
         и воздушный флот,
и газы в баллонах,
        и танки.
Готов
      у Христа
      на всех арсенал;
но главный
     за пазухой
         камень —
злоба,
   которая припасена
для всех,
       кто с большевиками.
Пока
      Христос
      отверзает уста
на фоне
   пальмовых веток —
рабочий,
      крестьянин,
         плотнее стань
на страже
        свободы Советов.

[1928]

Повальная болезнь*

Красная Спартакиада
населенье заразила:
нынче,
   надо иль не надо,
каждый
   спорт
      заносит на̀ дом
и тщедушный
      и верзила.
Красным
       соком
         крася пол,
бросив
   школьную обузу,
сын
 завел
        игру в футбол
приобретенным арбузом.
Толщину забыв
         и хворость,
легкой ласточкой взмывая,
папа
 взял бы
        приз на скорость,
обгоняя все трамваи.
Целый день
       задорный плеск
раздается
    в тесной ванне,
кто-то
   с кем-то
         в ванну влез
в плавальном соревнованьи.
Дочь,
     лихим азартом вспенясь,
позабывши
       все другое,
за столом
    играет в теннис
всем
    лежащим под рукою.
А мамаша
    всех забьет,
ни за что не урезоните!
В коридоре,
        как копье,
в цель
   бросает
      рваный зонтик.
Гром на кухне.
      Громше,
             больше.
Звон посуды,
      визгов трельки,
то
     кухарка дискоболша
мечет
     мелкие тарелки.
Бросив
   матч семейный этот,
склонностью
         к покою
         движим,
спешно
   несмотря на лето
навострю
        из дома
       лыжи.
Спорт
   к себе
         заносит на дом
и тщедушный
      и верзила.
Красная Спартакиада
населенье заразила.

Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: