меня ласкает Богоматерь. (Лик-древесина)

И об Иуде-нумизмате, что предал Сына,

о вечном царствии небесном и божьей каре,

о том, что в ухо шепчет (бес) нам... "Мне б об Икаре...

По горло сыт монотеизмом!- рычу ей зычно.

Прочь, с вашим христиудаизмом! Аз есмь язычно-

патриархальный старовер и дитя Природы.

Вы ж- плуты, трусы, изуверы, глупцы, уроды.

Поклоны бьющие фантому, вас презираю!

На бубне Тельцу Золотому я гимн играю.

В мир колдовского амулетья, как рыба в воду,

гоня мрак двутысячелетья и несвободу" март 95

Пророчество

Войдут языческие Боги в мечети, церкви, синагоги,

Гекзаметром сметая стих Талмуда, Библии, Корана,

и свергнут (изверга-тирана) низвергшего когда-то их.

Взойдёт когорта Олимпийцев: Зевс, Марс, Афина, Дионис...

вновь на вершину, где анис и мята, сбросив (кровопийцев).

Ярила, Велес, Лель, Сварог; им Боги ариев на помощь

спешат, отточенным серпом мощь врагов разя и лжи, свар рог.

Муз покровитель, Аполлон, напевами родной кифары

иерихонские шофары разрушит, взяв врагов в полон.

Пройдя тюремные ворота, освобождённый от оков,

мир вступит ра/достно в Альков Любви под знаменем Эрота.

дек.95; перед. и добав. 04-07

НИ(зло)ЖЕНИЕ (поэма)

А.С.П.освящается

I

Конические кони с готической иконы; резная лаконичность.

Ко мне на подоконник с балкона прыгнул конник- раздувшийся покойник.

Мороз по- Оймяконьи... Во лбу- глаза драконьи и в пасти вулканичность.

Копыта с каблучками. сканирует зрачками. В мозг щупом незаконно...

Приятельски сугубо мне щерится безгубо. Я ж- бледен толоконно.

Конечностью качая, он просит чашу чая, баранью гложет ногу,

пуд хлеба уминает и сказ свой начинает, насытясь понемногу:

II

Рассказ покойника (Голиафа)

"Я дни свои влачу в лачуге в кургане жарком, как бархан.

Со мной, в разорванной кольчуге, там жил Ратмир- хазарский хан.

Он рассказал мне эту повесть лет временных простую быль,

излив души больную совесть:

Рассказ Ратмира в из/ложении Голиафа

"В ту пору- ветреный бобыль,

я рыскал в поисках Людмилы, не в силах девушки забыть.

В пути разбойники-громилы меня ограбить и убить

пытались... На Оби обитель нашёл я, брат; там много дев

молилось, к небу руки вздев. Их непорочности губитель,

я принят был под этот кров жнецом и пастухом коров.

Одна прелестная смуглянка мне приглянулась там. Она,

стран экзотических беглянка, была со всеми холодна.

С отцом откуда-то из Ли-твы; она шарахалась меня,

шептала целый день молитвы, любовь и ласку не ценя,

в упрямом внутреннем протесте. Отец же набивался в тести.

С красивым именем- Давид, он был похож на Черномора.

Какая то была умора мне зреть его нелепый вид!

Однажды он на BordRocheux меня, разморенного лоха,

нашёл: "Бог (ягве)- хорошё, языческие ж боги- плохa!"

В размякшие мои мозги он капал яд чужой идеи;

мол светоч мира- иудеи; без них не видно в нём ни зги.

...............................................................................................

"Внемли мне, будущий зять- азиять! Вот тебе наши священные книги;

писаны кровью в египетском иге. Будем учить мы по ним аз и ять.

Десять заветов дал бог Моисею... Думать забудь про славян и Расею.

Брось ждать Людмилу, бери мою дочь с этим приданым и шпрехай зи дойч."

.................................................................................................................................

Однажды тесть сказал: "Хан, ну-ка; за/делайте мне с дочкой внука

на Хануку! Бог повелел плодиться нам и размножаться

покуда хер не обмелел. Что с ней, коровою, вожжаться!"

...Моя жена была карга, дурында, мымра, фанатичка,

во мне видавшая врага. Но и она всего лишь птичка

в сравненьи с коршуном отцом, клеветником и подлецом.

Она казалась недотрогой. Была порой излишне строгой,

посуду била кочергой и обзывала меня-"гой"

Я ж, в настроении хорошем, её звал Несмеянoю;

в кустах ракитовых с Гаврошем застал однажды пьяною.

"Ну разве не змея она- царевна Несмея-а-на,

принцесса на Гавроше! Не-e; не стоит о такой жене

жалеть...

III

(Голиаф) "Уймись, покушай полбу" (Ратмир) "Я сыт от жениных проказ!"

(Голиаф) "Теперь послушай мой рассказ, как тесть твой меня камнем по лбу...

Рассказ Голиафа

Амфитеатр. Город Яффа. Тон шуток остр и ядовит.

Толпа язвит: "Давай, Давид, дави детину Голиафа!"

Весёлый шум во все концы плывёт полифонией эха.

Красивым юношей, для смеха, рисуют карлика. Гонцы

несут вощёные таблички; записки, ставки и счета.

Тут-роскошь, блеск, а нищета канает к чёрту на кулички.

Здесь тайные пороки слиты с немым желанием элиты

подспудно миру навязать свою безудержную волю"

............................................................................................

(Муза) "Опять он в критику... Уволю!" (Aвтор) "Мне ж, Муза, нечего сказать.

Заимствую чужую тему. Лиризмом явно не блещу.

Тоталитарному тотему то внемлю и рукоплещу,

то, поумнев, могилу рою. Вернёмся ж к моему герою"

...................................................................................................................

"Лишаем шайки попрошаек покрыты выходы. Левша,

как лев, гоняет блох. Из шаек вино пьют, хлеб туда кроша,

рабы, взирая с хищным видом на бой, описанный Овидом.

(А может я того.., брешу? Тогда всё сам и опишу.)

Давид снял аккуратно жесть, лат шутовских смешную тяжесть,

и выдал мне жестокий жест, бранясь художественно. Я же, сть...

стирая дланью липкий пот, терпел те наглые издевки,

вдруг уподобясь робкой девке. За/дали ж боги мне хлопот!

"Я песню про пращу пою. Елдой тебя прощупаю!"-

визжал он. Я рванул вперёд, как тур, вздымая тучи пыли.

Мне солнце с бешенством слепили глаза. Он поднял в свой черёд

пращу, вложил тяжёлый камень, метнув снаряд мне прямо в лоб

с проклятьем: "Сдохни, жирный жлоб, во славу бога (ягве) Амень..!"

............................................…………………………………………………..

Вот видишь вмятину, дружок. Я с ней похож на Полифема

безглазого, а в галифе- ма-гущественный полубожок.

Я втайне ото всех, в Оке ползучих га/дов эска/дроном

командую. Котёл с гудроном топлю в походном биваке...

Да, познакомься; вот жена моя. Зовут Гулёной Настей.

Пройдя сквозь тернии ненастий она осталась мне верна.

Вчера у аналоя я ль, Насть, прошёл проверку на лояльность,

подставив правую щеку архангелу- на/дсмотрщику?

А он по морде сапогом бил и грозил Армагеддоном.

Коварным обзывал врагом и каракатицей с гандоном.

Я ж вынес этот тяжкий крест, взойдя с ним аж на... Эверест"

IV

(Ратмир) "Я был наивен, глуп и мал; (знать, недостаточно пороли)

и раньше недопонимал Давида негативной роли.

Я еду, еду- не свищу, хоть экипирован убого,

и тестю подлость не прощу, будь даже он в раю у бога!

Срублю мечом поганый свищ! Прощай. Увидимся, быть может,

с тобой у этих корневищ платана, если бог поможет.

Гульнём ещё в родном краю... Да, мы в немилости господней;

грызём краюхи в преисподней, а нечисть всякая в раю

кутит..!" Он с этими словами, поводья тронув скакуна,

в тенётах з/лого пачкуна пропал. Теперь черёд за вами"

.............................................................................................

Со скрипом движется телега. Тащу поэму, как бурлак.

Зачем проклятый вурдалак её мне нагрузил!? Ночлега

устало требует душа... Валюсь на койку не дыша.

Жаль, что постель не смертный одр; мне всё давно осточертело.

Болит застуженное тело, но дух могуч, здоров и бодр.

Пророк и гений, Мира Жом, я жду, непризнанный толпою,

что устремилась к водопою в пустыню вслед за миражом

туда, где злая старушонка колдует на костях тунца,

и птица кормит кукушонка, сгубившего её птенца.

V

Рассказ автора

Утро. Спросонья слагаю стишок. Чу, на застрехе кричит петушок:

"Что ж ты, детина, сармать твою, росс, в печку лаптями обеими врос!

Встань же с лежанки, орда у ворот! Свергнут Даждь-бог, под запретом Эрот.

Зевс с Дионисом попали в полон. Песен своих не поёт Аполлон"

Дохлой улиткой сползаю с печи. Ржавые перебираю мечи.

Этот- Дамоклов, а тот- Кла/денец. Тут бы и сказке счастливый конец.

Стал, как Фарлаф я, ленив и труслив. Рябчика ем, ананас, чернослив.

Что мне Давид с Черномором, что Рось! Муза советует: "Критику брось

в урну, как грязную пару кальсон. Впредь с олигархией пой в унисон.

Бредни худой опровергни молвы; выкинь фантазии из головы.

Финн возмутится, тунгус и казах, мальчиков видя в безстыжих глазах"

Старую деву сосватали мне. А не повеситься ли на ремне?

Сердце к Наине совсем не лежит. Целыми днями она ворожит.

Наколдовала покой и уют, дом превратив в бога/дельню, приют.

Зельем яга опоила мой разум. В вялотекущий впа/даю маразм.

VI

Рассказ автора (продолжение)

Я хочу обнять и обонять твоё сном овеянное тело.

Черномор рассерженным Отелло отелился ревностью. Унять

силюсь дрожь и колдовские чары, иноходцу гриву теребя.

А навстречу скачут янычары, воздух ятаганами рубя.

Вслед пыхтит Горыныч паровозом, Ниагарой па/дая с горы,

ссыт напалмом и бомбит навозом, и летит в ангары Ангары

сделать дозаправку. Из верлибра бью стихами крупного калибра

по "колибри" той и басмачам, прибегая изредка к мечам.

З/лобный карлик, ртом доху кусая, так моей отвагой поражён,

что бездумно лезет на рожон, подбираясь к "танку" Хокусая.

Три японских буквы "са" "та" "на" на его стволе выводит мелом,

следом имя а/дресата на двух снарядах. Но в порыве смелом

катапультой лунного луча я швыряю в люк ему цезуру,

закрываю грудью амбразуру и рублю сатирою сплеча.

....................................................................................................

Красна девица Россия! Города и веси я

обойду, босой мессия; будет миссия сия

очистительною жертвой, золотым вином в фужер твой,