Держа автомат наизготовку — сержант бежал навстречу пламени.

Еще один удар. Взрыв — где-то впереди. Он не видел — отстал Чамберс или нет. Не было времени смотреть…

Кусачки… черт, только бы успеть…

— Надо уходить!

Все таки не отстал…

— Рви проволоку, твою мать! Рви!

Кусачками и голыми руками — они проделали достаточный проход, чтобы протиснуться внутрь. Реакция сенсоров не имела значения — у охраны были проблемы и кроме них самих…

— Жди здесь! У прохода!

Жар был невыносимым — это был Ильюшин-76 Кандид и видимо заправленный. Пламя буквально рвалось к небу, у него чуть не трескалась кожа, наверное, сгорели брови — но, протиснувшись через дыру в ограждении, сержант побежал к пламени, рассчитывая спрятаться на его фоне.

Подобравшись вплотную, так что волосы потрескивали — сержант начал обходить горящий самолет, чтобы выйти на позицию для стрельбы — и наткнулся на боевиков. Они бежали, несколько человек, двое тащили кого-то — очевидно рассчитывая добраться до здания пассажирского терминала аэропорта и скрыться в нем, а потом — уйти. Про американцев можно говорить всякое — но они не осмелятся бить по пассажирскому терминалу аэропорта.

Реакция сержанта превосходила реакцию пакистанцев — он вскинул автомат, падая на колено и открыл огонь. Пакистанцы этого не ожидали — они знали про ударный беспилотник в воздухе, но не знали про британцев на земле — и не ожидали, что перед ними, чуть ли не из пламени — появится вооруженный человек. Гибсон открыл огонь короткими частыми очередями, двое бегущих впереди повалились как куклы, а третий — запнулся и упал. Остальным же некуда было деваться, слева — горел самолет, за спиной горел ангар — и сержант их выбил в четыре секунды — одиннадцать человек. Это не лучший результат — но надо было учесть, что он едва не горел…

Охрана, которая кого-то спасает. Не самое худшее приобретение…

Сержант подбежал к человеку, пинком поднял его. У него едва не дымилась одежда — но операторы беспилотника его не видели. Точно — не видели!

— Надо спасаться, сэр! — проорал сержант прямо в ухо неизвестного, рассчитывая на то, что вся местная элита знает английский и что спасаемый слишком шокирован, чтобы что-то соображать…

То таща, то подгоняя пинками — сержант потащил пленника к выходу. Чамберс и тут подчинился — ждал его у прохода, прикрыв лицо от жары курткой. Не такой уж плохой парень, как раньше думал о нем сержант. Совсем не плохой.

Теперь — только сматываться. Остается надеяться, что у операторов беспилотников достаточно и других целей, и они не обратят внимания на бегущих по полю троих людей…

И все-таки — какой идиот устроил такую бойню???

С Баграма поднимались, когда совсем стемнело…

Место капрала Джейсона Бигли находилось в группе управления и резерва, они сидели рядом с лестницей, ведущей в пилотскую кабину МС-130, вывозившему их на задание. Полковник сидел в двух местах от него.

Все было как обычно. Тусклый, красный свет, запах оружейной смазки, натужный гул моторов. Кто-то спал, кто-то переговаривался о своем, крича друг другу в ухо, кто-то — еще раз осматривал свое оружие — единственное, что может помочь выжить и победить в ближнем бою.

Потом — из дополнительной кабинки, которая была в этих самолетах и предназначалась для операторов систем — вышел человек в летной форме, подошел к полковнику, склонился и что-то сказал на ухо. Полковник немедленно встал и пошел следом за летчиком.

Это означало то, что впереди — либо девочки на Багамах, либо полное дерьмо…

Полковник вернулся через двадцать минут — по расчетам капрала, они уже прошли Кандагар и были у самой границы. Ни слова не говоря — достал химический, пишущий флюоресцирующим, видным в приборы ночного видения составом карандаш, написал только три буквы на ладони. Высоко поднял руку, чтобы видели все…

[47] RTB. Return To Base. Возвращаемся на базу…

[48] Миссию отменили.

Иногда бывает так, что мозг человека отключается, и он не осознает происходящее. Нет, он при этом может ходить, говорить, что-то делать — но делает это на автомате, на привычках. Обычно — так бывает, когда с человеком происходит что-то такое, что выходит далеко за грань его предыдущего опыта и возможности осознать происходящее…

Журналист и агент британской внешней разведки Нортон Чамберс пришел в себя на водительском месте своего внедорожника, стоящего в каком-то месте, где росли деревья, и была узенькая, уходящая куда-то в гору полузаброшенная грунтовка. До этого — он куда-то бежал, бежал в окружении вздымающихся столбов пламени, кого-то гнал и кто-то тащил его за собой. Потом они куда-то ехали и ехали долго. Потом… он не помнил, что было потом. Он просто существовал, не помня ничего, просто сидел и осознавал то, что он до сих пор жив. А потом — он понял, где он находится, и понял, что происходит. И причиной, катализатором этого понимания было всего лишь одно короткое слово.

— Что?! — заорал вдруг он так, что испугался даже сержант.

— Чамберс, какого хрена?! Ты…

Чамберс перегнулся назад, дотянулся рукой до сидевшего на правом заднем сидении человека с подпаленной бородой и затравленными глазами.

— Что ты сказал?! Что ты сказал, повтори! Повтори!

— Аль Исра! Они убивают всех! Они и нас убьют! Прямо сейчас, о Аллах!

Чамберс вышел из машины, хлопнув дверцей. Не хватало воздуха…

— Что за нахрен происходит, Чамберс?! — вышел из машины и сержант — ты что, рехнулся? Этот парень только начал лопотать что-то осмысленное.

— Аль-Исра… — тупо повторил Чамберс — Аль-Исра…

— Эй ты что, из этих? — полюбопытствовал сержант.

— Ты о чем?

— Ну… мусульмане. Ты правоверный?

— Нет.

— Слава Богу. Я уже начал подозревать плохое. Этот тип талдычит одно и то же, как индюк. Аль-Исра, Аль- Исра… Мне кажется, он рехнулся от страха. Несет полную чушь.

— Я знаю его — сказал Чамберс.

— Вот как? И кто же он?

— Это доктор Исмаил Гадири, ядерный физик. Специалист по ядерному оружию. Один из главных специалистов в этой долбаной стране.

Сержант присвистнул.

— Вот это мы удачно зашли. И что ты предлагаешь делать?

— Не знаю… — Чамберс опустился на землю, сел прямо задницей во всю пыль и грязь. Его вдруг затрясло.

Сержант присел рядом на корточки.

— Послушай, парень. Вчера мы были в такой переделке, в какой не бывал почти никто в САС, не то, что гражданские. К такому дерьму невозможно подготовиться, но когда оно происходит — сразу выясняется, кто ты есть на самом деле. Так вот парень. Если взять сто гражданских наугад — девяносто девять из них запаниковали бы. Начали бы валить в штаны, звать маму и королевскую морскую пехоту на помощь. Но ты этого не сделал, парень. Хоть ты и боялся — но ты сохранял хладнокровие до самого конца. Только поэтому и ты и я до сих пор живы. Ты молодец, парень, мало найдется таких, как ты. Это я тебе верно говорю…

— Что с того… — натужно усмехнулся Чамберс — выпить есть?

— Нету. Это же мусульманская страна.

— Черт…

— Я слышал слово «Аль-Исра» недавно.

— Да?

— Да. На брифинге в Исламабаде, на станции ЦРУ. Американцы считают, что это программа разработки какого то оружия массового поражения…

— Как ваше имя?

Доктор физики затравленно посмотрел на него.

— Мое имя Исмаил Гадири.

— А я — Нортон Чамберс. Мы сейчас в опасности?

— Да, да… я говорил этому тупому кретину! — зачастил доктор — мы в опасности, надо немедленно уходить отсюда! Только если мы перейдем на ту сторону, у нас есть шанс остаться в живых! Там они нас не достанут, не смогут достать!

Чамберс был журналистом — настоящим журналистом, хоть это и была его профессия для прикрытия. Он реально брал интервью у людей, писал статьи, проводил журналистские расследования — и у него был нюх на людей. Сейчас он почувствовал, что Гадири не врет — он напуган до полусмерти.