Поиск
6
Слушает Аким —
не пропустит строки,
боится шевельнуть усом,
набились в избу молодежь
и старики,
слушают тоже со вкусом.
На каждом лице
капли испарин,
на каждом лбу
морщины дум.
Дальше книжку читает парень.
Шевелит строкой
крестьянский ум.
Чем дальше —
яснее дело в той книжке,
понятна мысль в ней
и хороша:
«Гасите мелиорацией
засухи вспышки,
учитесь кооперацией
поля орошать.
Где нету поблизости
пруда или реки,
воду бери,
подымай на рычаги.
Поле от засухи обереги,
кооперативно ставь чигирь.
Где летучие пески —
не будь им слугой.
Мелиорация
даст жизнь им новую.
Кооператив их
укрепит шелюго́й*
или посадкой сосновою.
Чтоб оврага щели
не росли,
чтоб не обваливался край его,
мелиорация
научит водослив
с жолобом
в овраге устраивать.
Овраг на полях —
хлебороб, кинь их!
Полевая вода
уничтожит твой труд.
Мелиорация ж
использует фашинник
и разные виды других запруд.
Чтоб не карежилось поле криво,
ломая кручей
обод колеса̀,
мелиорация свяжет их
ивой
или вобьет
поперек палисад.
Но все эти меры
одному —
не под силу.
Как бы ни был
силён и ретив:
один ли, вдвоем ли —
сорвешь на них жилу.
Их сможет осилить
лишь кооператив».
7
Кончил читать
парнишка Акимов.
Шумно вздохнув,
поднялся Аким.
Глазом веселым
соседей окинув,
молвил:
«Справимся ль
с делом таким?»
— Справимся! —
грянули
в радостном раже
все, как один, за соседом
сосед.
— Ведь у меня-то
вон тоже… овражек. —
— Больше б нам только
таких вот бесед. —
— Сказано в книжке:
пока мы за делом,
наша судьба —
у нас же в горстке.
Не подлежит, мол,
земля переделам
и изымается из общей разверстки. —
Не раз еще
соседи попотели,
но
через несколько недель
организовали, как и хотели,
мелиоративную артель.
В артели этой —
работа общая:
все —
на защиту полевого ковра.
Никто не виляет,
не ноет,
не ропщет.
Взяли в работу
каждый овраг.
И поле,
что язвами
провалов щерилось,
вновь зеленями
бодро оперилось.
Всякий,
свой нрав
в беде укротив,
лез в работе из кожи.
В мелиорационный кооператив
каждого труд
был вложен.
8
Что же Аким?
Чтобы не было врак,
как в сказке частенько водится, —
Аким,
закрепивший свой овраг,
привык о чужих заботиться.
Раз вечером летним,
присев у тынка,
позвал одного и другого сынка,
и, руки поклав
на плечи,
сказал он такую речь им:
«Хоть жалко мне
с глаз усылать вас прочь,
да жальче —
долю крестьянскую.
Идите, сыны мои,
миру помочь
в Архангельскую
и в Астраханскую.
Пока мои силы
к концу не близки,
иди, расскажи им,
как сдюжить пески.
А ты — от бесплодного пота
родное осушишь болото.
Идите,
борите давнишний наш мрак:
песок,
и болото,
и сушь,
и овраг,
что живы —
незнаньем,
не ленью.
Скажите,
что тьма — преступленье.
Пусть будет у вас
непрестанная цель
до самого вашего гроба.
Где нету артели,
сбивайте в артель
нищающего хлебороба.
Кто скажет вам слово
насупротив,
его не пройдите вы мимо.
А пуще толкуйте
про кооператив,
про вашего батю Акима.
О мелиорации
всюду долбя,
идите по селам корявым,
то, землю и труд свой крестьянский любя,
вперед заповедаю я вам.
Идите сейчас же. —
Я справлюсь один,
пока в волосах еще мало седин.
Дорога
ясна перед вами.
Я с миром
делюся сынами».
Пошли сыновья
по стране трудовой.
Аким с одобреньем
встряхнул головой.
Идут они дале и дале.
У вас-то еще
не бывали?
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: