Но толпа не желала уступать. В свете прожекторов женщина, дочь баскской служанки из Чивилькоя, горькой и вечной изгнанницы, продолжала ломать руки, как жалкая рабыня, уличенная в оплошности и трепещущая от ужаса, который внушают ей хозяева.

— Дайте мне время до половины десятого сегодняшнего вечера, — лепетала она. — Я прошу у вас только два часа!

Однако умоляла Эвита без малейшего шанса на успех; она говорила со стеной. Народ вырывал ей внутренности, желая немедленно подарить своей королеве все, о чем она просила, а она стонала, словно охваченная внезапно родовыми муками.

Этот бесконечный диалог, когда толпа не могла выпутаться из затруднительного положения с Эвитой и наоборот, стал гвоздем вечера. Эвита блистала на площади. Она увековечивала нерешительность, вопросы и ответы на пылком языке влюбленных, нежность и муку. Вдохновение Эвиты и ее фантастический шепот, раздававшийся над Пласа де Майо, служили одной цели: лишить Перона влияния на толпу и продемонстрировать врагам раз и навсегда ее силу. Военным, священникам, рабочим-предателям не оставалось ничего другого, как завороженно слушать и вдыхать этот фимиам. Толпа принадлежала Эвите, и фимиам толпы курился только для нее. Теперь можно было поднять занавес новой эры, эры Эвиты…

В те времена, когда Эвита прилипла к Перону, военные из окружения диктатора были так преисполнены чувства мужского превосходства, что долго отказывались верить, что маленькая скромница действительно оказывает влияние на решения их полковника.

Теперь Эвита заламывала руки нe от неуверенности, а от удовлетворенного чувства свершившейся мести. Она заманила всех вояк в западню, а вместе с ними попался и генерал в образе прекрасного рыцаря. Они вынуждены были ждать, пока Эвита и толпа, охваченные одной и той же похотью, закончат миловаться. Американские информационные агентства вполне могли притвориться, что на Майской площади собралось не больше двухсот тысяч человек и что трамваи ходили пустыми. На самом деле толпа стискивала Эвиту, словно гигантский спрут, а Эвита на эстраде, казалось, и не хотела освободиться от огромных щупалец, от этих пиявок, наполняющих ее радостью.

К тому же Перон молчал, да и на что ему было жаловаться? Когда в 1949 году реформировалась конституция, он заявил, что не собирается оставаться на посту президента в последующие шесть лет. В 1950 году он говорил об усталости, утверждал, что хочет уйти в отставку, как только будет выполнен пятилетний план, счастливые результаты которого он желал бы наблюдать, будучи на покое. Этот Цинциннат трибуны постоянно намекал на свой вполне заслуженный отдых.

И тогда на одном дыхании, под взглядом мужа, которому не оставалось ничего другого, как только изображать радость, Эвита, вызвав мертвую тишину миллионной толпы, начала шептать, наконец, в микрофон. Казалось, это признание насильно вырвали у нее. Эвита капитулировала перед требованием бурного моря людской толпы:

— Я буду вице-президентом рядом с генералом Пероном. Я сделаю то, чего хочет народ…

В огне факелов Эвита вновь обрела переполняющую сердце радость, свой сказочный дворец… Тени от тлеющих факелов, казалось, воспроизводили на ее лице марафон одноногих и человека на бочонке. Но, достигнув 22 августа вершины своей акробатики, не упадет ли сама Эвита? Нет, ей нельзя падать. Безумное шоу не должно закончиться падением. Именно постоянное вознесение поддерживает Эвиту на земле…

Ночь 22 августа, доказавшая, что Эвита умеет управлять движением толпы, таила в себе угрозу. Никогда Перон не испытывал подобного раздражения, подобной досады. Он всегда тщательно следил за тем, чтобы ни один конкурент не успел набрать вес. И вдруг самым большим соперником, поставившим под угрозу его могущество, оказывается собственная супруга, не согласившаяся на роль половины своего мужа.

Приближался день выборов, которые должны были состояться 24 февраля 1952 года, и к 11 ноября 1951 года у Хуана Перона оставалось немногим более двух месяцев, чтобы отразить угрозу. Перон сразу же подумал об армейских чинах, не выносивших Эвиту. В случае смерти генерала Перона Эвита становилась, согласно конституции, главнокомандующим. Худшее оскорбление, о котором только можно мечтать, если хочешь досадить армии, помешанной на величии мужчины. Эвита, командующая генералами! Такой угрозой следовало воспользоваться. Надо было только поддерживать недовольство армии, превратить его в открытое сопротивление.

До сих пор диктатор и его супруга находились в глухой оппозиции, постоянно стараясь нейтрализовать друг друга. Эвита, руководившая агитационной кампанией своего супруга во время избрания его президентом в 1946 году, делала все, чтобы помешать ему обращаться к избирателям по радио чаще, чем требовалось. Радио она объявила своей вотчиной.

Как избавиться от него? Как избавиться от нее? Хуан прилагал все усилия, чтобы ограничить Эвиту ролью жены. Во время борьбы с инфляцией в 1946 году он предложил ей учить по радио молодых хозяек готовить экономичные блюда. Ему не удалось навязать жене это жалкое амплуа, как и Эвите не удалось убедить Перона, что его голос не разносится над толпой и, прежде чем говорить с народом, ему следовало бы посетить уроки дикции.

Перон ломал голову, как бы безболезненно помешать Эвите стать вице-президентом, если волею народа, vox populi, она им уже была. Как все переиграть? Что предложить Эвите в качестве компенсации? Пост губернатора Буэнос-Айреса? Она не удовлетворится вульгарными чаевыми, если одной ногой уже стоит на троне. Причем, буквально утопая в золоте.

Но больше всего Перон боялся, что Эвита может догадаться о его маневрах и увидеть в нем врага номер один. Он знал, как Эвита обращается с теми, кто ее не любит. Разве не потребовала она однажды, чтобы врагов Хуана Перона клеймили каленым железом? Эта фурия, так легко управляющая толпами, опасна для президентов, вице-президентов, генералов, полковников, министров, епископов, людей, обладающих большой и малой властью, для всех, кто попал на пышную галеру власти. Для всех, кто старается вскарабкаться на эстраду, кого Эвита может спихнуть одним пинком, эта женщина опасна. Она запускает когти во власть покрепче, чем любой карьерист-мужчина. Как избавиться от нее? Начиная с 22 августа 1951 года Эвита поднялась так высоко, как не поднимался на протяжении веков никто из власть имущих в Аргентине и Латинской Америке. Еще одна ступенька, и все остальные окажутся лишь придворными Эвиты, превратятся в окружение, пляшущее под звон колокольчика. Не станет ли первой жертвой победы этой женщины сам Хуан Перон? Так как же избавиться от нее?

Вдали от разбредающейся толпы Хуан Перон, оставшись наедине с Эвитой, сверлит взглядом свою соучастницу. Он не может спокойно сказать ей: «Ты не должна принимать пост вице-президента…», ведь не смог же он поддержать Кихано, Мерканте или Веласко, метивших на это место. Когда Перон хочет заставить кого-нибудь уступить, у него имеется два испытанных средства: тайная полиция с ее заплечных дел мастерами и широкая ладонь президента на плече упрямца. Однако ни одно из этих средств нельзя применить к Эвите. Тогда какую же комбинацию использовать? Как избавиться от Эвиты до того, как она избавится от него?

Машины, трамваи, поезда и автобусы, битком набитые сторонниками Эвиты, готовы снова направиться к столице. Большой цирк готов избрать ее без голосования, единодушно. Они готовы драться за Эвиту, за ее бесполезные, но такие чудесные подарки: куклу для ребенка, велосипед, дуршлаг и улыбку, полную света… Это же Санта-Клаус круглый год! Нельзя и пальцем тронуть Эвиту, золотую надежду отчаявшихся толп!

Люди приходят к Эвите, никогда не проявляя ни усталости, ни капризов, ни злости. Фонд не прекращает кипучей деятельности и увязывает тяжелые узлы с ее подарками. Хуан Перон размышляет о том, как отобрать Фонд у Эвиты, но он не уверен, что, украв Фонд, он украдет у Эвиты также и ее толпы.