Протей. Вот, не угодно ли? И это приходится сносить че­ловеку, у которого уже началось нервное расстройство! (В из­неможении опускается в кресло и закрывает лицо руками.)

Аманда (подходит к нему и ласково треплет по плечу). Ну, ну, Джо, не устраивайте сцен. Честное слово, вы сами ви­новаты.

Никобар. Конечно, незачем было раздражать Лиззи. Вы же знаете ее характер.

Лизистрата. Мой характер здесь совершенно ни при чем. Просто я не намерена терпеть кривляния Джо; и чем ско­рее он это уразумеет, тем лучше у нас пойдет работа.

Боэнерджес. Я протестую. Давайте, знаете ли, дер­жаться с большим достоинством. Давайте, знаете ли, уважать друг друга и уважать короля. Что это за Билл, Ник, Джо, Лиз­зи? Можно подумать, что мы сидим где-нибудь в кабачке за бу­тылкой пива. Премьер-министр — это премьер-министр и ника­кой не Джо. Министр энергетики — никакая не Лиззи, а Лизи-стра-та.

Лизистрата. Глупости, Билл. Говорите «Лиззи»; про­износить легче.

Магнус (ласково). Леди и джентльмены, прошу садиться.

Боэнерджес поспешно вскакивает и тотчас же садится снова. Король опускается в кресло Плиния, остальные мужчины и Лизистрата расса­живаются по местам, только Плиний и Аманда остаются без места. Аманда подходит к стене, берет по креслу в каждую руку и ставит их рядом, между королем и столом Памфилия.

Аманда. Садитесь, Плин. (Усаживается ближе к столу.)

Плиний. Вы душка, Манди. Простите, я должен был ска­зать «Аманда». (Садится рядом с королем.)

Аманда. Ничего, милый, пожалуйста.

Боэнерджес. К порядку, к порядку!

Аманда посылает ему воздушный поцелуй.

Магнус. Премьер-министр, ваше слово. Чему я обязан несравненным удовольствием, которое вы мне доставляете, осуществляя все сразу свое конституционное право доступа к ко­ролю?

Лизистрата. А что, разве у меня нет такого права?

Магнус. Безусловно, есть.

Лизистрата. Вы слышали, Джо?

Протей. Я...

Бальб. Да не спорьте вы с ней, ради бога, Джо! Так мы никогда не сдвинемся с места. Давайте говорить о кризисе.

(вместе)

Никобар \ Да, да, о кризисе!

Красс \ Да, да, давайте!

Плиний С кризиса и начинайте!

Бальб. Где у вас ультиматум? Предъявляйте ульти­матум.

Магнус. Ах, вот как, ультиматум? Из вчерашних вечер­них газет я узнал, что назрел правительственный кризис — оче­редной правительственный кризис. Но ультиматум — это что-то новенькое. (Протею.) Вы хотите предъявить мне ультима­тум?

Протей. Вчерашняя речь вашего величества, в которой вы упомянули о королевском вето, явилась каплей, переполнив­шей чашу.

Магнус. Пожалуй, это было несколько неделикатно. Но беда в том, что ваши постоянные упоминания о правах — о гла­венстве парламента, о голосе народа и тому подобное — совер­шенно отучили меня даже от той незначительной деликатнос­ти, которая мне была присуща. Если вам можно метать громы и молнии, почему бы мне в кои-то веки не пальнуть из своего игрушечного пистолета?

Никобар. Такими вещами не шутят...

Магнус (торопливо, перебивая его). Я шутить и не со­бираюсь, мистер Никобар. Но мне действительно хотелось бы, чтобы мы обсудили наши разногласия в мирном, дружеском тоне. Или вы предпочитаете, чтоб я вышел из себя, устроил сцену?

Аманда. Нет уж, пожалуйста, ваше величество. Хватит с нас сцен, которые устраивает Джо...

Протей. Я про...

Магнус (предостерегающе кладет премьер-министру ру­ку на плечо). Берегитесь, премьер-министр, берегитесь, не под­давайтесь на провокации, — ведь ваш коварный министр связи хочет заставить вас свидетельствовать против самого себя.

Все прочие смеются.

Протей (хладнокровно). Благодарю за предостережение, ваше величество. Министр связи до сих пор не может простить мне, что я не назначил ее морским министром. У нее три пле­мянника во флоте.

Аманда. Ах, вы... (Проглатывает эпитет и ограничивает­ся тем, что грозит премьер-министру кулаком.)

Магнус. Чш... чга... чш!.. Спокойно, Аманда, спокойно. Пре­красные молодые люди все трое, они вам делают честь.

Аманда. Я вовсе и не хотела, чтобы они шли в морскую службу. Могла отлично пристроить их по почтовой части.

Магнус. Если оставить в стороне семейные дела Аман­ды, можно считать, что я имею дело с единодушным кабине­том?

Плиний. Нет, сэр. Вы имеете дело с кабинетом, раздирае­мым склоками; но в конституционных вопросах мы единодуш­ны, так как знаем, что в единении наша сила.

Бальб. Именно.

Никобар. Правильно! Правильно!

Магнус. О каких конституционных вопросах идет речь? Вы что, отказываетесь признавать право королевского вето? Или только возражаете против того, что я напомнил своим под­данным о его существовании?

Никобар. Мы хотим сказать, что король не должен на­поминать своим подданным ни о каких конституционных пра­вах иначе, как с ведома премьер-министра, и в выражениях, предварительно проконтролированных и одобренных премьер-министром.

Магнус. Но каким премьер-министром? В вашем каби­нете их много.

Боэнерджес. Вот! Так вам всем и надо! Небось стыдно стало? А меня это ничуть и не удивляет, Джозеф Протей. Я прямо говорю: если ты премьер-министр, так умей быть премь­ер-министром. Почему вы всякий раз позволяете им перехваты­вать у вас слово?

Протей. Если его величеству угодно иметь кабинет из бессловесных манекенов — моя партия для этого не годится.

Бальб. Правильно, правильно, Джо!

Магнус. Боже упаси! Нет ничего интересней и поучи­тельней, чем разнообразие точек зрения среди министров. Так кто же сегодня будет говорить от имени кабинета?

Протей. Мне известно мнение вашего величества обо мне, но позвольте...

Магнус (перебивая). Позвольте мне высказать это мне­ние со всей откровенностью. Вот оно: я считаю, что нет чело­века, который бы лучше знал, когда нужно говорить самому, а когда позволять другим говорить за себя; когда устраивать ис­терики и грозить уйти в отставку, а когда сохранять невозму­тимое спокойствие.

Протей (не совсем недовольный этой характеристикой). Что ж, сэр, пожалуй, я и в самом деле не так глуп, как счита­ют некоторые глупцы. Может быть, я не всегда умею совладать со своими чувствами, но если б вы знали, какой напор чувств мне порой приходится выдерживать, вас бы это не удивляло. (Выпрямляется и продолжает с ораторским пафосом.) В дан­ный момент, ваше величество, речь идет не о моих чувствах, а о чувствах всего моего кабинета, которые мне надлежит вам выразить. То, что говорили здесь министр иностранных дел, министр финансов и министр внутренних дел, — совершенно верно. Если мы призваны управлять страной от вашего имени, мы не можем допустить, чтобы вы произносили речи, отражаю­щие не нашу точку зрения, а вашу собственную. Мы не мо­жем допустить, чтобы вы создавали впечатление, будто всякое законодательное мероприятие, имеющее какой-либо смысл, ис­ходит не от нас, а от вас. Мы не можем допустить, чтобы вы внушали народу, будто единственной его защитой против поли­тических происков крупного капитала служит ваше право вето, а мы только занимаемся склоками и головотяпством. С этим нужно покончить раз и навсегда.

(вместе)

Бальб I. Правильно! Правильно!

Никобар /

Протей. Вопрос ясен?

Магнус. Я сам не рискнул бы высказаться яснее, мистер Протей. Вот только одна маленькая подробность. Как понимать «с этим нужно покончить»? Значит ли это, что отныне я должен соглашаться с вами, или что вы должны соглашаться со мной?

Протей. Это значит, что если вы с нами не согласны, то вы должны держать свое несогласие при себе.