Дремавший до сих пор Миллер был разбужен ворвавшимся в его кабинет порывом теплого воздуха, напоенного ароматом свежескошенной травы, сдобренной собачьими фекалиями. В эту июльскую ночь кому-то потребовалась помощь.

Силясь поднять голову от рабочего стола, он задел свой стетоскоп, который, щелкнув, снова потянул его к подушке. Дав волю своим чувствам, он тихо пробормотал проклятия в адрес того безмозглого пациента, который нарушил его спокойное ночное дежурство в Травматологическом Центре больницы Пьедмонт. Но при виде появившейся в дверях пациентки кровь застыла в жилах Миллера.

Это была молодая — он догадался, что она была молодая, — женщина, одетая в шорты цвета хаки и разодранную майку. Она крепко прижимала локоть приподнятой левой руки к ребрам, отчего левая грудь казалась больше правой, которая была обнажена. Густые каштановые волосы разметались по ее плечам. Лицо было изуродовано до неузнаваемости. Затекшие глаза почти не открывались, нос расплющен, вместо щек — кровавое месиво.

Еле волоча ноги, она шагнула вперед и, не повернув головы, молча остановилась.

Миллер вскочил из-за стола и бросился к ней, на ходу подхватив каталку.

— Ничего страшного, — сказал он, поддерживая ее за правый локоть и направляя к каталке. Повернувшись к регистрационному столу, он настойчиво, хотя и не очень громко, произнес: — Сестра!

Молоденькая медсестра с чашкой кофе в руке, подняв взгляд от стола, быстро направилась к каталке.

— В палату номер два, — сказал Миллер, толкая каталку в сторону приемного покоя. В то время как медсестра измеряла кровяное давление пациентки, Миллер проверял пульс пострадавшей.

— Пульс едва уловим. Сто десять.

— Кровяное давление двадцать на семьдесят, — сообщила медсестра.

— Нужно снять с нее одежду. Вы можете двигаться? — спросил он новую пациентку.

— Нет, — женщина еле шевелила опухшими губами.

— Срежьте с нее эти лохмотья, — приказал он медсестре, которая, не заставив себя долго ждать, начала работать ножницами.

Включив магнитофон, он делал запись:

— Гематома левой груди первой степени; двоекратное увеличение левой груди по сравнению с правой грудью. Многочисленные ушибы брюшной полости, ноющая боль в левой части грудной клетки.

Прослушав легкие пациентки стетоскопом, он произнес:

— Оба легких функционируют нормально. Вы можете пошевелить левой рукой?

— Нет, — ответила женщина. — Больно.

— Необходимо сделать рентген грудной клетки, лицевой кости и черепа. Мне нужны всевозможные анализы крови. Начните с четырехступенчатого анализа с использованием соляного раствора.

Все это время женщина продолжала лежать неподвижно.

Вошедшая в палату с записной книжкой в руках вторая медсестра обратилась к женщине.

— Мне нужно получить от вас кое-какие сведения, касающиеся истории вашей болезни. Ваше имя?

Ответа не последовало.

— Мадам, вы можете назвать свое имя?

Пациентка и в этот раз обошла вопрос молчанием.

— Она в сознании? — спросила сестра у Миллера.

Склонившись над головой пациентки, Миллер осторожно открыл ей рот и, придерживая пальцами верхние зубы, пошевелил ее челюстью.

— Челюсть подвижна, — сказал он. Нагнувшись к уху пострадавшей, он спросил: — Вы меня слышите?

— Да, — отозвалась женщина.

— Как это случилось? Вас кто-то избил?

— Да.

— Вас хотели изнасиловать?

Молчание.

— Чем вас били?

— Кулаками.

Глубоко вздохнув, Миллер продолжал спрашивать.

— Вы знаете, кто это сделал?

Опять молчание.

Миллер повернулся к медсестре.

— Вызовите полицию.

— Нет! — неожиданно страстно возразила пациентка. — Нет.

— Полиция разыщет того, кто это сделал с вами.

— Нет.

Покачав головой, Миллер взглянул на медсестру.

— Машина, — проговорила пострадавшая.

— Посмотрите снаружи, — обратился к медсестре Миллер. Осмотрев область таза пациентки, он обнаружил болезненные кровоподтеки в области влагалища. На лобковых волосах была семенная жидкость, которую Миллер взял для анализа.

Вернулась сестра:

— Там был «мерседес» с невыключенным двигателем. Я припарковала машину. — Повесив ключи от автомобиля, она занесла в записную книжку номер водительского удостоверения пострадавшей.

В этот момент принесли рентгеновские снимки.

Прикрепив их к кадоскопу, Миллер стал внимательно их изучать.

— Легкие в порядке. Сломаны два ребра. — Затем, рассматривая снимок головы, многозначительно промычал. — Да, здесь нужна пластическая операция, чтобы можно было как-то восстановить образ. Кто может выполнить эту задачу?

— Гриффин, — подсказала медсестра.

— Нет! — произнесла женщина.

— Гриффин очень хороший специалист, — обратился к ней Миллер.

— Гарри Эстес, — сказала она.

— Гарри тоже хороший хирург. Вы его знаете?

— Да.

— Я могу сообщить ему ваше имя?

Женщина промолчала.

Миллер подошел к столу и, заглянув в телефонный справочник, набрал номер.

— Хэлло, — послышался сонный мужской голос.

— Доктор Эстес? С вами говорит Мартин Миллер из больницы Пьедмонт. Ко мне прибыла пациентка, которая нуждается в вашей помощи.

— Черт возьми. Но я уже не практикую. Вы что, не могли повнимательнее посмотреть в справочник?

— Но она спрашивает вас. Говорит, что знакома с вами.

— Как ее имя?

— Она не называет своего имени.

— В каком она состоянии?

— Ее изнасиловали и зверски избили. Опухшие от синяков глаза не открываются; рваные раны на щеках и вокруг глаз; нос разбит. Рентгеновские снимки показывают на большой приток крови к верхнечелюстным пазам. Челюсть подвижна, но, мне кажется, у пострадавшей тройной перелом «ле форт».

— Чем били потерпевшую?

— Кулаками.

— Это невозможно.

— Вы придете к тому же заключению, когда ее увидите.

— Буду у вас через пятнадцать минут.

Гарри Эстес жил недалеко от больницы, поэтому через двенадцать минут был уже на месте. По дороге он размышлял о том, кто из его пациенток была эта женщина. Главным образом он практиковал в респектабельном северном районе Атланты. Его пациентками были преимущественно женщины, которые обращались к нему, чтобы увеличить или уменьшить грудь, изменить форму носа или сделать подтяжку лица с косметической целью, выбирая из целого диапазона косметических процедур. Среди пациентов лишь иногда появлялись люди, пострадавшие в автомобильных авариях. За время врачебной практики ему ни разу не приходилось заниматься женщинами, пострадавшими от побоев или изнасилования. Он также консультировал в расположенной в южной части города больнице Грэйди, где у него была огромная практика, и он набил себе руку и многому научился. Но больница Пьедмонт была самой модной и дорогой в городе. Кем могла быть эта женщина?

Припарковав машину, Эстес вошел в больницу. В коридоре его уже встречал Миллер.

— Кто эта пациентка?

— Она до сих пор не назвала своего имени.

— Она может контролировать свои действия?

— Я хотел, чтобы сначала вы поговорили с ней сами.

Войдя в приемный покой, Эстес замер на месте. Конечно, он не узнал пострадавшую, в таком виде ее и мать родная не узнала бы. Он никогда не видел ничего подобного. Склонившись над столом, он тихо обратился к женщине.

— Я доктор Эстес, — успокаивающим тоном начал он. — Я собираюсь позаботиться о вас, поэтому не стоит волноваться.

— Спасибо, Гарри, — низким голосом ответила пациентка.

Гарри Эстес был весьма педантичным человеком, позволявшим называть себя по имени только тем пациентам, которые были его друзьями, и его охватывал ужас всякий раз, когда он, пытаясь узнать, кто же эта женщина, вглядывался ей в лицо. Под предлогом, что хочет пощупать пульс, он вытащил из-под простыни ее левую руку.