И снова их тела стали согласованно двигаться, выполняя древний ритуал, приобретший для него новое значение. Страсть, воспламененная только что открытой любовью, становилась горячее, бешенее, сильнее, чем все, что он мог себе представить.

Для этого нужна была Кори, так же как она была нужна, чтобы воспоминания о Дженифер наконец оставили его. Нужна была Кори, чтобы он наконец снова почувствовал себя цельным человеком.

И он знал в этот момент высшего просветления и трепетного единения, что, как бы ни сложилась его дальнейшая судьба, он никогда не отпустит ее.

Кори еще находилась в объятиях Ивэна, когда почувствовала первые ледяные брызги воды. Так как брызги попали ей на щиколотку, она подумала, что это, может быть, очень большая волна выплеснулась на берег и разбилась о побережье. Следующая капля упала на голый изгиб ее бедра. С неохотой она на секунду оторвала мечтательный удовлетворенный взгляд от Ивэна и посмотрела в сторону океана. На берег набегали волны, но они едва ли подходили настолько близко, чтобы обрызгать их. Она поглядела на небо. Там, где только несколько минут назад сияло яркое солнце, сейчас была огромная серая туча. Три капли по очереди упали ей на ногу, на талию и на нос.

— Ивэн, — позвала она.

— А?

— На нас сейчас польет.

— А? — Он не сводил глаз с ее лица. Никогда прежде Кори не видела такого обожания, не чувствовала себя такой желанной.

Но на этот раз, когда капли застучали по ее коже, их нельзя было уже сосчитать, а тем более не принимать во внимание. Как бы ей ни хотелось лежать здесь, согреваясь теплом нежного взгляда Ивэна, в ней отчетливо заговорил инстинкт самосохранения.

— Ивэн Томас, сейчас же отпусти меня!

Он посмотрел на нее, удивленный твердостью ее тона.

— Что?

— Сейчас польет, ты, идиот! Нам надо уходить отсюда.

В конце концов он понял, что она говорила ему, и посмотрел на быстро темнеющее небо.

— Боже праведный! — воскликнул он.

— Я бы не сказала, что сейчас подходящее время для молитвы, — сухо заметила она, надевая одежду и бросая вещи, принесенные ими для пикника, в беспорядке обратно в корзину.

— Если ты пользуешься влиянием на небесах, то, может быть, попросишь десятиминутную отсрочку до начала бури. Я боюсь молнии.

Как будто бы в подтверждение ее слов молния внезапно расколола небо, и прямо у них над головой загремел гром. Ее глаза расширились, и она остановилась как вкопанная.

— Кори, давай беги к машине, — приказал Ивэн, — я соберу оставшиеся вещи.

Кори не шевельнулась.

Он побросал все в одеяло, схватил ее за руку и потащил за собой. В этот момент небеса разверзлись и полил дождь. К тому времени, как они добежали до машины, оба промокли до нитки.

— Ну что же. Мои молитвы все-таки помогли, — пошутил он. Но Кори не засмеялась. Она едва слышала, о чем он говорит. Она сидела с ним рядом и не могла сдержать дрожь. Она терпеть не могла грозу еще с детства. Никакими уговорами и объяснениями, способными удовлетворить любопытство ребенка, невозможно было разогнать ее страх.

— Холодно? — спросил Ивэн. Он пытался закутать ее в одеяло, но она покачала головой.

— Боишься?

Она снова задрожала.

— Это же просто гроза, — успокаивал он.

— Головой я знаю это, — возразила она, — а нутром — нет. — Она улыбнулась слабой улыбкой, самой лучшей, на какую была способна. — Сейчас как раз мое нутро побеждает.

Ивэн нагнулся и поцеловал ее медленно и нежно теплыми влажными губами, лаская и успокаивая. Почти тотчас же буря исчезла, как по волшебству, и снова засветило солнце. Она прижалась к нему и не хотела отпускать ни за что на свете. Когда он начал отодвигаться, она с мольбой в голосе произнесла:

— Нет. Подожди. Еще раз.

Его глаза смотрели тепло и сочувственно.

— Все еще боишься?

— Нет, — сказала она, лукаво улыбаясь, теперь, когда прошел ее безотчетный страх. — Мне просто это нравится.

— И мне тоже, любимая. И мне тоже, — сказал он, прикасаясь легким дразнящим поцелуем к ее губам и отказываясь продлить его, как ей хотелось. — Сейчас, однако, думаю, надо ехать домой, чтобы принять душ и переодеться во что-нибудь.

Поездка к дому Ивэна заняла не больше десяти минут. На душ потребовалось гораздо больше времени, потому что Кори решила, что его нужно принимать вместе. Она обнаружила, что существует целая интригующая наука о том, как покрывать мыльной пеной тело другого человека, в особенности, столь отзывчивое на ласку, как тело Ивэна, имеющее, кроме прочего, очень интересные плоские места и мускулистые подъемы. С Джередом она не ощущала такой свободы, и он никогда не вел себя с ней столь раскованно. Когда-нибудь, наверное, она найдет время, чтобы подумать, почему все было именно гак. В настоящий же момент ее интересовал только Ивэн. Она хотела прикасаться к его телу, исследовать его, чтобы знать в точности, как доставить наибольшее наслаждение этому человеку.

Много времени спустя в велюровом шоколадного цвета халате Ивэна, доходившем ей до пят, подвернув несколько раз рукава, она села к огню расчесывать спутанные, только что вымытые волосы. Он внес тарелки с дымящимся супом, с той самой печально известной говяжьей лапшой, и поставил их перед ней.

— Твои волосы похожи на золотистый огонь, — сказал он глухим голосом, перебирая пальцами влажные, доходившие до плеч пряди. В его зеленых глазах горело пламя столь же жаркое, как огонь в камине.

— Мои волосы мышиного цвета, — слабо запротестовала она. Ей было приятно ощущать, как его пальцы играли с ее волосами и ласкали ее чувствительную шею.

— Не сейчас, когда они освещены пламенем.

Она улыбнулась ему ленивой довольной улыбкой.

— Может быть, мне всегда нужно сидеть у камина.

— Да, если ты выберешь этот камин, — согласился он, привлекая ее к своей груди и целуя. Ее тело вновь ожило. Она не знала никогда прежде, как можно отвечать на ласки столь легко, столь стремительно и с таким желанием. Малейшее прикосновение пальцев Ивэна — и она уже хотела его… вновь и вновь.

— Суп остынет, — запротестовала она, позволяя себе лишь самое скромное проявление страсти.

— Ты действительно хочешь супа?

— Не так сильно, как я хочу тебя, — призналась она со вздохом и отдалась его объятиям… Но в эту самую минуту раздался звонок в дверь.

Они посмотрели друг на друга в смятении, затем рассмеялись.

— Это мальчики, — хором сказали они.

— Это ты виновата, — заметил он. — Ты выучила их бросаться к тебе на помощь.

— Но я больше не хочу, чтобы меня спасали, — призналась она, — во всяком случае, сегодня.

— Они же не знают этого.

В ее глазах промелькнул луч надежды:

— Как ты думаешь, мы сможем откупиться от них с помощью пиццы?

Ивэн с сожалением покачал головой и пошел к двери.

— Нет, даже эти дети не могут съесть так много. Кажется, на этот раз нам от них не отвязаться.

Когда он открыл дверь, Кэлвин, Дэви и Ленни стояли на ступеньках. Ленни подвинул спустившиеся очки назад на переносицу и с виноватым видом, не глядя на Ивэна, смотрел на Кори.

— У тебя все в порядке?

— Благодаря вам, нет, — сказала она с наигранной резкостью.

Дэви подбежал к ней и сел рядом. Он с видом кающегося грешника посмотрел ей в глаза своими ангельскими голубыми глазами.

— Прости нас, Кори. Ивэн сказал, что он не будет возражать.

— Он так сказал? Правда? — Она взглянула на него и увидела, как он подмигнул им.

Кэлвин задумчиво переводил взгляд с одного из них на другого. Казалось, его особенно поразил вид Кори в слишком большом для нее мужском халате.

— Ты что, больна?

— Нет. Я прекрасно себя чувствую.

Он критически посмотрел на Ивэна, затем снова перевел взгляд на Кори.

— Так что же ты здесь делаешь в этом халате?

Глаза Ивэна смеялись, но он ответил с полной серьезностью:

— Мы попали под дождь. Одежда Кори сушится.