***

Мудрым, или нет, но утро оказалось хмурым и неприветливым. Бросив взгляд за окно, Беляна убедилась, что на улице моросит мелкий и мерзкий дождик, вопреки ожиданиям не охлаждая воздух, а делая его густым и душным. Судя по виду неба, до вечера ничего не изменится, – подумала она с грустью, – Хорошо, что не нужно никуда идти.

– Как спалось? – вместо приветствия спросила Вера Сергеевна, попивая кофе.

– Вообще не спала, – ответила ей лохматая Белка, входя в гостиную.

– Что надумала? – с притворным безразличием поинтересовалась Вера.

С мрачным выражением на лице Беляна налила себе огромную чашку кофе и присела напротив бабушки:

– Дом там, где сердце, – неопределённо ответила она.

– Что это значит? – удивилась Вера Сергеевна.

– Я не могу тебя бросить. Вот что.

Вера как-то грузно поднялась и медленно двинулась к мойке поставить чашку. Затем обернулась и произнесла после паузы:

– Я не собираюсь тебя отговаривать. Отнюдь.

– Спасибо, бабуль. А ты сможешь вечером сама сказать Раде…

– Нет уж, уволь. Ты взрослая девочка. Учись отвечать за собственные решения, – твёрдо отчеканила она.

– Я что-то не пойму. Ты всё-таки против?

– Нет. Я рада, что ты останешься со мной. Но позволь уточнить – ты действительно останешься?

– Я решила, и я остаюсь.

– Хорошо, – Вера саркастично усмехнулась, – Айдарск городок небольшой. Всего два ВУЗа. В какой из них ты собираешься поступать?

Белка пренебрежительно поморщилась. Она поняла, что бабушка имела в виду. Уезжать, скорее всего, пришлось бы в любом случае. Не в другой мир, так в другой город. Она молчала, не в силах произнести ни слова.

– Я спрашиваю тебя, кем ты хочешь быть? Учительницей или бухгалтером? – Вера Сергеевна слегка повысила голос, – Это простой вопрос. Ты можешь мне ответить? После всего, что ты о себе узнала, какую профессию ты выберешь?

– Подам документы в оба, – упрямо нахмурилась Беляна.

– А ты простишь себе это решение? Нет, даже не так. Ты мне простишь? Сидя через пять лет за пыльной конторкой или уставившись в экран монитора. О чём ты будешь думать, стоя в очереди с отчетами в налоговую инспекцию? Или по ночам проверяя пусть не контрольные работы, а курсовые и дипломные, как я. Ладно, пусть не я. Я далеко не лучший пример. Ты выйдешь замуж за одного из мальчишек, что сидят в маршрутке. Нарожаешь ему детей и будешь по вечерам читать им сказки. Зная, что могла стать частью этой сказки. И каждый раз! Каждый раз, милая, твоё сердце будет рваться на куски от того, что ты сегодня сказала "дом там, где сердце".

Беляна закрыла ладонями лицо. Но Вера Сергеевна была неумолимо жестока:

– И вот тогда ты придёшь ко мне. Через пять лет мне будет хорошо за семьдесят, и мы всё равно будем жить отдельно. Как ты думаешь, тогда ты расскажешь мне, как далеко твоё сердце от дома?

Белка уронила лицо на руки, сложенные на столе. Через минуту напряжённого молчания, когда поняла, что жалеть её никто не собирается, подняла голову:

– Всё может сложиться совсем не так. В этом мире тоже можно стать счастливой!

– Можно, – утвердительно заявила Вера, – Но не тебе. Этот мир чужой для тебя, дорогая. Смирись с этим. Как я смирилась семнадцать лет назад, когда впервые взяла тебя на руки. Я всегда знала, что наступит этот день. Но, как и твоя мама, изо всех сил желала и желаю тебе счастья! Она хотела этого. Поэтому завтракай, а потом иди к себе и выспись. Утро не считается мудрым, если ты не спала всю ночь. А вечером расскажешь мне о том, где заблудилось твоё сердце.

***

В дверь комнаты осторожно постучали. Неспокойный сон прервался, и Беляна открыла глаза. На часах почти семь. Скоро закат.

– Не сплю, бабуль. Заходи, – окликнулась она.

Вера Сергеевна вошла в комнату и присела на край кровати:

– Кажется, я поступила с тобой несправедливо, милая, – произнесла тихо, – Это должно было быть твоим решением, а я пыталась на него повлиять.

– Нет, бабуль. Во-первых, ты имеешь полное право на меня влиять, а во-вторых, я благодарна тебе за то, что ограждаешь меня от ошибок, – грустно промолвила Белка, – Только кто же будет меня вразумлять, если тебя не будет рядом?

– Боязнь совершить ошибку – тоже ошибка, – Вера Сергеевна улыбнулась, – Ты добрая, честная и справедливая девочка. А ответов на все вопросы не знает никто, даже я.

– Если мне там не понравится, я смогу вернуться и поступить в университет в следующем году. Как думаешь – меня отпустят обратно?

– Надеюсь, что отпустят, – ответила Вера, – Но… думаю, тебе там понравится.

– Прежде чем соглашусь, я должна быть уверена, что есть возможность вернуться, и что я смогу общаться с тобой.

– Пойдём ужинать, милая. Скоро закат. Прибереги свои вопросы для Радмилы.

***

– Даже не думала, что буду так волноваться, – смущённо пробормотала Рада, едва появившись в зерцальнике, – Сегодня утром мне вдруг пришло в голову, что ты можешь отказаться. Что я недостаточно рассказала тебе о нашем… о твоём мире.

– Мда… Как раз сегодня утром у нас был очень серьёзный разговор, – отозвалась Вера Сергеевна, подмигнув Беляне.

– Но мы согласны, – кивнув бабушке, заверила та.

Губы Радмилы растянулись в счастливой улыбке, а затем в глазах заплясали лукавые искорки:

– И ты не боишься неизвестности? – усомнилась она.

– Боюсь, – согласилась девушка, – Но раз так хотела мама… да и мне самой любопытно. Вот только… я должна быть уверена, что с бабушкой всё будет в порядке.

– Надеюсь, вы сможете договориться с Вершилой обо всём.

– Кто такой Вершила? – поинтересовалась Вера.

– Связист, – ответила Рада, – Я говорила вам в прошлый раз, кто они такие. А Вершила – ещё и мой старинный друг. Очаровательный человек, – улыбнулась она, – Но не думаю, что будет в восторге от того, что мы тут с вами вытворяем.

Радмила нахмурилась и продолжила:

– Связь между нашими мирами строго контролируется. И зерцальник этот, – она взглянула, очевидно, на блюдечко со своей стороны, – Вероятно, единственный в своём роде. Но попытаюсь объяснить Вершиле, в чём дело. Ты принадлежишь нашему миру, Белянушка. Они не могут этого не учитывать.