—  

Да тихо ты! Не двигайся. Они внизу... Я их всех на мушке держу.

Терпухин медленно поднял голову и взглянул меж­ду веток с увядшими и скрутившимися от жары листь­ями. Далеко внизу на развилке двух тропинок стояла группа чеченцев — человек семь-восемь. Они о чем-то оживленно разговаривали, то и дело указывая оружи­ем на вершину горы. Укрывшись в шалашике из веток, Демидов держал их на прицеле.

—  

Не вздумай стрелять, — прошептал Терпухин.

—  

Это все родственнички убитых тобою чечен­цев? — мрачно спросил Демидов.

—  

Возможно, — ответил Юрий, задетый местоиме­нием «тобой», употребленным Демидовым по отноше­нию к убитым прошлой ночью чеченцам.

—  

Восемь человек при полной боевой выкладке, — снова прошептал Демидов. — Они не выпустят нас от­сюда. Видишь, расходятся, в кольцо будут брать.

—  

Не стони, — произнес Терпухин. — Насчет се­бя можешь не беспокоиться. Ты же не стрелял, трупы не твои...

— 

Подумаешь, не мои, — равнодушно произнес Де­мидов. Некоторое время он лежал неподвижно. Затем вдруг угрожающе произнес: — Так ты говоришь, тру­пы не мои?

— 

Ты же сам сказал, — миролюбиво сказал Терпу­хин, еще ничего не предчувствуя. Но затем произошло то, о чем он не мог догадаться и что круто изменило ход событий: Демидов ни с того ни с сего, без всякой видимой угрозы со стороны чеченцев, вдруг ударил по ним из пулемета.

— 

Не мои трупы? Будут моими! — орал он, выпус­кая длинную очередь.

Один из чеченцев мешком упал на землю. Двое других, в которых попали пули, присели, странно изо­гнувшись, и один из них страшно и пронзительно за­кричал, видимо, смертельно раненный. Всех остальных чеченцев как ветром сдуло, а из-за камней ударили ту­гие газовые струи выстрелов из автоматов.

«Чертовски мощная эта штука — автомат Калаш­никова!» — подумал Терпухин, подползая к Демидову и хватая его за шею. Тот глупо улыбался, что-то гово­рил, но не выпускал пулемет из рук. Терпухин наот­машь ударил напарника по лицу. Демидов выпустил пулемет и, пятясь задом, выполз из шалашика.

Чеченцы вели беспрерывный огонь по высотке, не давая возможности поднять головы. Когда огонь на ко­роткое время затихал, Терпухин видел, что по всем правилам военной науки чеченцы короткими перебеж­ками рассредоточиваются по местности, в самом деле окружая гору.

—  

Болван! — крикнул Терпухин. — Теперь они точно нас окружат!

«Их было восемь, троих Демидов подстрелил, — Юрий стал лихорадочно подсчитывать количество вра­гов, — осталось пятеро. Если начнут гасить из подствольников — будет совсем худо.»

Подствольники не заставили себя долго ждать. Первая граната не долетела и взорвалась намного ниже вершины горы, обдав беглецов смрадным дымом тротилового заряда. Вторая угодила меж крупных камней, Сразу же после взрыва Терпухин поднял голову и вы­пустил длинную очередь по чеченцу, который стрелял из подствольника. Тот на некоторое время затих.

Терпухин оглянулся и увидел совершенно белое ли­цо Демидова.

—  

Игнатий! С тобой все в порядке?

Демидов с трудом улыбнулся.

—  

К-кажется, к-контузило... — Демидов поднял ру­ку с ободранной на локте кожей.

—  

Чтоб тебе голову скорее оторвало, дурак, — крикнул Юрий.

—  

Все равно отрежут, — ответил Демидов.

—  

У тебя есть граната и пистолет. Марш к тем камням! — рявкнул Терпухин. — Как только он шарк­нет из подствольника, метни туда гранату!..

От третьей гранаты пострадал сам Терпухин. Нео­жиданно что-то лопнуло совсем рядом. В глазах осле­пительно засияла болезненная белизна. Когда Терпу­хин пришел в себя, то увидел множество мелких ос­колков, словно вцепившихся в брючину.. Боли он не чувствовал, но по опыту знал, что она придет позже... Он принялся выковыривать осколки и с яростью от­швыривать их от себя.

—  

Зацепило, да? — спросил неожиданно появив­шийся рядом Демидов.

— 

Я тебе сказал метать гранату! — в бешенстве за­орал Юрий.

—  

Я метнул... Его того... в клочья... Так тебя зацепи­ло, Юра?

—  

Черт, похоже, что да, — Терпухин дрожащими руками поднял брючину. На коже виднелись многочис­ленные, но неглубокие ранки. Из них маленькими струйками сочилась кровь. Демидов стал рвать подол рубахи.

— 

Ну, теперь мне капут. Укатали сивку крутые горки, — сказал Терпухин.

— 

Надо перевязать артерию, — проговорил Деми­дов, опустился на колени и зубами разорвал оторван­ный кусок рубашки на два куска.

— 

Пригнись, убьют!.. Не убьют — ушли...

Терпухин выглянул из-за камня. Далеко от горы, стараясь укрываться в складках местности, мельтеши­ли фигурки чеченцев, уносящих раненого. Он по-преж­нему громко, истошно кричал.

—  

Так что, мы с тобой теперь друзья? — произнес Демидов.

—  

Раз ты меня спасаешь, значит, друзья. Но зря ты это затеял, Демидов. Не военный ты человек.

—  

Да, зря, — Демидов сплюнул, пытаясь освобо­диться от нитки, застрявшей между зубами. — Я ду­мал, пока они в куче, я их перестреляю. Никогда не до­веряй штатским, атаман... Никогда... Ну, все, — Деми­дов завязал скрученную жгутом ткань аккуратным узелком, — теперь ты поправишься.

—  

Дудки, — устало произнес Терпухин. — Жгут надо через час ослабить.

—  

Пошли. Не торчать же здесь, — сказал Деми­дов. — Они быстро вернутся.

—  

Да, чеченцы никогда не бросают своих. Даже мертвых...

Они спустились с горы и подобрали автомат одного из убитых. Рожок оказался почти пустым, зато в кар­манах нашлись две гранаты. Возле второго убитого оружия не было, и карманы его были пусты.

—  

Почистили, — хмуро пробормотал Терпухин.

Беглецы побрели по ущелью, словно обреченные,

Через сотню шагов Терпухин устало опустился но землю.

—  

Хватит, нога одеревенела, снимай жгут.

Демидов осмотрел ногу. Она заметно припухла.

—  

Ходок из меня никудышный, сам видишь, — ска­зал Терпухин. — Мне надо вернуться.

—  

Куда?

—  

На высотку... Там и помру...

—  

Ты чего, Юра? — Демидов схватил Терпухина за плечо, заглянул в глаза.

—  

Ничего, Демидов, — Терпухин вздохнул. — Они нас достанут. Самое позднее — через минут двадцать- тридцать. Будут гнать по этому ущелью и достанут. Уходи, я их задержу. Боюсь, что ненадолго. Патронов почти не осталось...

— 

Я никуда не уйду, — сказал Демидов и сел рядом.

—  

Тоже мысль. Все равно твоя затея с побегом с самого начала была обречена на провал, — Терпухин снова вздохнул. — Н что, мужики мы или не мужики?

Они вернулись на высотку и принялись обустраи­вать ее для последнего сражения.

Чеченцы не заставили себя долго ждать. В слепя­щих лучах низко полыхавшего над горами солнца Тер­пухин увидел, что вдали по ущелью на ухабах подпры­гивает коробочка джипа. Близко чеченцы не подъеха­ли, остановились и рассыпались цепью, насколько это им позволяла гористая местность. И опять не выдер­жал Демидов. Увидев противника, он потерял голову и застрочил из автомата.

—  

Чумной ты, что ли? — заорал Терпухин. — Па­троны побереги, сколько у тебя их?! Ты же обнаружи­ваешь себя!

Демидов виновато втянул голову в плечи. А через мгновение ущелье наполнилось громоподобным грохо­том выстрелов крупнокалиберного пулемета. 12,5-миллиметровые пули, почти снаряды, в мгновение ока раз­метали камни, собранные Терпухиным и Демидовым для оборудования огневых позиций. Автоматчики ко­роткими перебежками стали приближаться к подно­жию горы.

—  

Ты хорошо из пулемета стреляешь, — сказал Терпухин. — Попробуй достать джип...