Терпухин сообразил, что следует уносить ноги. Он вытолкал Сюзанну, которая забилась в уголок каюты, на палубу.

—  

В лодку, быстро! — приказал он девушке.

Они сели в запасную резиновую надувную лодку, и Терпухин дернул за ручку подвесного мотора. Мотор взревел, и лодка рванула вперед так быстро, что Тер­пухин едва не упал.

—  

Мы потонем, — закричала Сюзанна, — я не умею плавать!

—  

Это ты-то не умеешь плавать, спортсменка?! — отозвался Терпухин.

—  

Деньги!.. — заорал Бузуев, неуклюже загребая руками воду.

—  

Какие деньги? Они пропали, ушли на дно!.. Эй, ты куда? — кричал Терпухин.

—  

Надо забрать деньги! — захлебываясь, прохри­пел Бузуев, ухватился за якорный канат яхты и тяже­ло вскарабкался на палубу.

Послышался мощный хлопок со стороны леса. Тер­пухин сразу понял — это снова стреляли из гранатомета.

Граната стремительно прочертила дымную линию над водой и впилась в борт яхты. Облако взрыва взметнулось над палубой. Терпухин зажмурился. Он понимал, что живым Бузуеву оттуда не уйти.

Когда Юрий открыл глаза, то увидел, что Бузуев барахтается в воде, в которую падают обломки яхты. Вдруг бухнул новый взрыв и черные клубы дыма взметнулись вверх — то загорелся разлитый на по­верхности воды бензин. Несчастный Бузуев успел на­брать воздуха и скрыться под водой.

—  

Валька! — истошно заорала Сюзанна.

Терпухин не знал, что ему предпринять. Если Бу­зуев сможет дотянуть до чистой воды, он спасется, а нет, так нет.

И снова мерзкий, шелестящий звук раздался над водохранилищем. Опять грохнуло, теперь уже на носу яхты.

—  

Валька! — кричала Сюзанна.

В следующее мгновение Терпухин прыгнул с рези­новой лодки, оттолкнувшись ногами так, что лодка рез­ко подалась назад и девушка едва не свалилась в воду. Юрий хотел спасти друга, но было уже поздно. На по­верхности плавали лишь обломки досок, мебель из ка­юты, и догорал бензин.

—  

Бузуев! — крикнул Терпухин.

Его крик лишь эхом отозвался в окрестных лесах.

К месту взрыва уже подруливал патрульный катер с нарядом милиции на борту. Терпухин увидел знако­мое лицо подполковника Калинина.

«Все, мне крышка!» — подумал Юрий.

—  

Простите, — язвительно сказал Калинин, протя­гивая Терпухину руку, — кажется, мы уже где-то ви­делись.

—  

Виделись...

И вдруг Терпухин увидел на патрульном катере Мальтецкого, своего бывшего сослуживца. Тот был в штатском. Мальтецкий тоже сразу узнал бывшего капитана спецназа.

—  

Привет, Юра! Какими судьбами? Я вижу, вокруг тебя все еще кружат молодые девушки. Слушай, ты давно в Москве?..

—  

Недавно, — буркнул Терпухин. — А ты вроде как продвинулся?

Резиновую лодку отконвоировали к берегу. Там уже столпились зеваки, среди которых было много мальчишек.

—  

Уберите отсюда детей! — рявкнул Калинин сво­им подчиненным. — Выставить оцепление!

Встреча с Мальтецким не спасла — Терпухина аре­стовали. Около часа его возили по Москве по каким-то закоулкам, и, наконец, он очутился в кабинете подпол­ковника Калинина.

— 

Где деньги? — спросил Калинин, как только кон­воиры вышли и в кабинете остались одни офицеры.

— 

Я ничего не намерен говорить, — устало произ­нес Терпухин.

— 

Ты хочешь сказать, что ничего не видел? Хватит запираться, Терпухин! У вас с Бузуевым была целая сумка героина, который мы дали ему в качестве при­манки. Вы должны были получить дипломат с деньга­ми. Ты был вместе с ним в лодке. Где деньги?

—  

Пропали, сгорели при взрыве...

— 

Чепуху порешь, Терпухин! Ты думаешь, мы ни­чего не нашли? Мы даже сумку с наркотиками нашли. И везде твои отпечатки пальцев. Знаешь, сколько ты можешь схлопотать за подобные отпечаточки?

— 

Ты это сам придумал? — хмуро уставился на подполковника Терпухин. — Вы убили Бузуева, теперь хотите расправиться со мной? Да знаете ли вы, что...

— 

Вместо того, чтобы угрожать, ты бы лучше ска­зал, где денежки, и мы расстанемся друзьями, — пре­рвал его Калинин, устало опускаясь на стул. — А Валька был не в себе. Его уже вынимали из петли после того, как его женушка бросила. Он сам косую ис­кал. Подсознательно...

«Бузуев и подполковнику психоанализом мозг зага­дил», — подумал Терпухин.

—  

Юрий, ты прекрасно знаешь Бузуева, — не унимался Калинин. — Он работал с Мальтецким. Они вошли в доверие к Мозольцеву, и тот взял их к себе в долю. Мозольцев регулярно сдавал небольшие пар­тии наркоты, для отчетности. Но потом пошли прова­лы — вмешались какие-то чужаки... Нам нужно вер­нуть деньги. Вот стоят ребята, — подполковник кив­нул в сторону офицеров, — они расписались за получение наркотиков. Наркотики уплыли, а где же денежки?

—  

Я не видел их...

—  

Ты хочешь сказать, что был при сделке, участво­вал в ней и ничего не видел? — стал злиться Кали­нин. — Ты должен доверять мне.

—  

Я хочу встретиться с адвокатом, — Терпухин устало закрыл глаза.

—  

С адвокатом? Вот тебе адвокат!

Разъяренный Калинин неожиданно выскочил из-за

стола и ударил Терпухина в лицо сначала ладонью, по­том кулаком. Третий удар он нанес в солнечное спле­тение. Это происходило на глазах у офицеров.

Юрий много раз слышал о грубости и рукоприклад­стве в рядах правоохранительных органов, но ни разу в жизни не сталкивался с этим напрямую. От униже­ния Терпухин кусал губы.

—  

Хорошо, — сказал один из офицеров, — теперь мы сами.

Он присел перед лежащим Терпухиным на корточ­ки и выразительно произнес:

—  

Меня зовут Андрей Сизоненко. Я работал вместе с Валькой по делу Мозоля. Очень жаль, что он погиб, это был хороший человек. Отвечай по порядку.

Наркотики ты видел? -Да.

—  

Что было дальше?

—  

Дальше поднялась стрельба, яхту взорвали, и дело с концами... И вообще, почему я должен давать показания? В чем меня обвиняют?

—  

Ты можешь мне не отвечать. Можешь вообще отказаться давать показания. Тогда придется отвечать

другом месте и при других обстоятельствах. Мы мо­жем передать тебя людям Мозольцева. Его гориллы быстро найдут способ заставить тебя говорить...

— 

Так вы все заодно, значит? — прохрипел Терпу­хин, сплевывая кровь.

—  

Ладно. Посиди, подумай. В конце концов, мы мо­жем официально предъявить тебе обвинение в соучас­тии в преступлении...

—  

Каком преступлении?

—  

Хищение в особо крупных размерах — раз, при­частность к смерти сотрудника ФСБ — два, торговля наркотиками — три... Продолжать?

—  

Я ничего не знаю, оставьте меня в покое...

Камера, в которую завели Терпухина была душной, но просторной. В ней, очевидно, содержались лица, к которым требовался особый подход. Синтетический коврик на полу, вазочка на тумбочке, от кабинки туа­лета тянет карболкой...

Вначале пряником, — подумал Терпухин, — потом кнутом... Вот сволочи! А я ведь и сам толком ничего не знаю! Ну и влип я с этим Бузуевым! Впрочем, он мертв... Теперь на него повесят все: и смерть Бузуева, и пропажу огромной суммы денег. Терпухин лихорадочно припо­минал Уголовный Кодекс. Что ему грозит? Восемь, две­надцать, а то и все пятнадцать лет где-нибудь в перепол­ненной клопами и уголовниками камере.

Атамана стал регулярно навещать Мальтецкий, гос­подин Мальтецкий, как обращался к нему Терпухин. Служба в органах многому научила Мальтецкого, он го­ворил вкрадчивым голосом, убеждая Терпухина со­знаться во всем, расставлял свои сети, пытаясь запу­тать бывшего сослуживца.