Рэнд почувствовал, как ее боль сливается с его. Схватив Тори за руки, он выволок ее из машины и вдруг крепко прижал к груди. Она попыталась было сопротивляться, но тело обмякло, стало каким-то ватным, бессильным…

— Отпусти меня! — уже почти умоляла она.

— Нет! — Рэнд еще крепче сжал ее в объятиях.

— Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне! Не хочу!

— Поздно, дорогая! Я уже прикоснулся. — И он, наклонившись, прильнул к ее губам.

Тори почувствовала, как этот долгий, жадный поцелуй наполняет ликованием ее душу, воспламеняет тело, затуманивает сознание. Рэнд поначалу хотел просто успокоить и утешить жену, но вдруг понял, что не может остановиться. Его поцелуи становились все более продолжительными, горячими, страстными. Рыдания Тори стихли. Подняв голову, она почти безумными глазами посмотрела на Рэнда. Руки сами потянулись вверх и обвили его шею.

Они стояли, обнявшись, у края дороги, и им казалось, что они парят в воздухе. Непреодолимые преграды, столько времени разделявшие их, рушились. Рэнд все крепче прижимал Тори к своему разгоряченному телу. А она, прильнув к нему, как зачарованная смотрела в его горевшие нестерпимым желанием глаза. Наконец Рэнд мягко отстранил ее и, обняв за талию, повел к своей машине.

Остановившись у ворот, Рэнд попросил Донни перегнать оставшуюся на дороге «тойоту» домой. Потом вытащил из кармана чистый носовой платок и, усмехнувшись, протянул Тори:

— Вытри глаза. Ты вся зареванная…

Она промокнула тонким батистом глаза, щеки и нос. Руки ее все еще дрожали, а тело горело так, что казалось, будто в жилах бурлит закипевшая кровь. Рэнд был так близко…

Джип подъехал к дому. Рэнд заглушил мотор, выключил зажигание и обернулся к Тори. Он посмотрел ей в глаза и привлек к себе. Отлично понимая состояние жены, Рэнд старался не дать угаснуть охватившему ее желанию. Да он и сам безумно хотел ее — обнаженную, трепещущую, с рассыпанными по подушке волосами.

Рэнду не терпелось вдохнуть запах этого прекрасного тела, провести ладонью по гладкой смуглой коже, ощутить прикосновения высокой упругой груди. Это чувство заглушало в нем все остальные. И даже столь присущий ему здравый смысл.

Тори смутно сознавала, что еще несколько минут — и они совершат серьезную ошибку. Но объяснить это Рэнду сейчас невозможно! Он уже не способен что-либо воспринимать…

Поднять Тори на руки и отнести в спальню для него не составило труда. Положив ее на кровать, Рэнд сбросил с себя одежду. Тори лежала на спине и, тяжело дыша, смотрела на него. Неловкими пальцами он расстегнул пуговицы на ее блузке, расправился с молнией на джинсах и нетерпеливо, почти грубо, снял все, что скрывало это бесконечно желанное тело.

Когда руки Рэнда коснулись бедер, а потом самых интимных мест ее тела, Тори почувствовала, что еще немного — и она потеряет сознание от жгучего желания. Да и сам Рэнд стремился поскорее испытать вожделенное наслаждение после стольких месяцев вынужденного воздержания.

Тори застонала и обвила руками его шею. Глаза смотрели в глаза. Дыхания слились в одно. Тела судорожно повторяли движения друг друга. Тори полностью растворилась в нем, отдаваясь блаженному чувству. Она хотела его еще и еще. Бесконечно…

Движения его, сначала медленные и осторожные, постепенно становились все более агрессивными и резкими, и это было высшим блаженством для обоих. Со стоном они слились в одно целое и отдали друг другу себя без остатка…

— Рэнд, — прошептала Тори, — у меня никогда не было других мужчин! Это правда…

Он на секунду замер, по привычке хотел уличить ее во лжи, но вдруг по глазам Тори понял, что она говорит правду. Рэнд зажмурился, почувствовав, как исчезает страшная тяжесть, все это время камнем лежавшая на его сердце, и вдруг спросил:

— Ты не забыла, что мы не предохраняемся?

Тори от неожиданности вытаращила на него глаза. Затем рассмеялась.

— Успокойся, все будет в порядке!

— Ты уверена?

— Абсолютно!

И Рэнд опять набросился на нее, покрывая поцелуями лицо, шею, грудь. Тори чувствовала прикосновения его горячих губ все ниже… На животе… Бедрах… На покрытом курчавыми волосами самом укромном месте своего изголодавшегося тела…

Обессиленная, пресыщенная лежала Тори в объятиях Рэнда. Ей вдруг захотелось, воспользовавшись их близостью, наконец объяснить мужу, что она просто не в силах причинить вред ни ему, ни Минди. А еще ее очень интересовало, спал ли Рэнд со Стефанией Уинстон…

— Рэнд, — прошептала Тори, — нам надо поговорить.

Но мужчина был не расположен к разговорам. Весь год он размышлял о причинах неудовлетворенности Тори их взаимоотношениями и этой ночью хотел преподать ей урок совершенных любовных услад.

— Не лучше ли нам заняться любовью? — промурлыкал Рэнд, сладко потягиваясь.

Тори не смогла возразить и прильнула к нему всем телом. Они вновь утонули в волшебном море безумных ласк. Тори, задыхаясь, повторяла имя Рэнда. Отдыхая после очередного пика наслаждения, он покрывал поцелуями тело жены, не давая ей опомниться и прийти в себя, а затем ловкими и умелыми движениями массировал ей спину, живот, грудь, бедра… Так повторялось всякий раз, когда Тори пыталась заговорить. Скоро она поняла, что разговора не получится: Рэнд ни о чем не желал знать, кроме любви.

Тори уже изнемогала, хотя и чувствовала себя на верху блаженства. Заметив, что она вот-вот уснет, Рэнд взял ее на руки и понес в ванную.

— Ты куда? — спросила она с удивлением.

— Тебе, похоже, надо освежиться!

С этим словами он открыл дверь и, поставив ее под душ, включил холодную воду. Тори взвизгнула, но, чуть привыкнув, с удовольствием подставила тело упругим струйкам. Рэнд с восхищением смотрел на жену, а потом встал рядом. Она обняла его и, прильнув к губам, застыла в ожидании ответного поцелуя, который не замедлил последовать. Слегка отстранившись, Тори направила холодную струю в лицо Рэнда, затем в грудь. Он громко расхохотался и вновь прижал ее к себе. Тогда она наклонилась и принялась слизывать капли влаги с его сосков. Ее ладони заскользили по его талии, опускаясь все ниже к бедрам, и наконец коснулись опавшей плоти. Рэнд фыркнул:

— Безобразница!

— Я? Нисколько! Но если тебе холодно, давай снова ляжем в постель.

Рэнд выключил воду и сжал Тори в объятиях. Она почувствовала, как вновь крепнет и воспламеняется его плоть. Дотянувшись до махрового полотенца, она стала ожесточенно растирать им сначала мужа, а затем себя. Оба вновь почувствовали себя бодрыми и готовыми к продолжению прерванного. Рэнд отнес Тори в спальню.

— Я хочу, чтобы ты была сверху! — умоляюще шепнул он ей в ухо, и она согласно кивнула головой…

— Я перехожу на галоп. Ты готов? — И Тори уперлась руками ему в грудь.

— Вполне.

Его тело дугой изогнулось ей навстречу. Тори ответила движением наездницы, усмиряющей необъезженного жеребца. Рэнд громко застонал. Этот стон слился со страстным вскриком Тори. Откинув голову, она продолжала яростно бороться с непокорным скакуном, упорно пытавшимся выбросить ее из седла…

Бешеная, изнуряющая скачка не могла продолжаться долго. Тори со стоном упала на грудь тяжело дышащего и обессиленного Рэнда. Они долго лежали молча и смотрели друг на друга счастливыми глазами.

— Который час? — спросил Рэнд, отдышавшись.

Тори посмотрела на часы и с сожалением ответила:

— Уже почти четыре…

— Отдохнем часок, а потом я посвящу тебя еще в кое-какие таинства…

Когда Тори проснулась, солнце стояло уже высоко. Даже не открывая глаз, она чувствовала, что Рэнда рядом нет. Наверное, ушел на рассвете. Обведя взглядом комнату, Тори глубоко вздохнула. Без мужа ей вновь стало грустно и одиноко.

Боже, как она его любит! Несмотря ни на что… Даже на отсутствие будущего. Как бы там ни было, он подарил ей незабываемую ночь, полную волшебства и безумия, когда они без остатка принадлежали друг другу. Может быть, Рэнд так и не научится доверять ей, но эта ночь должна была открыть ему глаза на ее чувства. Ей вдруг пришло в голову, что Рэнд, придя в себя, начнет жалеть о вспышке страсти и, чего доброго, презирать себя. Она отогнала эту мысль, которая причиняла ей нестерпимую боль.