Вздохнув, я направилась в кухню с пикси в моих волосах, желая, чтобы у меня было время снять фартук, прежде чем я открыла дверь. Я вся была в кусочках огородной зелени и измельченных трав, необходимых для приготовления заклинания. Пыльца пикси была везде, а безобразное красное пятно у меня на рукаве от органических ягод выглядело зловещим. По крайней мере, я не была босиком.

Сапоги глухо стучали, когда я направилась в кухню, эскорт из пикси летел передо мной в водоворотах веселого цвета и шума. Хотя ночь и была теплой, все они были внутри, чтобы избежать горгулий. Я колдовала в течение многих часов, и мне приходилось постоянно убираться, прежде чем я могла заняться чем-то новым.

Я наполнила водой закопченные горшки для заклинаний, Дженкс летал в пахнущем саду, и стрекот его крыльев звучал как «музыка ветра». Резко влетая, он приземлился на центральную стойку рядом с моими сохнущими амулетами. Он был не в своей обычной зеленой садовой одежде, или даже не в черной, в которой он ходил на дело, а в плотно облегающем ансамбле. Он все хорохорился, но через несколько шагов было ясно, что его явно злил звук колокольчиков, которые Белль пришила к его новым сапогам, которые она сделала, чтобы они подходили к новому черному пиджаку и брюкам.

Серебряный цвет и цвет черного дерева резко переплетались в узор, который, казалось, никогда не повторялся, и, действительно, он изменялся на свету, завораживая. Этот узор заставлял смотреть любого, даже если Дженкс не выглядел на миллион долларов.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я собрал побольше этого тиса? — спросил Дженкс, он перелетел и встал на кран. — Горгульи не беспокоят меня.

Я улыбнулась и ополоснула горшки еще раз. — Нет. Я бы предпочла подождать. В пятницу день равноденствия.

Дженкс кивнул, звеня колокольчиками, когда вошла Рекс, неся на себе Белль.

— Дже-е-енкс-с-с, — прошипела она, на ее угловатом лице читалось раздражение. — Я тебе с-с-сказала, с-с-сними. Это одежда не для боя-я-я.

— Она черная, я буду ее носить, — сказал он, его крылья задвигались, практически становясь невидимыми. — Мне нечего надеть.

Это было не совсем так, и я улыбнулась и перенесла законченные цилиндры и раствор к раковине, складывая их в намыленные горшки. Отжав мокрую тряпку от соленой воды, я начала вытирать мое заклинание в подготовленной области, думая, что это довольно бесполезно, когда половина выводка Дженкса практически выросла в горшках и полностью покрыла их пыльцой.

— Хвос-с-сты слишком длинные. Если враг с-с-схватитс-с-ся за него, это будет для тебя минус-с-с, — сказала она. — Кнопки — с-с-слишком большие. Они блес-с-стят на с-с-свету. Колокольчики выдадут тебя.

Я кивнула, соглашаясь с ней, и Дженкс начал выглядеть взволнованным.

— Я могу заглушить колокольчики, — сказал он, распрямляя пальто. — Мне нравится, фейри! Я буду его носить!

— Твоя тщ-щ-щеславие тебя погубит, — прошипела она на него, и Дженкс положил руки на бедра.

— Да?

Нахмурившись, Белль толкнула Рекс к двери, но пушистая рыжая кошка, мурлыкая, направилась вместо этого ко мне, чтобы потереться о мои ноги и попросить чуть-чуть внимания. Видя ее намерение, Белль соскользнула, расправляя одежду и поправляя лук за спиной.

Дженкс подлетел к центру стола, чтобы Белль не смогла его увидеть с пола.

— Ты уверена, что все это будет работать? — спросил он, глядя на собранные амулеты и заклинания.

— Это будет работать так долго, как я смогу удержать пыльцу твоих детей от них, — сказала я, а затем наклонилась, чтобы поднять Рекс. — Привет, милая, — проворковала я, пытаясь отвлечь кошку от пикси, спорящих из-за круглого леденца, который остался от украшения на печенье с прошлого солнцестояния. — Я не могу почесать тебя прямо сейчас. Я до сих пор убираюсь на кухне.

Дженкс поднял столб грязного золота.

— Все на выход! — крикнул он, и горстка пикси на стойке заскулили от разочарования — Идите играть в колокольню или куда-нибудь еще! — добавил он, и жалобы стали восторгом. — Сегодня мы проводим время внутри! — добавил он, когда половина детей выскочила на улицу. — Вы меня слышите? Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас приставал к горгульям! Они могут нечаянно раздавить вас. Джриксибелл! Ты слышишь меня?

— Да, папа! — простонал маленький пикси, потом выскочил, сыпля ярко-красной пыльцой озорства.

— Спасибо, Дженкс, — сказала я с долгим выдохом, затем выглянула в окно на темный сад, глаза горгулий зловеще мигали. Старые горгульи казались огромными, находясь близко к земле, большие крылья, натянутые как паруса, отбрасывали тени. Неудивительно, что Дженкс загонял своих детей на ночь внутрь. Слегка напуганная, я промыла керамические ложки и отложила их в сторону, чтобы промокнуть соленой водой мой чан.

Рекс, которая спряталась под кресло, вылезла с широко открытыми глазами и прижатыми ушами от шума улетающих пикси, мяукая и прося ранний ужин. Крылья Дженкса начали светиться, когда он взлетел в воздух.

— Мне не нравится оставлять линии уязвимыми, но Ник не собирается показываться из-за этих горгулий. Они, вероятно, ненавидят Ку’Сокса больше, чем ты.

Я сделала кислую мину. Тот факт, что моя линия была единственной линией на американском континенте, которая не кричала, наверное, это имело какое-то отношение к тому, почему все они были здесь.

— Я не доверяю своим детям, — сказал Дженкс, когда он поднялся, гремя крыльями и потягиваясь. — Я буду на шпиле.

— Я присоединюсь к тебе, — сказала Белль, передвигая лук. — Я тоже не доверяю твоим детям.

Дженкс завис на месте, пыльца собиралась под ним.

— Хочешь, я отнесу тебя туда?

Потрясенно, я уставилась на него. Белль, тоже казалось, опешила от его предложения.

— Ты думаешь, что с-с-сможешь донес-с-сти меня, маленький человек?

— Тинкины панталоны, да.

Я пораженно смотрела, как Дженкс метнулся, подхватил ее сзади за талию, и поднял шипящую от восторга Белль. Крылья пели, когда они улетали через холл, линия серебряной пыльцы отмечала их путь.

— Богиня, ты более маневренный, чем я когда-либо, — услышала я, когда даже звук крыльев Дженкса затих.

— Да, — тихо сказала я, чувствуя себя хорошо. — Кто бы мог подумать?

Улыбаясь, я повернулась к раковине. Глядя мимо синих штор, куколки Ала, сгорбленных теней горгулий, которые сидели на надгробиях, я могла представить, как через месяц сначала расцветут цветы, и пикси будут там, а не здесь. Я надеялась, что тоже буду здесь, чтобы увидеть это. Я избавилась от большей части «если», но все может привести к полному краху. Бис, пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке.

Медленно наступила тишина, когда я закончила промывать свои принадлежности для колдовства и поставила их сушиться. Моя улыбка увяла, появилось чувство, что за мной наблюдают, покалывало спину. Снаружи ничего не было, кроме низкого гогота горгулий. Но я знала, что где-то там, начиная звереть, бродил Ник.

Волосы на затылке встали дыбом, и даже зная, что Дженкс был на шпиле, я чувствовала, как будто за мной следят. В воздухе стоял густой запах вампиров, доказательство присутствия Айви и Нины, нервничая, я открыла кран с горячей водой, наклонив голову, я намыливала руки, пытаясь оттереть вонь жженого янтаря из-под ногтей.

Побежали мурашки, и я не могла сказать, почему.

— Перестань, Рейчел, — прошептала я, когда повернулась и потрясенно уставилась на молодого, худощавого вампира, стоящего за столом.

«Твою ж мать!» — подумала я, застывая в панике, во-первых, чтобы он мог знать, что я делаю, а во-вторых, потому что это был вампир-нежить, и он стоял в моей кухне, а я не слышала, как он вошел в дом.

— Кто ты, черт побери? — сказала я, сердце колотилось. Неудивительно, что я чувствовала, что на меня кто-то смотрит!

На мгновение я подумала, что он выглядел, как Кистен, те же белокурые волосы, падающие на глаза, и когда он покачал головой, я чуть не забыла как дышать. Но это был не Кистен. Лицо этого вампира было тоньше, моложе, менее мирским. Его тело было не таким громоздким, придавая ему старательное, интеллектуальное выражение лица. Его черный костюм идеально сидел, тускло-белая рубашка, галстук и носовой платок, прекрасно сочетались. Туфли выглядели так, будто они никогда не видели в грязи до сегодняшнего дня.