К продолжению войны Турцию подстрекала Франция. Екатерина была настроена воинственно и писала Вольтеру: «Я скоро начну с Мустафою новую переписку пушечными выстрелами, так как ему угодно было приказать своим уполномоченным расторгнуть фокшанский конгресс и перемирие кончается сегодня».

Немного поразмыслив, великий визирь отправил 7 сентября Румянцеву письмо, в котором предлагал возобновить конгресс в Бухаресте и продолжить перемирие еще на шесть месяцев.

Ряд русских дипломатов, включая Обрезкова, предлагал смягчить условия мира предложениями Турции. Румянцев пел старую песню о печальном состоянии Первой армии и, следовательно, о необходимости закончить войну, «которая не страшна и не тягостная подлинно по свойствам и силе неприятеля, но по неразрывно с оною совокупленным болезням прямо пагубна».

И тут твердый мужской характер проявила Екатерина, писавшая 24 октября в Государственный Совет: «Если при мирном договоре не будет одержано — независимость татар, не кораблеплавание на Черном море, не крепости в заливе из Азовского в Черное море, то за верно сказать можно, что со всеми победами мы над турками не выиграли ни гроша, и я первая скажу, что таковой мир будет столь же стыдной, как Прутский и Белградской в рассуждении обстоятельства».

29 октября начался конгресс в Бухаресте, причем перемирие было продолжено до 9 марта будущего года.

В конце 1772 г. переговоры в Бухаресте застопорились из-за спора о Крыме. А между тем в Крыму стояли русские войска — хороший кнут для грабителей-татар, для татарской же верхушки императрица не жалела золотых пряников. К примеру, ханский брат калга Шагин Гирей осенью 1772 г. побывал в Петербурге и Москве. Ежедневные «командировочные» калге составляли 100 рублей. По приезде в Петербург он получил шубу и шапку (за 5 тысяч рублей), и столовый серебряный сервиз. Затем — 10 тысяч рублей на мелкие расходы. Мелкие подарки — сабля за 20 тысяч рублей, перстни, табакерки. После этого Шагин Гирей скромно признался, что он наделал долгов в Петербурге и что ему нечем платить. Тут же ему выдали еще 12 тысяч рублей и т.д.

В январе 1773 г. переговоры в Бухаресте были прерваны. А в феврале 1773 г. императрица предложила Румянцеву начать боевые действия — форсировать Дунай, а затем занять Шумлу, где сконцентрировались турецкие войска. Но Румянцев принципиально не хотел переходить Дунай, а требовал все новых подкреплений.

Пока Румянцев препирался с Петербургом, в апреле турки сами форсировали Дунай и нанесли потери дивизии Салтыкова. В конце концов, Румянцеву пришлось послушаться Екатерину и начать подготовку к форсированию Дуная.

В начале мая в армии Румянцева произошло неприметное событие: в Яссы прибыл для дальнейшего прохождения службы генерал-майор Александр Суворов. За ним уже числились десятки побед над польскими конфедератами. Но Румянцев и его окружение не принимали всерьез боевые действия в Польше.

Румянцев решил нанести главный удар в районе крепости Силистрия, для чего Григорию Потемкину предложено было начать переправу в районе Гирсово. В целях отвлечения противника от направления главного удара на Суворова была возложена задача произвести поиск в районе Туртукая.

В гарнизоне Туртукая было до 4 тысяч человек. По Дунаю крейсировала сильная турецкая флотилия. Отряд Суворова состоял из Астраханского пехотного полка, карабинерского полка, сотни казаков, четырех полковых и трех трофейных турецких пушек. Для переправы русские располагали лишь 17 лодками.

Напротив Туртукая в Дунай впадала речка Аржиж (она же в различных источниках — Аргис и Аржис), заросшая камышами. По ней могли выйти в Дунай лодки с десантом. Но турки учли это и расположили артиллерийскую батарею напротив устья Аржижи. Тогда Суворов предложил скрытно перевезти лодки на обывательских подводах.

Турки не догадались о намерении Суворова атаковать Туртукай, они просто решили ночью форсировать Дунай и немножко порезать русских.

В ночь на 9 мая тысяча конных турок вплавь переправилась на левый берег Дуная. Был Иванов день, и донские казаки изрядно перепились. В ночном бою Суворов буквально чудом остался жив. Утром было обнаружено 85 трупов турок.

Несмотря на потери, Суворов решил атаковать турок на следующую ночь. Расчет на внезапность нападения оказался верным. Турки» считавшие, что ночь после их набега на русский лагерь будет спокойной , даже убрали дозорное судно. Турки слишком поздно заметили лодки с десантом. Русские без потерь высадились в трех верстах ниже Туртукая и, построившись в две колонны, двинулись по берегу к Туртукаю.

В ходе упорного боя город был взят. Турки, потеряв около полутора тысяч человек, бежали. У русских были убиты 24 человека и ранено 35 человек. Кстати, в ходе боя на турецкую сторону было переправлено всего 500 человек пехоты и 210 человек конницы без артиллерийских орудий.

Трофеями Суворова стали 6 знамен, 16 пушек, 19 речных торговых судов. Генерал-майор велел сжечь Туртукай, четыре легкие пушки были отправлены на русский берег Дуная, 16 тяжелых пушек было приказано утопить в реке, а затем всему переправиться обратно за Дунай.

Командующему армией Румянцеву Суворов вместо длинной реляции отправил записку: «Слава Богу» слава вам! Туртукай взят, Суворов там!»

Поиск на Туртукай отвлек турок. Отряд Григория Потемкина форсировал Дунай у Гирсово и закрепился на правом берегу. Но тут Потемкин получил приказ Румянцева переправиться обратно.

7 июня русские переправились через Дунай у местечка Гуробалы. Днем наши войска обложили крепость Силистрию, где засел 15-тысячный турецкий гарнизон. После упорного боя 18 июня русские захватили ретраншемент в предместье Силистрии,

8 это время к Силистрии подошла от Шумлы турецкая колонна Черкеса-паши и вступила в бой, но она была также разбита и в беспорядке отошла к Шумле. 29 июня Вейсман нанесу Кючук-Кайнарджи поражение корпусу Нумана-паши, двигавшемуся для деблокировании Силистрии.

В ночь на 20 июня Суворов вновь напал на Туркутай. К этому времен и его отряд был усилен людьми и артиллерией. (Прибыло два 8 - фунтовых единорога, две 3-фунтовые пушки и четыре 6-фунтовые мортиры Кегорна.) Всего в отряде Суворова находилось 1720 человек пехоты, 855 человек регулярной кавалерии, 790 казаков, 19 орудий, из которых 4 трофейных.

Турки назначили новым командиром в Туркутае Фейзуллу-Магомета, черкеса по национальности. Энергичный Фейзулла-Магомет приказал выстроить в нескольких верстах от сожженного Туркутая три лагеря: первый, обширный, был укреплен высоким валом и рвом; правее его, на горе за двумя глубокими оврагами, находилась хорошо защищенная ставка бея; у реки, в сторону Рущука, учрежден самый крупный лагерь, правда, не имевший сильных укреплений.

На сей раз Суворов построил батарею напротив места высадки и переправился под прикрытием артиллерийского огня. Вместе с десантом были переправлены два 3-фунтовых орудия, которые по прибытии немедленно открыли огонь картечью.

Потеряв до 800 человек убитыми, противник обратился в бегство. Победителям достались трофеи: 14 орудий, 25 лодок, 15 судов и много продовольствия. Все это было погружено на суда и переправлено на левый берег Дуная. В этом бою русские потеряли 6 человек убитыми и 96 ранеными.

И вдруг Румянцев отдает приказ всем войскам опять отходить за Дунай. С 20 по 25 июня наши войска покинули правый берег Дуная за исключением Гирсово.

Екатерина вежливо упрекала Румянцева, но он требовал «то не удвоить, а утроить надобно армию; ибо толико числа требует твердая нога, которой без того иметь там не можно...».

Защищать Гирсово Румянцев приказал Суворову дав ему всего 4 тысячи штыков и сабель. 3 сентября 6-тысячный отряд турецкой конницы атаковал у Гирсово передовые посты русских. Затем подошли еще 4 тысячи пехоты. Суворов встретил атакующих турок сильным огнем артиллерии и контратакой пехоты и конницы с флангов. Турки потеряли до тысячи человек и бежали. Наши потери: 10 убитых и 167 раненых. Турки бросили на поле боя шесть пушек и одну мортиру.