9 июля турки атаковали войско Петра. Вот как описал атаку турок шведский генерал Понятовский, бывший в Ставке визиря: «Янычары... продолжали наступать, не ожидая приказов. Испуская дикие вопли, взывая, по своему обычаю, к Богу многократными криками «алла!», «алла!», они бросились на неприятеля с саблями в руках и, конечно, прорвали бы фронт в этой первой мошной атаке, если бы не рогатки, которые неприятель бросил перед ними. В то же время сильный огонь почти в упор не только охладил пыл янычар, но и привел их в замешательство и принудил к поспешному отступлению. Кегая (помощник великого визиря) и начальник янычар рубили саблями беглецов и старались остановить их и привести в порядок. Наиболее храбрые возобновили свои крики и атаковали во второй раз. Вторая атака была не такой сильной, как первая, и турки снова вынуждены были отступить».
9 июля у русских было убито: генерал-майор Видман, офицеров — 44, нижних чинов — 707. Взяты плен и пропали 3 офицера и 729 нижних чинов. Потери турок, по русским, явно произвольным, данным составили 7 тысяч человек.
Утром 10 июля сражение возобновилось, но до рукопашной дело не дошло, а ограничилось артиллерийской дуэлью. Положение русских было плачевным: в армии не хватало продовольствия, начался падёж лошадей. По решению военного совета к туркам с предложением о перемирии был отправлен гвардейский унтер-офицер Шепелев. Турки колебались. К вечеру к великому визирю отправился вице-канцлер П. П. Шафиров. В данной ему инструкции Петр писал: «В трактовании с турками дана полная мочь господину Шафирову, ради некоторой главной причины...» А главной причиной был панический страх, охвативший царя. Петр соглашался отдать туркам все завоеванные у них города, вернуть шведам Лифляндию и даже Псков, если этого потребуют турки. Кроме того, Петр обещал дать Махмеду-паше 150 тысяч рублей, а другим начальным людям еще более 80 тысяч. Но выплатить такие огромные деньги было нереально, так как армейская казна была почти пуста. И тогда Екатерина спасла положение. Она отдала на подкуп турецких сановников все свои драгоценности, а это десятки тысяч золотых рублей. Кроме того, собрали все деньги, бывшие в войсках. Как писал датский посол Юста Юля: «Как рассказывали мне очевидцы, царь, будучи окружен турецкой армией, пришел в такое отчаяние, что как полоумный бегал взад и вперед по лагерю, бил себя в грудь и не мог выговорить ни слова. Большинство окружавших его думало, что с ним удар».
Однако беспокоился царь зря. Визирь не устоял перед деньгами и согласился на мир на довольно сносных для России условиях, причем турки не собирались вмешиваться в русско-шведские отношения. Дело в том, что турки равно не хотели усиления как России, так и Швеции. Ведь Северная война велась Швецией не из-за Нарвы и побережья Финского залива, а из-за господства над огромной, хотя и слабой, Речью Посполитой, Данией, Саксонией и др. Это только для Петра устье Невы казалось пупом земли. Именно поэтому турки хранили строгий нейтралитет, когда шведская армия шла к Полтаве. И не исключено, что в случае разгрома русских под Полтавой турки стали бы помогать Петру.
Таким образом, в условиях, предложенных великим визирем, были только уступки Турции, а о территориальных уступках Швеции не было ни слова. Наоборот, Османская империя была заинтересована в продолжение Северной войны и во взаимном обескровливании сторон.
Не исключено, что на мягкую позицию великого визиря повлияло и взятие русскими крепости Браилов на левом берегу Дуная. Генерал Рен (подругам источникам — Ранне) с семью драгунскими полками и небольшим отрядом молдавской конницы (всего около 7 тысяч человек) 11 июля 1711 г. подошел к крепости. Вечером следующего дня Рен приказал пяти полкам идти на приступ в пешем строю. После упорного боя турки оставили ретраншемент и отступили в цитадель. 14 июля турецкий гарнизон капитулировал, оговорив себе право свободного выхода из крепости. Турки перехватили русского гонца, везшего Петру рапорт Рена. Таким образом, Петру о взятии Браилова ничего не было известно, зато визирь знал все подробности.
Согласно условиям Прутского договора Петр должен был срыть укрепления Таганрога и вернуть туркам Азов, а также сравнять с землей несколько укрепленных городков выше Запорожской Сечи. В качестве гарантии выполнения договора 11 июля пришлось отправить в турецкий стан заложников — вице-канцлера Шафирова и сына фельдмаршала Шереметева Михаила Борисовича Шереметева.
12 июля турки позволили армии Петра выступить в обратный путь. Из-за крайнего истощения лошадей армия двигалась медленно, по 4—5 верст в сутки, и лишь 22 июля переправилась через Прут, а 1 августа переправилась через Днестр.
Вернувшись в Россию, царь первым делом опубликовал для подданных собственную версию Прутского договора. Из нового текста следовало, что инициатива заключения мира исходила не от Петра, а от обеих сторон. Было выкинуто или исправлено несколько неугодных царю пунктов. Естественно, что туркам эту «филькину грамоту» показывать было нельзя. Зато Петр всячески тянул со сдачей туркам Азова и выполнением прочих условий подлинного договора.
В свою очередь султана Ахмеда III тоже не устроили статьи Прутского мира. Великий визирь Балтаджи Мехмед-паша был низложен и сослан на остров Лемнос, а затем на Родос, где и удавлен. На его место султан назначил янычарского агу Юсуфа-пашу.
27 января 1712 г. султан решил начать с Россией войну и отдал приказ о мобилизации войск.
Однако еще ранее Петр пошел на уступки туркам. 14 декабря 1711 г. он отправил Апраксину указ о сдаче Азова в конце декабря или начале января без всяких условий: «Азов отдай, а Таганрог разори по указу, чтоб к весне не дать продлиться и турок не поднять на войну».
2 января 1712 г. Азов был передан в целостности туркам, там даже остались 60 турецких пушек, взятых в 1796 г. В связи с этим султан решил приостановить приготовления к войне. А 5 апреля 1712 г. в Константинополе был подписан мир. Петр, будучи в Кроншлоте, об этом узнал только ночью 8 мая. Согласно письму английского посла Вигворта утро прошло в большой радости с крепости и судов беспрестанно палили пушки».
Однако вскоре возникла новая военная тревога. По Константинопольскому договору русские должны были вывести все войска с территории Речи Посполитой и впредь не вмешиваться в польские дела. Но летом 1712 г. Петр ввел в Польшу корпус, якобы шедший транзитом в Померанию. Султан пригрозил войной. В конце концов 13 июля 1713 г. был заключен еще один мирный договор, который оказался долговечней всех остальных.
Русские срыли приднепровские крепости Каменный затон, Новобогородицкую и другие. Запорожцы были признаны законными подданными турецкого султана и фактически могли пользоваться всеми степными угодьями, которые они контролировали в XVII в. Турки не вмешивались в дела запорожцев, лишь запретив им совершать большие походы в Россию и Польшу. Мелкие же стычки казаков с ляхами, москалями и татарами, естественно, продолжались.
Неудача на Пруте погубила Азовский флот. После сдачи Азова 3 корабля и 20 мелких судов отвели из Азова к Черкасску, корабль «Шпага» за ветхостью сожгли, корабли «Гото Предестиниция» и «Ласточка», шнявы «Мункер» и «Лизет» сначала хотели провести вокруг Европы на Балтику, а затем продали Турции. Суда, отведенные в Черкассы были сломаны в 1716 г. С 1712 по 1727 г. были разобраны и все корабли, стоявшие на стапелях в Таврове. Однако большая часть их орудий, якорей и др., а также сами верфи в Таврове были законсервированы.
Так закончил свое существование Азовский флот, в составе которого было почти 500 судов различных классов и типов, в том числе 35 двухпалубных и 48 однопалубных кораблей, 23 фрегата, 7 шняв, 10 бомбардирских судов, 9 брандеров, 11 яхт, 10 галиотов, 200 бригантин, 70 палубных ботов, 1 тартана, 4 качи и 70 больших лодок.