Хамзат молча смотрел себе под ноги.

– Ну, смотри сам. Ля илляха илля Лляху инна лиль маути ля сакяратин… (Нет бога кроме Аллаха, воистину смерти предшествуют беды… – последние слова пророка Магомета перед смертью и начало заупокойной молитвы в исламе – прим автора )

– Будь, по-твоему, гяур! – выдавил Хамзат Ахметханов, не поднимая головы…

– Пошли!

Марат Аздиев подошел прямо к двери дома, и с той и с другой стороны больше не стреляли. Постучал. Сразу же открылась калитка, мощная рука в камуфляже втянула Аздиева внутрь, во двор. Марат прижался к стене, судорожно огляделся. Перед ним стояли два моджахеда, еще двое судя по всему были на крыше около тяжелого оружия. Стекла дома эмира все были выбиты. Рядом с одним из моджахедов стоял эмир Хамзат Ахметханов, его руки были демонстративно скованы спереди наручниками.

– Ты кто? – спросил один из моджахедов по-русски, но с сильным арабским акцентом

Надо сказать, что хотя все моджахеды и наемники ненавидели Русню (именно так моджахеды и воины Аллаха называют Россию. Русских называют "русисты" – прим автора ), при межнациональном общении использовался только русский язык. Если моджахеды разных национальностей говорили на родном языке одного из них, второй тем самым автоматически признавал превосходство своего собеседника, говоря на его языке. Ни для одного воина Аллаха такое унижение было неприемлемо – поэтому использовался нейтральный язык – русский, использование которого не оскорбляло ни одного из собеседников. Русский язык знали большинство моджахедов и так им было проще общаться. Кроме того, ни в одном из национальных языков не было столько видов матерных ругательств и оскорблений, сколько в русском языке…

– Я начальник штаба эмира Ахметханова, полковник Аздиев. Кто вы?

– Я командир полка особого назначения президентской гвардии, полковник шариатской безопасности Али-Хасан Салех! – ответил Никитин, сунув под нос Аздиеву раскрытое удостоверение с зеленым флагом Ичкерии

Понятно, арабский наемник… В Ичкерии их было много, многие служили в президентской гвардии, поскольку большинство чеченцев предпочитали заниматься бандитизмом, а не служить Ичкерии

– Майор шариатской безопасности Магомет Дзугаев! – коротко представился второй, явно чеченец, державший эмира Ахметханова

Аздиев испугался. Судя по всему, произошел какой-то непонятный инцидент, и они стреляли в бойцов президентской гвардии. Дело могло закончиться шариатским судом…

– Что… Что происходит?

Никитин зло уставился на полковника Аздиева

– Это я у тебя хочу спросить, что происходит. Президент республики Ичкерия Аслан Масхадов подписал ордер на арест братьев Ахметхановых! Они обвиняются в похищении иностранных граждан, чью безопасность гарантировал сам президент и убийстве бойцов президентской гвардии!

Аздиев испугался еще больше – о последнем рейде, о том, что из него привезли двух иностранцев, прекрасно знало все село. Но о том, что было нападение на бойцов президентской гвардии, никто не знал – Хамзат сохранил это в тайне. Теперь получалось, что они совершили преступление, по законам шариата караемое смертью. О, Аллах, помоги, во что опять вляпались!

Никитин тем временем продолжил.

– Согласно решению Верховного шариатского суда Ичкерии – Никитин сунул под нос Аздиева еще одну бумагу на ичкерийском бланке с зеленым флагом и волком – эмир Хамзат Ахметханов должен быть арестован и доставлен в Джохар Галлы где и должен содержаться до того, как предстать перед шариатским судом! А твои люди открыли по нам огонь и мешают выполнить решение Президента Ичкерии и Верховного шариатского Суда!

Марат Аздиев на это не знал что ответить – когда он выполз из дома, перестрелка грохотала вовсю. А те, кто ее начал теперь лежали перед забором, посеченные осколками гранаты.

Аздиев поднял глаза на арестованного эмира – тот помолчал, потом глухим голосом сказал

– Иди Марат, все правильно…

Никитин заговорил снова:

– Сейчас мы берем Урал (в суматохе Аздиев даже не подумал задать вопрос – а на чем приехали в село бойцы президентской гвардии?), грузим туда Ахметханова и уезжаем в Шатой, а оттуда в Грозный. Там Верховный шариатский суд выслушает показания Ахметханова и решит, кто и в какой степени виновен в его преступлениях (Марат Аздиев при этих словах побледнел). Иди и скажи своим – пусть возвращаются по домам!

Полковник Аздиев выскочил со двора.

Чеченская республика Ичкерия

Харсеной

двор дома Ахметханова

20 июля 1999 года

Сергей завел Урал, подъехал прямо к входу. Первыми в кузов посадили освобожденных заложников – Сашу Никитина, Лену Серкову и двух иностранцев. Затем на заложников навалили несколько бронежилетов, чтобы прикрыть их от возможных пуль.

Атаман Серков подошел к Никитину

– Салех – эфенди, что еще грузить? Мы в доме арсенал нашли, там всего полно…

Казаки прошли в дом, зашли в арсенал, огляделись…

– Поедем километров десять, дальше бросаем машину с тяжелым оружием, уходим в горы на точку эвакуации. Но тяжелое оружие на этот путь нужно – тот же Аздиев может подлянку кинуть или еще кто. Поэтому берите – Никитин огляделся – три вьюка Шмелей, РПГ и к нему гранат десять, АГС и ДШК с боекомплектом. Возьми также СВД – оружие полезное, мы его с собой возьмем. Из дома возьмем спутниковый телефон – вещь хорошая, пригодится. Вытаскивайте все броники, которые есть, положим их в кузов и завесим стекла кабины. Патроны берите по максимуму, иностранцев тоже нагрузите по возможности, мало ли что в дороге случится, а до дома нам немного осталось …

– Папа…

Казаки обернулись – на пороге стоял Сашка. Все-таки отпустили казаки засранца …

– Па, а можно и мне …

Никитин задумался …

– Па … ты ведь меня учил … Пожалуйста …

– Вообще то нельзя … Черт с тобой, выбирай …

Сашка Никитин бросился к лежащему на полках оружию…

Когда через несколько минут Сашка появился на крыльце дома его было не узнать. Раб Ахметхановых Сашка Никитин за несколько минут чудесным образом превратился в девятого бойца разведывательно-диверсионной группы и третьего в группе снайпера – Александра Мироновича Никитина. Из оружия Александр Миронович выбрал десантную снайперскую винтовку СВД-С с удобным складным прикладом (из Тигра его учил стрелять отец и это оружие Сашка знал хорошо), в качестве второго оружия на бедре висел тяжелый Стечкин. Рваная разорванная футболка скрылась под набитым патронами тактическим жилетом, который был немного велик. Казаки поощрительно засмеялись, атаман хлопнул Александра Мироновича по плечу

– Казак, казак… Садись в кузов и будь настороже, казак.

Чеченская республика Ичкерия

Дорога на Шатой

20 июля 1999 года

Тяжелый Урал медленно выехал из дома Ахметханова. В кабине, завешенной с боков бронежилетами были трое – "полковник шариатской безопасности Салех", "майор Шариатской безопасности Дзугаев" и еще один боевик – пятый, в миру казак по имени Сергей, который был за рулем. Каждый держал на коленях готовый к бою АКМС – ехать неудобно, вести машину – тем более, но безопасность – превыше всего. В кузове, накрытые горой бронежилетов лежали заложники, дальше лежало тяжелое оружие и ящики с патронами, на нем как попало примостились остальные казаки. Двое казаков с готовыми к бою пулеметами Калашникова сидели у самого заднего борта, готовые в любую минуты выскочить из машины и открыть огонь.

Мрачными взглядами машину провожали моджахеды. Было видно, что многие дома в селе посечены пулями и осколками, на дороге то тут, то там лежали трупы в камуфляже. Что-то горело и тяжелый, черный дым стелился по селу, лез в нос, заставлял слезиться глаза. Тем не менее, поднять оружие ни один воин Аллаха не осмеливался – связываться с наемниками из особого полка шариатской безопасности было себе дороже. Урал выехал из села и начал медленно пробираться по горной дороге по направлению к Шатою.