В воздухе висели частицы горячего пепла, от которого все предметы покрывались белым налетом. Водитель «Ленд рейдера» умело маневрировал, проводя машину между завалами из искореженных обломков и огромными воронками, возникшими на месте уничтоженных стен. На этом поле битвы Железные Воины пролили немало крови, но теперь это была выжженная земля сломленного сопротивления — свидетельство непреклонного желания Хонсю победить любой ценой.

За ним ехало множество бронемашин — пестрая смесь «Носорогов», «Ленд рейдеров», боевых машин Тарка, уцелевших в прошлой атаке, и сотни грузовиков-платформ и полугусеничных транспортов, захваченных у врага. В строй была поставлена вся техника, которая могла перевозить солдат; те же, кому не нашлось места на транспортах, бежали через дымящиеся развалины бастионов, подстегиваемые желанием найти себе жертву в этой последней битве.

Там, где раньше стояли бастионы, образовалась крутая насыпь, и гусеницы «Ленд рейдера» заскрежетали по камням, проскальзывая. Наконец они нашли опору, и машина рванулась вперед, а затем вниз — к самой середине центральной дороги процессий. Хотя эта часть крепости меньше пострадала от взрыва, она все равно выглядела так, словно какой-то гигант, вооружившись бойным шаром, не пропустил ни одного здания на своем пути и остановился, лишь учинив разрушения, которые не восстановить и за сто лет.

Практически сразу на атакующих обрушился шквал огня из всех калибров. Защитники наспех соорудили баррикады и огневые точки, но этому не стоило удивляться: немногие уцелевшие Ультрадесантники действовали с привычной четкостью и слаженностью, и, судя по всему, к центральной базилике и ее мощным орудийным башням придется пробиваться с боем. Хонсю видел это титаническое сооружение прямо перед собой — огромное, прочное и, что самое главное, уже совсем рядом.

— Прорывайтесь! — крикнул он. — Пленных не брать, никого не щадить и не останавливаться!

Крупнокалиберные пушки на спонсонах «Ленд рейдера» открыли огонь, и импровизированный редут исчез за раскаленной стеной пламени и дыма. Из развалин по обе стороны от здания ответили чередой выстрелов, под которыми загудела толстая броня машины. Наведя тяжелый болтер на цель и передернув затвор, Хонсю обрушил на стрелявших поток снарядов.

Разрывные снаряды пробивали остатки стен, настигая солдат, пытавшихся найти там укрытие, и тела тех, кто оказался на линии огня, задергались в нелепом танце, как марионетки.

Из-за баррикады дальше по улице раздался залп, и снаряды, очертив в воздухе дугу, устремились к танковому клину. Ни один не зацепил «Ленд рейдер» Хонсю, но три грузовика взорвались от прямых попаданий, уничтоживших блок двигателя и кабину водителя. Другие же взорвались в толпе солдат, бежавших рядом с машинами; отряды, не защищенные доспехами или броней, массово гибли под обстрелом, но их потеря Хонсю не заботила: исход этой битвы решит бронетехника.

Между обеими армиями разгоралась ожесточенная перестрелка, но на стороне Железных Воинов была бóльшая огневая мощь. Разрушение Бастионов Десницы и падение Башни Первых подорвали решимость защитников. Сотни, если не тысячи их товарищей погибли, и Хонсю рассмеялся, подумав, чем может обернуться вера в дружбу и боевое братство. Если воина не заботит судьба тех, кто сражается рядом с ним, то и смерть их никак на нем не скажется.

«Ленд рейдер» с грохотом прорвался через импровизированную баррикаду, попутно раздавив несколько солдат в сине-голубой форме. Один солдат из отряда уцелел и выпустил по врагу несколько лазерных разрядов, которые рассыпались снопами искр на наплечниках Хонсю, но сразу же был разорван пополам болтерной очередью.

Рубежи обороны рушились один за другим — танковый клин просто сминал их быстрым и массированным ударом. Кое-как сооруженные заграждения или не выдерживали огня подвижной артиллерии, или, попав во вражеское окружение, были уничтожены пехотой. Защитники этих баррикад проявляли небывалую дисциплинированность, но и ее можно было сломить. Кольцо непрерывно стрелявших бронемашин стягивалось вокруг них все туже, и в конце концов они сдались перед неизбежным.

Простые солдаты, попытавшись убежать, пали жертвой огринов — те с радостью разрывали их на части и, зацепив грейферами, тащили за собой, словно трофеи. Боевые машины Вотиира Тарка ринулись в самую гущу сражения: многоногие механизмы быстро шагали по развалинам укреплений и расправлялись с защитниками, сжимая их клешнями или круша хлесткими ударами хвостов. Минометные комплексы, установленные на киборге Тарка, безостановочно обстреливали противника, а сам предводитель машин — точнее, то, что еще оставалось от его плоти — качался на амниотических волнах в подвесном отсеке под брюхом паукообразного механизма.

Каарья Саломбар и ее корсары, передвигаясь на кричаще разукрашенных скифах, врезались в толпу солдат, бежавших к базилике. Хонсю наблюдал, как ее скиф стрелой промчался к отрядам защитников, которых экипаж машины принялся уничтожать, с убийственной точностью стреляя из пистолетов или вспарывая гермокостюмы сверкающими саблями. Вычурность и эпатаж, свойственные корсарам и их стилю боя, были ему чужды, но проявленная ими жестокость заслуживала восхищения, и Хонсю решил после сражения похвалить королеву корсаров за учиненные зверства.

Гусеницы «Ленд рейдера» перемалывали тела убитых, а Хонсю косил убегавших солдат очередями из тяжелого болтера, наслаждаясь привычным чувством в руках от отдачи тяжелого оружия и грандиозным размахом битвы.

Но когда на его стороне будет сила Рожденного Трижды, это сражение станет лишь началом великой войны.

Несмотря на звон сигнальных колоколов и вой сирен, наполнивших командную часовню Базилики Доминастус, Олантор был абсолютно спокоен. Пикт-экраны показывали, что происходит на Царской дороге, и эти изображения немыслимой по жестокости резни казались ему живым воплощением самого худшего из кошмаров; он с трудом мог представить, как кто-то может убивать с таким упоением смертью.

Бастионы Десницы пали — были разрушены до основания одним бесчестным ударом, равного которому Олантор едва ли мог припомнить. Децим и Сабатина наверняка погибли, а вместе с ними и воины Пятой роты, которым было поручено укрепить оборону. Если бы самого Олантора не вызвали в командную часовню, смерть нашла бы и его.

— Спаси нас Император, они все мертвы, — стенал Патер Монна, чья самоуверенность полностью испарилась при виде врага. — Нас всех убьют.

— Молчать! — оборвала его Сибийя. — Вы же слуга Императора. Поддайтесь отчаянию — и уподобитесь презренному червю.

Патер Монна уставился на нее выпученными глазами, словно не веря своим ушам:

— Вы спятили? Посмотрите только, что там творится! Все или уже мертвы, или вот-вот погибнут. И мы будем следующими! — Разъяренный слуга навигаторов повернулся к Олантору: — Вы же вроде должны нас защищать? Прославленный Ультрадесант, ха! Немного от вас получилось проку.

Схватив Монну за ворот багрово-золотого кителя, Олантор приподнял его над палубой:

— Пока жив хоть один Ультрадесантник, надежда есть.

Он отпустил Монну, и тот, упав в пустующее кресло, обхватил голову руками и стал раскачиваться взад-вперед, безостановочно повторяя «Император хранит, Император хранит…». Не обращая внимания на обезумевшего от страха штурмана, Олантор обратился ко всем, кто был в часовне:

— Да, враг разрушил Десницы, но им не взять базилику, — сказал он громко, заглушая шум голосов и лязг сервиторов. Испуганные разговоры немедленно смолкли, и взгляды всех присутствующих обратились к Ультрадесантнику.

— Враг пробил брешь во внешних бастионах, — продолжал Олантор, — но мы готовы дать ему отпор. Орудийные башни базилики сметут солдат противника, как ураган ломает колосья пшеницы. Нас защищают высокие и толстые стены, и дважды мы на одну уловку не попадемся.