Прекрасным обобщением истории Фракии служат слова Геродота: «Фракийцы — народ самый многочисленный на земле после индийцев. Будь фракийцы только единодушны и под властью одного владыки, то, я думаю, они были бы непобедимы и куда могущественнее всех народов. Но так как они никогда не могли прийти к единодушию, то в этом-то и коренилась их слабость».

«История» Геродота — наиболее полный источник, повествующий об обычаях фракийцев. Вот что он пишет:

«Когда кто-нибудь из племени умирает, то его жены (а у всех их много жен) начинают жаркий спор (при ревностном участии друзей): какую из них покойник-муж любил больше всех. Разрешив спор, мужчины и женщины осыпают супругу-избранницу похвалами и ближайшие родственники закалывают ее на могиле и затем предают земле вместе с супругом. Остальные же жены сильно горюют, [что выбор пал не на них]: ведь это для них — величайший позор.

Обычаи прочих фракийцев вот какие: детей своих они продают на чужбину. [Целомудрия] девушек они не хранят, позволяя им вступать в сношение с любым мужчиной. Напротив, [верность] замужних женщин строго соблюдают и покупают себе жен у родителей за большие деньги. Татуировка [на теле] считается у них [признаком] благородства. У кого ее нет, тот не принадлежит к благородным. Человек, проводящий время в праздности, пользуется у них большим почетом. Напротив, к земледельцу они относятся с величайшим презрением. Наиболее почетной они считают жизнь воина и разбойника. Таковы самые замечательные их обычаи».

Очень странным выглядит обычай (именно обычай, а не вынужденная мера) фракийцев продавать своих детей в рабство. Можно предположить, что он находится в прямой зависимости от обычая предоставлять девушкам свободу до брака. Судьбу прижитых от внебрачных связей детей решал, видимо, супруг матери, а для небогатого фракийца невозможно было кормить чужих детей, отнимая кусок хлеба у своих, и детей продавали.

С точки зрения афинян, обитателей знойной Аттики, Фракия была северной страной. Зимой там выпадал снег: «Тогда выяснилось, почему фракийцы носят на головах и ушах лисьи шкуры, а также хитоны, прикрывающие не только грудь, но и бедра» (Ксенофонт, «Анабазис»).

Геродот описывает одежду фракийцев так: «Фракийцы имели на головах лисьи шкурки, на теле хитоны, а сверху длинные пестрые плащи, на ногах и кругом икр — обувь из козьей кожи». На греческих вазах часто встречаются изображения фракийцев в подобной одежде.

Внешние черты фракийцев известны нам благодаря греческому философу Ксенофану, жившему в VI в. до н. э. Он очень удачно привел их в качестве примера антропоморфизма, свойственного языческим пантеонам: «У эфиопов боги курчавые и с приплюснутыми носами, боги фракийцев — рыжеволосые и голубоглазые».

Изобразительное искусство фракийцев представляло собой оригинальный вариант звериного стиля, испытавший на себе влияние скифского искусства. Ему также присуще воспроизведение свернувшихся хищников, но в своеобразной, отличавшейся стилистическими деталями трактовке; одним из самых любимых животных фракийцев был конь. Стилизованные изображения коней часто встречаются на предметах фракийского быта.

Богатое представление о фракийском искусстве дал клад серебряных предметов, обнаруженный в 1986 году в болгарском селе Рогозен.

Сосуды, изготовление которых датируется последовательно V—IV вв., несут на себе черты фракийского искусства во всем его многообразии: геометрические орнаменты, растительные — с желудями, миндалем, цветками лотоса, крылатые грифоны с человечьими головами, сфинксы, кентавры, пегасы.

«Чтобы создать побольше декоративной красоты, фракиец порой даже нарушал функциональное предназначение предметов повседневного употребления; это заметно и в женских заколках, и в конской сбруе, и в самых обычных чашах», — пишет Б. Нонев в книге «Открытие неожиданного».

Во Фракии, почитавшейся родиной богов Диониса и Ареса, сохранялись также культы древнейших, доолимпийских божеств, среди которых особенной славой пользовались Самофракийские мистерии. Надо оговориться, что слава этих мистерий вовсе не означала общеизвестности. Несмотря на большое количество посвященных в эти мистерии (среди них отец и мать Александра Македонского Филипп и Олимпиада), нам известны лишь самые незначительные подробности отправляемых там ритуалов. В религии фракийцев большую роль играли культ Диониса, культ владычицы зверей Бендиды, также почитали фракийцы Гелиоса, Посейдона, Бендиду — Великую Мать всех богов, бога Геро или Фракийского всадника, чьи эпитеты «Спаситель» и «Целитель», от фракийского имени которого происходит слово «герой».

Так же фрагментарно, как история Фракии, известна нам и биография Спартака. Плутарх пишет о его происхождении: «Спартак, фракиец, происходивший из племени номадов». «Номады» значит «кочевники». Это загадочная фраза, т. к. известно, что во времена Спартака фракийцы не кочевали, да и у современной истории и археологии нет оснований полагать, что фракийцы вообще когда-либо были кочевым народом. Сейчас общепринятое прочтение этой фразы: «Спартак, фракиец из племени медов». Предполагается, что в текст по вине многочисленных переписчиков Плутарха вкралась ошибка. Племя медов обитало во Фракии в среднем течении реки Стримона (Струма). Рядом с болгарским городом Сандански было расположено крупное поселение медов, предположительно, столица племени.

Традиционно это место называют родиной Спартака. В Сандански ему сооружен памятник (автор Величко Минской).

В части, касающейся биографии Спартака до восстания, античные источники дополняют друг друга, и все же известны лишь немногие ее детали. Меньше других о биографии Спартака пишет Плутарх, которому принадлежит самый благосклонный отзыв о личности вождя восставших рабов: «Спартак… человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более походивший на эллина, чем можно было ожидать от человека его племени». Не забывает Плутарх дополнительно подчеркнуть исключительность личности Спартака и его судьбы: «Рассказывают, что однажды, когда Спартак впервые был приведен в Рим на продажу, увидели, в то время как он спал, обвившуюся вокруг его лица змею. Жена Спартака, его соплеменница, одаренная, однако ж, даром пророчества и причастная к Дионисовым таинствам, объявила, что это знак предуготованной ему великой и грозной власти, которая приведет его к злополучному концу». К этому пророчеству мы еще вернемся ниже. Хотелось бы только подчеркнуть, что Плутарх, скрупулезно отмечающий в своих жизнеописаниях все случаи знамений и пророчеств, сопутствующих судьбе его героев, вряд ли придумывал их сам для украшения повествования.

Рассказ Плутарха наполнен многозначительными умолчаниями. Можно подумать, что Спартака постигла общая участь всех рабов школы Лентула Батиата: «Попали эти люди в школу не за какие-нибудь преступления, но исключительно из-за жестокости хозяина, насильно заставившего их учиться ремеслу гладиаторов».