Только теперь ей пришло в голову, что коттедж совершенно изолирован от других домов. Кричи не кричи, никто не услышит. Почему она не подумала об этом раньше?

Шаги приблизились к двери, за которой она притаилась. Лаура едва дышала, неподвижно ожидая… Ручка двери повернулась. Дверь приоткрылась. Лаура еще крепче сжала ножки кресла, уставившись в зеркало. Тело ее напряглось.

Зеркало отразило очертания мужской фигуры. В первое мгновение она просто зарегистрировала особу мужского пола. Потом увидела: человек могучего телосложения, широкие плечи, завидная грудная клетка — недоброе предзнаменование. На нем рабочая одежда — рубашка в белую и зеленую, клетку, ворот расстегнут, закатанные рукава открывают загорелые сильные руки. Она разглядела, что на нем зеленоватые рубчатые плисовые брюки, на поясе широкий черный кожаный ремень.

Отметив все эти детали, Лаура стала всматриваться в лицо незваного гостя, изготовившись, чтобы ловчее обрушить кресло на его голову, как только он приблизится, переступив порог комнаты.

Но наносить удар не пришлось. Она узнала это лицо и поняла, что пришелец тоже следит за ней в зеркало с насмешливой улыбкой.

Кажется, в легких у нее совсем не осталось воздуха, она выдохнула его одним долгим выдохом. Что это — облегчение? Неожиданность? Что-то еще? Лаура не знала.

— Что вы делаете там с креслом над головой, черт возьми? — лениво протянул Джош Керн.

Лаура трясущимися руками опустила кресло, поставила его на пол, покраснев до корней волос и чувствуя себя на редкость глупо.

— Я думала, вы квартирный вор.

Черные брови Керна взлетели вверх.

— Хорошо, что вы не успели стукнуть меня этой штукой по голове. Мне бы не поздоровилось.

— Вам повезло: прежде чем ударить, я захотела удостовериться, что это действительно взломщик.

— Рад, что у вас появилось такое желание, — сказал он нараспев.

Лауре еще предстояло слезть с кресла, на которое она взобралась, ожидая противника. Это нелегко сделать, когда холодные серые глаза следят за каждым движением. Лаура старалась проделать эту операцию со всем достоинством, на какое была способна. К сожалению, напряжение было таково, что она потеряла равновесие и, оступившись, упала, перевернув кресло, которое только что поставила на пол.

Джош Керн действовал молниеносно. Лаура еще только, пошатываясь, сползала на пол, а он уже подхватил ее за талию обеими руками.

Ее напугало это внезапное объятие, лицо у нее вспыхнуло. Близость к этому мужчине дала ей понять, насколько же он выше и сильнее ее, хотя до этого она не казалась себе ни слишком маленькой, ни слабой. Но сейчас она ощутила и то и другое, почувствовала себя совсем маленькой, беспомощной и уязвимой, особенно когда вспомнила, что в целом доме она совершенно одна. И наедине с ним.

— Надо быть поосторожнее, когда вы работаете в одиночестве, — мягко сказал Джош Керн и обвил рукой ее талию.

Будто змея обвивает жертву, подумала Лаура, содрогнувшись. Она попыталась сделать шаг назад, отодвинуться, но вырваться ей не удалось: хватка у нее была железная.

— Я в порядке, пустите меня, — сказала она неуверенно.

— Вы не ударились? — лишь поинтересовался он в ответ, не пожелав освободить се.

Лаура покачала головой. Ее растрепанные золотистые волосы скользнули по его предплечью, она почувствовала исходящий от него запах чистого воздуха, земли, травы. И запах сильного мужчины.

— Вы уверены? Мне показалось, что вы ударились о дверь… Нигде не ушиблись? — Он медленно провел рукой сбоку, словно проверяя прикосновением ее полную грудь, тонкую талию, стройное бедро, ногу, и Лаура почувствовала, как заполыхали странным жаром места, которые он тронул.

Глубоко втянув в себя воздух, она трепещущим голосом пробормотала:

— Мистер Керн, руки уберите подальше. Неужели мне все-таки придется вас ударить?

Он расхохотался во все горло, смех был хриплым, но руку опустил, и Лаура поспешила отойти подальше.

— Как вы попали сюда, мистер Керн? — Теперь она перешла в наступление. — Я заперла за собой парадную дверь — я знаю это. У вас есть ключ? Этого не должно быть, вы не владелец коттеджа, и нечего ходить сюда, когда заблагорассудится.

Керн засунул руки в карманы своих поношенных зеленоватых брюк и безразлично пожал плечами.

— Парадная дверь была открыта. Сегодня очень ветрено, а защелка замка уже изношена. Вам надо было запереть еще и на ключ. Имейте это в виду на будущее.

Говорил он вежливо, но Лаура не поверила ни одному его слову. Она слышала, как щелкнула защелка, когда ее открывали, и непременно заметила бы, если бы под ударом ветра распахнулась дверь. Если бы это вообще случилось.

В голову ей пришло другое объяснение.

— Ключ от коттеджа отдал ваш отец? Так что ли? Или другое — вы нашли его после смерти отца и ходили сюда, когда вздумается?

Такого эффекта от своих слов Лаура не ожидала: лицо Керна стало жестоким, серые глаза загорелись… Она испуганно отступила назад.

— Никогда… Никогда не говорите ни мне, ни кому-либо еще о моем отце, о его личной жизни, — прорычал он сквозь стиснутые зубы, прожигая ее взглядом.

Вот оно что! Оказывается, со смертью отца прошлое для Керна не стало прошлым. Он до сих пор не простил отцу связь с женщиной, жившей в коттедже.

Желая его успокоить, Лаура медленно заговорила:

— Извините, если я нечаянно затронула какое-то больное место, но этот вопрос напрашивался сам собой. Даже если бы дверь и была открыта, вы обязаны были постучать или подать голос. Должно быть, вы видели мою машину перед домом и знали, что я в коттедже.

Наступило молчание. Жестокий оскал на лице Керна постепенно разглаживался.

— Я видел, как вы прислали, — признался он, взглянув на нее сквозь завесу ресниц. — Я как раз работал — складывал стену из камней вон через то поле. — Подойдя к окну, Керн показал рукой. — Вот там.

Лаура тоже посмотрела туда. На краю заросшего пастбища она увидела тачку, полную неотесанных камней; сверху лежали инструменты.

— Во время этой работы я всегда хочу пить. К сожалению, мой термос быстро опустел, — говорил Керн, растягивая слова, — и, увидев вас, я решил сделать перерыв и пройтись сюда, чтобы узнать, настроены ли вы по-добрососедски и не угостите ли чашкой чаю.

Что-то похожее на пальмовую ветвь мира замелькало в воздухе. Лауре оставалось лишь принять ее, и она ее приняла, хотя что-то в этом человеке ее настораживало и заставляло относиться к нему с большим подозрением.

— Конечно, — сказала она небрежно. — Пойдемте вниз, я приготовлю чай.

— Спасибо, — ответил он, не двинувшись с места. — Вы заметили, как здесь душно? Не допускайте, чтобы в доме завелась сырость. Понимаете? Послушайте моего совета — откройте все окна, пусть здесь хорошенько проветрится. — Керн распахнул окно, и свежий апрельский ветерок, ворвавшись в комнату, совершенно растрепал ее шелковистые золотые волосы. — Простите, — сказал Керн, отбрасывая несколько прядей, свесившихся ей на лицо.

И снова то же: прикосновение его прохладных пальцев — и сердце сбивается с привычного ритма, а дыхание становится неровным.

Напуганная собственной реакцией, Лаура резко отвернулась от окна, чтобы уйти, и в этот же миг отвернулся от окна и Керн. Она почти уперлась в него. Ее лицо оказалось в дюйме от груди Керна. Он был без галстука, ворот рубашки был расстегнут глубоко, и Лаура видела его загорелую кожу, путаницу черных волос.

На шее у нее ударил горячий ток крови. Все заслонило непроизвольное кошмарное желание склониться вперед, прижаться ртом к этой бронзовой коже, втянуть в себя аромат его тела. Она не отводила взгляда от его шеи, боковым зрением отмечая внушительную ширину плеч. Тело Лауры вспыхнуло, как соломенный стог.

Что-то со мной не в порядке, думала она в смятении. Я, верно, больна. У меня жар, бред, галлюцинации. Все лишено здравого смысла. Мне этот мужчина даже не нравится, почему же меня тянет сделать?.. Лаура не осмеливалась признаться себе, что именно ее тянет сделать, какие желания одолевают ее. Твердо знала она лишь одно: ей еще ни разу не доводилось испытывать такого сумбура чувств.