— Не может, — сказал рыжий не то собеседнику, не то себе самому. — Он придет. Рано или поздно. Он ведь там, поди, соскучился без меня.
И губы Винсента тронула улыбка.
ЭПИЛОГ
Толстый выпуклый экран осветился голубоватым светом и по нему побежали печатные буквы.
Мужчина с наголо бритой головой, охваченной металлическим обручем с черными наушниками, щелкнул тумблером и спросил у черной, расширяющейся к одному концу трубки:
— Что это?
— Последние данные, командор, — отчитался голос в самое ухо мужчины.
Тот, кто отчитывался, был достаточно далеко от бритого. Но говорил с ним, несмотря на расстояние, безо всякой магии. Здесь вообще не знали, что такое магия. Вернее, знали, но не видели в ней необходимости.
И, тем не менее…
Бритый долго смотрел на ползущий по выпуклому экрану текст. Затем снова щелкнул и заговорил в черную трубку.
— Это достоверно?
— Достоверность девяносто девять и девять десятых процента, командор, — отозвалось в ухе.
— Что говорит обратная сторона?
— Мы отправили курьера. Вы же знаете, что иначе с ними нельзя связаться. Пока сведений нет. Но, вне зависимости от комментариев, они не могут об этом не знать. Началось это давно, стало быть, вероятность того, что это с их подачи, составляет…
— Я вас понял, — оборвал бритый мужчина и щелкнул тумблером, заставляя далекого собеседника замолчать.
В голове командора было сейчас много мыслей, но все они сводились к одной. Это нарушение привычного уклада сулило новые осложнения, возможно, даже войну. Хотя ситуация накалялась уже очень давно, но до недавних событий равновесие как-то поддерживалось. И вот теперь велика вероятность того, что оно рухнуло.
Ну что ж, все, что ни делается, делается к лучшему. Давно пора было убрать вторую силу. Слишком разные они были, чтобы жить вместе. И начинать зачистку надо было с тех детей природы, молящихся пням и говорящих с ветром, потому что они стояли ступенькой ниже на эволюционной лестнице. В этом командор был уверен на все сто.
И все же ему было не по себе.
Даже самому лютому врагу он не пожелал бы жить в эпоху перемен. Сейчас было ясно только одно. Эта эпоха уже на пороге.