И вот, когда он пропел последние строки — «Будь же ты вовек благословенно, что пришло процвесть и умереть…» — раздался треск и картинка резко сместилась, Пирошников успел заметить, как Август едва не упал, схватившись рукою за барную стойку, а несколько домочадцев грохнулись со скамей, уронив кружки.

Это продолжалось мгновение, после чего картинка возвратилась на место, мужики поднялись и бросились к Августу обнимать его, будто он забил гол. Радостные крики смешались с матерными возгласами, наступило народное ликование.

Пирошников все понял.

— Подвижка, — сказал он.

— Да, — подтвердил Браткевич. — Ему удалось сместить здание на десять сантиметров. При этом крен дома слегка выправился.

Аспирант докладывал результаты эксперимента несколько виновато, полагая, что Пирошникову неприятно будет узнать об этом. Чтобы загладить это известие, он поспешно добавил:

— Но дом все равно погружается, хотя вертикаль сместилась. И антигравитация совсем не работает! Я уменьшал до нуля. Все стояли и сидели как вкопанные. И в другую сторону тоже.

— Все равно молодец парень… — проговорил Пирошников.

Он задумался, а затем протянул руку к Максиму.

— Дай-ка пульт…

Максим дал Пирошникову пульт управления петлей. Пирошников осмотрел его. Устроен он был просто: имелись две кнопки и дисплей, на котором стояли деления и была обозначена красной чертой опасная зона в области повышенной гравитации.

— Я сейчас, — сказал он и вышел в коридор с пультом.

— Осторожней только! — успел крикнуть вслед Максим и уселся за приборы записывать визит Пирошникова к Подземной раде.

А Пирошников, зажав пульт в руке, как пистолет, прямиком направился в кафе «Приют домочадца».

Он вошел в кафе и остановился на пороге, не переступая витой шнур, который охватывал все помещение по стенам.

Судя по всему, Подземная рада закончила пленарное заседание и теперь праздновала победу разума, чествуя Августа. Сам герой сидел в окружении Данилюка и Даниила Сатрапа, уши у него горели, а по лицу блуждала застенчивая пьяная улыбка.

Компания успела пополниться несколькими дамами из числа домочадок, которые тоже пили пиво и, судя по воодушевлению, готовы были запеть.

И они действительно запели, едва завидев Пирошникова.

«К нам приехал, к нам приехал наш царевич дорогой!» Все дружно подхватили.

Пирошников, не поднимая пульта, незаметно направил его на коробочку, приткнувшуюся у закрытой створки двери. В нее входили оба конца светящегося шнура петли гравитации.

Правой рукой Пирошников сделал жест, как бы поднимающий сидящих за столами на ноги, а сам левой рукой нажал на кнопку уменьшения силы тяжести. На его глазах стройная картина поющей здравицу Подземной рады стала распадаться на куски, какие-то фигуры поплыли вверх, крутясь и переворачиваясь, кто-то полетел вбок и, ударившись о стену, отскочил. Одна из женщин пела уже под потолком, повиснув там боком — она как бы лежала на потолке, ее невесомое платье взвихрялось вокруг, но она не замечала этого, отдавшись гимну.

Август, сидевший спокойно, поначалу не реагировал на исчезновение силы тяжести, но вдруг, попытавшись вскочить на ноги, чтобы поймать стартующего со скамьи к потолку Даниила Сатрапа, сам взвился над столом, сделал сложный пируэт и полетел по направлению к стойке бара.

Но всего забавнее вело себя в этой ситуации пиво, которое в полном соответствии с законами физики приняло сферическую форму и, выпрыгнув из кружек, летало совершенно произвольно. Если, к несчастью, пиво натыкалось на поющего и летающего члена Рады, то оно разбивалось на тысячи шариков, окружавших летуна, подобно рою пчел.

Это было очень красиво.

Август же, пролетев несколько метров на высоте человеческого роста, неосторожно залетел за стойку, а поскольку шнур петли был протянут перед ней, естественно, покинул зону невесомости и грохнулся на пол с большим шумом.

Летающая Рада прекратила пение и уставилась на Августа кто как мог, кувыркаясь. А он, поднявшись и отряхиваясь, с восторгом взглянул на Пирошникова, повторяя:

— Сэнсей… сэнсей…

И тогда Пирошников перевел большой палец левой руки на кнопку увеличения силы тяжести, и все летающие члены Рады и гости внезапно начали отвесный спуск, как парашютисты без парашютов. Кто-то попал на пол, кто-то на столы и скамейки. Они попытались встать, но нарастающая сила тяжести держала их на месте, клоня книзу все больше.

Крики, возгласы, ругательства захлебнулись.

Август с ужасом смотрел на Пирошникова. На него в самом деле страшно было смотреть в эту минуту.

Внезапно он выключил пульт и, не дожидаясь, пока Рада придет в себя, резко повернулся и вышел из комнаты.

Геннадий трудился недаром: уже через несколько дней он представил Пирошникову план дарения домочадцам принадлежащей Пирошникову площади.

Он предложил осуществить это с помощью сертификатов на приватизацию полезной площади в 42 квадратных метра, к которому прикладывался договор с бизнес-центром в лице директора, согласно которому хозяин площади соглашался платить бизнес-центру за коммунальные услуги плюс налог на недвижимость.

Бизнес-центр же, в свою очередь, расплачивался с управляющей организацией ЖКХ.

Пирошников занимался деловыми вопросами в кабинете Джабраила, обставленном офисной мебелью из красного дерева. Отчего, с одной стороны, сознавал себя не в своей тарелке, а с другой, был исполнен некоторой гордости и самоуважения.

— Тэк-с, — сказал он. — Есть вопросы. Сертификат именной?

— Нет. Именной только договор.

— Значит, сертификат — это своего рода ваучер?

— Это слово лучше не использовать, вы понимаете… — сказал Геннадий.

— Значит, его можно продавать, этот сертификат. И будет так же, как с ваучерами, — задумался Пирошников.

— Не вижу в этом ничего страшного. Кто хочет — получит деньги.

— А если владелец сертификата не подписывает договор, но и от сертификата не отказывается?

— Срок действия сертификата — три месяца. За это время владелец обязан либо подписать договор, либо уступить сертификат другому лицу, — парировал Геннадий. — И это лицо обязано подписать договор немедленно.

— Ладно. А как конкретно выбирается площадь? У нас же разные планировки, а сертификаты все на 42 метра?

— Если владелец согласен получить площадь меньше, ему компенсируют деньгами, а если наоборот, то он доплачивает…

Пирошников почувствовал, как его затягивает эта игра с деньгами и сертификатами, в голове включается счетчик и он превращается в бизнесмена — слово, которое он ненавидел так же, как и жабу, которая душит.

Видимо, это были ипостаси одной и той же отвратительной сущности.

— А может ли владелец сертификата подписать самостоятельный договор с управляющей компанией? Зачем ему наш бизнес-центр в качестве посредника? — задал коварный вопрос Пирошников.

Но Геннадий был готов и к этому вопросу.

— В принципе, имеет право. Но ему выгоднее действовать через нас. Мы для управляющей компании оптовый покупатель, а он — розничный. Нам большая скидка. Мы как бы выполняем роль товарищества собственников жилья.

— Ну а как Рада захочет сама создать такое товарищество?

— Не смогут. Вы же туда не пойдете. Единогласно не получится, а по частям — то же самое, что по отдельности.

Как видно, Геннадий все предусмотрел. «Надо дать ему хорошую квартиру, — подумал Пирошников. — Деловой парень».

Он даже эскиз сертификата заказал в дизайнерском бюро — с голограммой от подделки. Пирошников его утвердил и велел печатать тираж.

— Слушай, а где ты деньги берешь? — вдруг догадался спросить он.

— В банке. У меня же банковская подпись есть. А вот у вас нету. Надо сделать, — сказал Геннадий.

«Хорош гусь… — подумал Пирошников про себя. — Самую необходимую вещь не сделал. Диктатор клюев…»