Самохин. Да с этим домиком. Ты сорвал работу нашей газеты.

Персюков. Милый человек, что ты говоришь! Для газеты настоящая работа только начинается. Сейчас мы пойдем — я тебя поведу, — покажу домик Лобачевского. Там как раз, наверное, принесли мемориальную доску. Крышу будут починять. Материала для газеты — пропасть. (Сарыгиной, которая продолжает спать.) Бабушка! Бабушка!

Сарыгина (с испугом). А? Что такое? Батюшки!

Персюков. Самохин, иди сюда, познакомься с внучкой.

Самохин. Ответственный редактор «Конской зари».

Персюков. Она тебе может рассказать массу интересного из жизни Лобачевского. Товарищ внучка, расскажите ему случай про котят. Сейчас мы пойдем, она тебе по дороге расскажет про котят. Готовая статья. Пойдем, бабушка. Все сделано. Крышу починят, забор поправят, можете не волноваться.

Сарыгина. Спасибо вам. Добрый вы человек. Спасибо.

Персюков. Это вам спасибо, бабушка.

Сарыгина. До свиданья.

Есаулова. До свиданья, Софья Матвеевна. Очень, очень рада была с вами познакомиться.

Сарыгина. И я тоже. Спасибо. Извините старуху.

Есаулова. Напротив. Это вы нас извините.

Персюков. До свиданья, Шурочка! До скорого.

Шура (шепотом). До скорого.

Персюков. Вперед, орлы!

Сарыгина, Персюков, Самохин уходят.

Есаулова (Ваткину). Слушай, Ваткин, мы никак не можем выкроить из местного бюджета тысяч семь-восемь на домик Лобачевского?

Ваткин. Откуда же?

Есаулова. В том-то и дело, что откуда? Думай. И ты, Неуходимов, не делай вид, будто это тебя не касается. Думай.

Неуходимов. Я думаю.

Есаулова. Это всех нас касается. Всего города. Это имеет громадное политическое значение.

Ваткин. Ну? Может быть, в таком случае тысячи четыре мы отрежем от второй очереди канализации, тысячи две с половиной передвинем из третьего квартала во второй по культмассовому сектору, а те тысяча четыреста рублей, которые до сих пор висят на счету у гортопа… у гортопа…

Есаулова. Думай, думай. Напрягись.

Ваткин. Я напрягаюсь.

Входит девушка-почтальон.

Девушка. Доброго здоровьечка. Примите две телеграммочки. Распишитесь туточки и вот туточки. До свиданьечка.

Шура расписывается. Девушка уходит.

Шура. Пожалуйста, Ольга Федоровна. (Дает Есауловой телеграммы.)

Есаулова (читает первую). «Поименованные статуи и скульптурные украшения как то Диана колчаном пограничник собакой девушка веслом фарнезийский Геракл палицей шкурой немейского льва натуральную величину также восемнадцать этрусских ваз Пифагор Архимед Эвклид…» Это, наверно, не нам… «Персей убивающий медузу общим количеством четыре вагона отправлены почтовым пятьдесят два бис накладная семьдесят шесть тысяч шестьсот девяносто пять Капитолийский лев Афина борьбе с Титанами…»

Передышкин. С «титанами»? С кипятильниками, что ли?

Есаулова. Какие там кипятильники?

Передышкин. «Титаны». Стало быть, кипятильники. Это, наверное, не нам, а в метизовый комбинат.

Есаулова. Темный человек. «Дорические колонны находятся производстве вышлем немедленно срочно переведите пятьдесят. Огурцевич». Чего пятьдесят? Кому пятьдесят? Кто это Огурцевич? Обязательно она у себя на телеграфе напутает. Отошлите обратно.

Шура (кричит в окно). Девочка! Девочка! Ушла уже.

Есаулова (читает другую телеграмму). «Благодарим любезное приглашение присутствовать торжественном открытии домика Лобачевского. Выделена делегация, которой поручено выехать Конск на сентябрьские торжества…» Ой, ой, ой! Это Персюков наделал…

Передышкин. Он, он. Его работа. И кипятильники его работа. «Титаны» эти самые.

Есаулова (читает дальше). «Обеспечьте транспорт питание жилище для приема выдающихся ученых академиков профессуры аспирантуры и научных сотрудников академии общим количеством тридцать два человека». (В отчаянии.) На какие средства?

Ваткин. Будем даже считать по сто рублей с носа. И то три тысячи двести.

Есаулова. Мы пропали. Академиков мы не поднимем. Боже мой… Что же это делается!

Передышкин. Это Перегонов.

Есаулова. Ну, Персюков! Ну, спасибо тебе, Персюков. Большое спасибо.

Передышкин. Я предупреждал, что Персюков нас всех когда-нибудь погубит. Таких людей, как Персюков, надо давить.

Шура. Ты не смеешь так говорить про Персюкова.

Передышкин. Давить! Давить в корне!

Есаулова. Тридцать два академика в Конске. Боже мой! Это что-то… Это что-то такое…

Входит девушка-почтальон.

Девушка. Еще раз доброго здоровьечка. Примите еще четыре телеграммочки. Распишитесь туточки, туточки и туточки.

Шура принимает телеграммы.

Только живехонько и не задерживайте, а то у нас на телеграфе для вас еще обрабатывается восемь телеграфных корреспонденций. Закатили вы мне сегодня, знаете, нагрузочку. Мое вам спасибо. Еще раз до свиданьечка. (Уходит.)

Шура. Пожалуйста, Ольга Федоровна.

Есаулова. Дай Передышкину. Пусть Передышкин читает. Я не в состоянии.

Передышкин (быстро распечатывает телеграммы одну за другой и пробегает). Так.

Есаулова. От кого?

Передышкин. От Степанина.

Есаулова. От кого, кого?

Передышкин. От Степанина.

Есаулова. От знаменитого Степанина?

Передышкин. От знаменитого Степанина!

Есаулова. И что?

Передышкин. Горячо приветствует. Приедет.

Есаулова. Приедет Степашин?

Передышкин. Приедет. (Читает другую телеграмму.) Так. Ленинград.

Есаулова. Что?

Передышкин. Группа студентов физико-математического факультета. Двадцать пять человек. Горячо приветствуют. Приедут.

Есаулова. Ты сошел с ума!

Ваткин. Еще две с половиной тысячи, а всего с академиками пять тысяч семьсот.

Неуходимов. По самым скромным расчетам.

Передышкин. Киев. Академик Запорощенко. Горячо приветствует.

Есаулова. Приедет?

Передышкин. К сожалению, не может. Уезжает в длительную командировку.

Есаулова. Ух!.. Пронесло!

Передышкин. А это я что-то совсем не разбираю. Как будто не совсем по-русски. Что-то такое У-ЭС-А, что-то такое непонятное.

Шура. Может быть, по-немецки. Дай-ка сюда. Я по-немецки понимаю. (Берет телеграмму.) У-С-А, Нов-Иочк. Нет, это не по-немецки.

Ваткин. Дай сюда. Может быть, по-французски. (Читает.) У-С-А. Совершенно верно, какой-то Нов-Иочк. Что за Нов-Иочк?

Есаулова. Дай. (Читает.) «У-С-А. Унион Стэт Америк, Нью-Йорк». Из Нью-Йорка!

Передышкин. Вы слышите: из Нью-Йорка. Ну, Персюков. Ну гад!

Есаулова (медленно разбирая телеграмму). Сенк го вери матч фор юр инвитейшен ай гоп ту би ин де сити оф Конск…

Передышкин. Конск — это понятно. По-американски так же само, как по-русски.

Есаулова. Оф Конск… Господи боже мой!.. За ферстен септембер…

Шура. Первого сентября, что ли?

Есаулова. Плиз фор ми аппартамент оф ферст класс…

Передышкин. Класс — это понятно. Так же само, как по-русски.

Есаулова. Фор ми май вайф дотер энд секретэр френдли… Что? (Пошатнулась.) Альберт Эйнштейн!

Передышкин. Горячо приветствует? Приедет?

Есаулова. Приедет. Первого сентября. С женой, дочерью и секретарем. Просит приготовить аппартаменты в одном из наших первоклассных отелей.

Передышкин. Что это еще за «отелей»? «Апартаменты»! Что это значит — «апартаменты»?