Со стены светили прожекторами и туже лупили не жалея патронов. Внезапно враги кончились, застыв то там, то здесь неподвижными холмиками. От греха подальше проковыляли в приоткрытые ворота. Хорошо стреляют. По мне как будто бизон потоптался. Раз десять попали. Ребят отправил, сам задержался. В посёлке с огнём справились, быстро потушив несколько занявшихся было пожаров.

Объявил перекличку. Раненых по мере надобность в процессе боя, тут же отправляли в портал. Хорошая вещь шлемы, особенно пока в этом мире не появилось, чего бронебойное. Они у нас на манер древнегреческих, закрывают полностью лицо, оставляя только глаза. Но всё равно человека три получили ранения в голову, их буквально сразу покидали в переход, шок он не куда не денется, но за одного битого, двух не битых дают. И кучу других различной степени тяжести. Как показал опыт. При ранении удавалось отправить в течении не больше трёх минут. Может, конечно, там и больше бы прокатило, но вот так уложились и невосполнимых потерь, не было.

Утро после битвы. Рассвело. Появились гиены и живые позавидовали мёртвым. Часов в девять прилетел планер, покружил. Сбросил вымпел, похоже, осада снята, и мормоны отошли километров на пятнадцать. Ещё хорошая новость, оба отряда, которые ушли для организации аэродромов подскока успели уйти на стену плато там, где у нас стоит самый дальний пост. Там есть тропа, так что ушли полностью, со всем снаряжением и гужевым транспортом. Теперь держат оборону. Если не проспят, то будут живы. По телеграфу предупредили о ночных атаках. Ребятишек вывели на остров, они там с увлечением строили шалаши. О нападении от греха подальше сообщать не стали. Им это преподнесли как очередное задание в их становлении. В горах линия по производству патронов не останавливалась, ни на секунду. Буквально за сутки наладили производство ручных гранат. Все кто умел держать напильник в руках, занимались производством вооружений. По винтовкам и лупарам дефицита не было. Нужно было тяжёлое вооружение, пулемёты, миномёты и особенно вундервафля. Очень хорошо себя показала.

Но надо сказать мормоны не испугались, хотя потери как мы потом выяснили, составили, первый залп, почти весь командный состав, а второй порядка ста двадцати человек убитыми и около ста ранеными.

Очень плохая новость. С дальнего поста сообщили, в нашу сторону на расстоянии порядка километров пятьсот движется группа тысяч в десять. Это они дней через десять двенадцать прибудут, и тогда нам мало не покажется.

Всё для фронта, всё для победы. Через неделю мастеровые пообещали пятьсот ручных гранат, могли и больше, но химики больше взрывателей чисто физически сделать не смогут. Шесть комплектов вундервафли. И двенадцать пулемётов. Митенька получив в своё распоряжение всех немцев с Острова, группу наших самоделкиных и наших, кто чего в этом соображает, поклялся сделать два грузовых планера. Правда, без ракетного узла. Будем лошадями запускать. К ним были обещаны авиабомбы. Химики спать перестали, пытаясь получить целлюлозу высокой степени очистки и чего по взрывоопасней, чем обычный порох. Так хорошо зарекомендовавшие себя прожекторы клепали всё в виде отдыха от основного производственного процесса. Спали на рабочих местах.

С побережья не хорошая новость. Подошли две бригантины, близнецы нами утопленной. Легли в дрейф километрах в двух от берега. Как пить дать, высадили кого нибуть на берег. Отправил поисковые группы с собаками вдоль побережья, с наказом, очень осторожно и осмотрительно.

С острова вышел катамаран, его миномёт не оставлял бригантинам ни малейшего шанса. Будет через двое суток утром. Вот, если я чего ещё не знаю, первое морское сражение, по крайне мере для нас.

Оптику для винтовок в первый день две штуки, второй пять, третий уже семь и так далее. Конечно, качество далеко не Эльзы, но наши снайперы по ростовой фигуре за пятьсот метров попадали, а если учесть калибр, то краюшек зацепил, да и ладно.

Но одна проблема не имела решения. Нас очень мало. Менее восьмисот мужчин, из них для войны пригодна половина. И около ста женщин, так сказать наши амазонки. Итого пятьсот штыков для позиционной войны. Из них человек сто можно использовать с грехом пополам для спецопераций и маневровой войны. Вот так повоюй с двадцатикратным перевесом. Они туже не лыком шиты, есть у них регулярные войска.

Ещё позавчера к выходу нефти был отправлен обоз. Там и персы, беглецы и пленные. Наладят за пару дней добычу, станут гражданами со всеми вытекающими из этого ништяками.

Параллельно шла эвакуация в горы. Всё что нажито непосильным трудом поднимали на плато. Ох, и много барахла. Одних унитазов оказывается почти шестьсот штук.

В общем спать, и не ложились. Все копошатся. Все по бороздам. Все при деле. Меня мягко и ненавязчиво выставили из кузни. Поди, ёжик займись своими прямыми обязанностями. Типа спаси и сохрани. А как мы здесь меньше двух с половиной месяцев, столько уже наворочали, я сам не ожидал. Но надо было сразу строить хотя бы один танк. Щяс как выехал бы, как дал. Размечтался убогий!

А что там делают наши…. А вот они идут!

— Ком цу мир, киль манда! Вы военные или где! Почему я должен за всех по голове коленками стучать!

— Так выход один, уйти на плато и там пересидеть!

— Долго сидеть?

— Пока не уйдут.

— А если не уйдут, что тогда?!

— Ну, авиацией с одной стороны и партизанскими отрядами с другой стороны.

— Я вам вот что скажу! Партизанский отряд кончится вместе с патронами, когда его где нибуть прищучат. А авиация, они сами как партизаны.

— Может, гастарбайтеров пригласим?! Тысячи три, пусть воюют.

— Василичь, у тебя совсем крыша поехала. А от этих мы потом как избавляться будем? Ладно, слушай суда. Сделаем так, эх военные ребята здоровенные.

Через два часа отряд из пятидесяти всадников со мной во главе ушёл на встречу мормонам.

Ахалтекинцы уникальные лошадки. С заводными, сто километров в сутки легко, сто двадцать уже потруднее, но можно. Сложнее всего Разбойнику. Пешком он такое расстояние не преодолеет, а в подвеске между двумя лошадями ему тяжко. Но дисциплина у него на высоте, сказали лежать, лежит. У нас задача за трое суток, триста километров. Потом сутки ждём и отдыхаем. Как раз гости подойдут. Планер, спасибо Митеньке каждый день туда, сюда шныряет. Смотрит, шпионит, и они ничего поделать не могут. Во время таких марш бросков все мысли сосредотачиваются в пятой точке. Это с виду на лошади ты едешь, а в реале практически стоишь на полусогнутых ногах, да ещё подпрыгиваешь в такт. Если охлюпкой, спину лошади собьёшь мгновенно. А вечером отдохнуть можешь только после того, как лошадей обиходишь. И ноги гудят, и простите, место ниже спины печёт.

Сегодня утром катамаран должен подойти. Как они там, без моего чуткого руководства. Мин маловато. Кто бы знал. Хорошая мысля, как всегда опосля. Могли бы расстрелять призовую, теперь вот знали бы, куда и как.

К вечеру прилетел планер. Два ноль наши выиграли. Подошли на полкилометра и сначала одну бригантину со второй мины накрыли. После пятой загорелась, и команда на шлюпках поехала сдаваться. За второй погонялись. Те успели поднять паруса. Но двукратное преимущество в скорости сказалось. Обогнали и с носа расстреляли. Оно вдоль в корабль завсегда попасть легче, я им на примере морских бомбардировщиков во время инструктажа это всё подробно обсказал.

Мыслей, ни каких, мимо проплывает пейзаж, зверки бегают. Чувствуют, что ни до их.

Ночевали без костров. Бережёного бог бережёт. Разбойник укачался, до тошноты. Но немного полежал и сторожить. Геройский пёс, живы будем, медалью наградим.