Даже если бы он ничего не сказал поначалу, я ощутила его неожиданную перемену в интересе. Напряженность разлилась в воздухе, и шнур тянулся глубоко внутри меня.

— Считаешь, что он что-то замышляет?

— Сет всегда что-то замышляет, — я позволила рукам опуститься по бокам и с силой зажмурила глаза, пока не стала видеть маленькие белые точки. — Я знаю, что это не имеет никакого отношения к Аресу. Это нечто иное. Я могу чувствовать..., — я умолкла, когда до меня дошло. И тогда я громко простонала: — Проклятье.

— Что? — голос Айдена был ближе.

— Я чувствую себя расстроенной, беспокойной и стервозной, но я не знала почему. Это не я. Я подхватывала всё это от Сета через нашу связь. И я понимаю, что это странно, и тебе, вероятно, нет надобности быть в курсе этого, поскольку это хуже, чем иметь ПМС -

Без какого-либо предупреждения, я ощутила прикосновение губ Айдена в самом центре моего горла, и ахнула. Открыв глаза, я встретилась с его пристальным взглядом.

— Боги, ты бесшумен, как ниндзя.

Одна сторона его губ приподнялась, и его руки легли на мои бедра.

— Итак, ты рассказала мне о том, что у Сета плохое настроение, поэтому ты испытываешь влияние этого на себе?

— Да, — во рту у меня неожиданно пересохло. Загнанная в ловушку между его телом и стеклом окна, я ощутила, как мой пульс резко усилился: — Прошло некоторое время, с тех пор как мы находились поблизости друг к другу. Я совсем забыла, как это работает.

Правда заключалась в том, что я знала, что это была одна из причин испытываемого мною беспокойства, но я так же понимала, что что-то еще происходило с Сетом. Однако я не могла понять, в чем именно было дело, и я не хотела волновать Айдена без необходимости.

Его руки скользнули вверх по моим бедрам и расположились на талии.

— Так как мы исправим это?

— Исправим это?

Айден уткнулся своим лбом в мой.

— Сет может быть в любом настроении, в каком пожелает, но у тебя нет никаких причин считать, что мы можем что-то с этим поделать.

Я собиралась ему сказать, что на самом деле это было не столь важно, но затем он потянул меня вперед, ближе к себе, наблюдая за мной так, как мог только он, и я не произнесла ни слова.

— Может тебе следует отвлечься, — пробормотал он, ресницы опустились, но не настолько быстро, чтобы заслонить глаза, которые теперь были цвета разгорячённого серебра.

Что мне следовало сделать, так это прекратить распускать нюни и насладиться временем отдыха. Может быть, мы могли бы выйти и осмотреть достопримечательности. Я едва не рассмеялась, поскольку если говорить серьезно, это будет настолько неподобающим, учитывая всё происходящее, но я искренне не хотела быть где-то, где потребуется поделиться вниманием Айдена.

Так как такого рода внимание, которое уделял мне Айден прямо сейчас, было тем, из чего строились мечты.

Заставив себя глубоко выдохнуть, я выбросила все из головы — Сета, Персеса и Ареса. Я отбросила в сторону тот факт, что Айден будет принят на службу в загробной жизни, и мысли о сражении, ждущем нас впереди, и неопределенность наших судеб в будущем, вне зависимости от того, что произойдет. Я хотела быть здесь с Айденом, так как он был здесь со мной. Я сосредоточилась на тех розовых, ослепляющих блеском стенах в моей голове, надеясь, что отсеку Сету доступ к тому, что я чувствую. Так как Сету не было надобности подглядывать за этим.

— Отвлечься было бы не плохо, — согласилась я, как я надеялась, серьезным голосом.

Его пальцы обвились вокруг моего бока, стягиваясь. Он притянул меня в теплоту своего тела, и я откинула голову назад.

— Есть идеи?

Мой разум скоропалительно родил несколько поистине пикантных идей. Так много, так быстро, я даже всерьез стала переживать за себя.

— Возможно, ты можешь поцеловать меня? Это, кажется, всегда отвлекало меня.

— Хмм, я могу это сделать, — он опустил свои губы на мои, и электрический разряд промчался по моим венам. Это был тот импульс — импульс, который я испытываю только с Айденом. Когда он оторвал свой рот от моего, я практически захныкала. Поцелуй длился едва ли достаточно долго: — Не уверен, что это эффективно в отвлечении тебя.

Я покачала головой, моё сердце усиленно колотилось. Я положила ладони на его грудь, сжав в кулаках его черную рубашку.

— Попробуй еще раз?

— Я могу попробовать, — он переместил руку на мою спину, и затем его губы жадно прижались к моим, уговаривая их приоткрыться. Поцелуй был глубоким, разбивающим вдребезги так, что он полностью завладел мною. Я впилась в него, в то время как одна его рука ласкала мою поясницу, а другая ухватила кончики моих волос.

— Это отвлекает тебя? — поинтересовался он, его голос был хриплым.

Я едва дышала и еле держалась на своих ногах.

— Немного.

— Немного? — переспросил он, и его усмешка заставила меня задрожать. — Я должен стараться сильнее.

Рука Айдена сместилась ниже моей поясницы и обратно вернулась к изгибу моей талии. Его длинные пальцы скользнули под край моей рубашки, и я резко дернулась, когда они коснулись моей кожи.

— Всё ещё пытаюсь, — произнес он, используя руку, запутавшуюся в моих волосах, чтобы отвести в сторону мою голову, для лучшего доступа, и обнажил мою шею. Он осыпал крошечными, страстными поцелуями моё горло, пока его рука скользила вверх, обхватывая мою грудь. Я простонала его имя, и из его горла вырвался тот самый низкий звук.

— Продолжай пытаться, — сказала я, позволив себе закрыть глаза, как только его губы прижались к моему пульсу.

Айден что-то пробормотал и переместил своё тело по отношению к моему, вырывая еще один стон с придыханием. В этот момент, всё касалось нас и только нас, и я приветствовала это. Секунду спустя моя рубашка приземлилась где-то на полу, а стекло, к которому была прижата моя спина, было холодным. Он изогнул руку вокруг моей талии и приподнял меня. Я обвила ногами его бедра, когда он вновь притянул мой рот к своему.

В том, как он целовал меня, было нечто примитивное и дикое. Это было одержимостью, встречаемой с удовлетворением, которая претендовала на моё сердце и душу. Он развернулся, и одним мощным рывком пленил меня у ближайшей стены, и накрыл всем свои телом меня. Мне хотелось ощутить прикосновение его кожи к своей, но учитывая то, насколько сильно он прильнул ко мне, этого не случилось.

Наши рты столкнулись, голодные и требовательные, когда я пропустила его волосы сквозь мои пальцы. Нижняя часть его тела, покачиваясь, терлась об меня, посылая острые импульсы сквозь меня. Знаки Аполлиона стремительно рвались к поверхности, заставляя мою, уже и так чувствительную, кожу зудеть. Мы целовались так, словно мы погружались друг в друга, и каждый раз, когда он перекатывал бедра, мне казалось, что я разбивалась вдребезги.

— Боги, Алекс, — произнес он между поцелуями. — Ты никогда не узнаешь, что ты со мной делаешь, как заставляешь меня чувствовать.

Я имела довольно хорошее представление об этом. Я вернула его рот во власть своих губ, и я не знаю, как он мог уничтожить моё сознание своими поцелуями и при этом быть способным передвигаться, но он смог. Он зашагал в сторону спальни, его руки плотно прижимались к моим бедрам. Моя спина раздвинула прозрачный балдахин, свисающий над кроватью, и затем он уложил меня на кровать, его рот освободил мои губы и плавно заскользил по моей разгорячённой коже, следуя за его руками.

Приподнявшись и сев, я стянула с него рубашку, и он рассмеялся, когда я откинула её за пределы кровати, за пределы нашего маленького мира. Звук его смеха растянул мои губы в улыбке, и он замер, возвышаясь надо мной, его колени опустились на кровать по обе стороны от моих бедер.

— Я люблю видеть твою улыбку, — сказал он, обхватывая ладонью мою щеку. — И я скучаю по ней, когда она исчезает.

Узел образовался в моем горле, когда мои пальцы проследили линии и подъемы его точеного живота.

— Я скучала по этому.

Он улыбнулся в тот момент, когда навис надо мной, переместив большую часть своего веса на локоть, расположенный у моей головы. Когда он снова поцеловал меня, поцелуй был более степенным, но не менее глубокий или проникновенный, нежели были поцелуи до этого. Он целовал меня, пока моё тело не запылало под ним, и затем он переместился ниже, опуская бретельки моего бюстгальтера с моего плеча, и затем полностью избавился от него. Его губы отыскали каждый мой шрам, а их было так много, и я никогда не чувствовала себя более красивой, чем в этот самый миг.