Еще большую опасность для Рима представлял царь Понта Митридат. Потомок по отцу персидского царя Дария Гистаспа, а по матери Селевкидов, наследников Александра, он пытался объединить под своей властью Восток, возродить могучие восточные государства древности, империю персов, державу Александра.

Первая война с Митридатом началась в 89 году до н. э. Огромная армия боспорского царя (250 тыс. пехоты, 40 тыс. всадников) с легкостью опрокинула немногочисленные римские отряды и захватила римскую провинцию Азия. Вслед за этим произошло событие, которое сделало Митридата не просто политическим и военным соперником, но подлинным врагом Рима и его народа. Всем сатрапам и начальникам городов он выслал тайный приказ «выждав тридцать дней, сразу всем напасть на находящихся у них римлян и италийцев, на них самих, на их жен и детей и отпущенников, которые будут италийского рода, и, убив их, бросить их без погребения, а все их имущество поделить с царем Митридатом». Этот приказ был исполнен. По разным подсчетам погибло от 80 до 150 тыс. человек мирного населения, включая женщин, детей и стариков.

После этого война с Митридатом сделалась для Рима священной. Военные действия велись с огромной ожесточенностью, прерываясь только, когда воюющие стороны полностью исчерпывали свои ресурсы, а затем вспыхивали с новой силой. Первая война с Митридатом началась в 89 году до н. э. и не закончилась в 85 году полным разгромом царя только потому, что полководец Луций Корнелий Сулла спешил в Италию, где власть захватили его политические противники. Римляне занялись собственными междоусобицами, предоставив Митридату время оправиться от поражения, собрать новую армию. В 83 году до н. э. началась Вторая война Митридата против Рима, а в 74 году до н. э. — Третья. Митридат небезосновательно считал ее решающий и всесторонне подготовился к военным действиям. Остаток лета и всю зиму 75 года он строит корабли и собирает войска, которых накопилось у него, по свидетельству Аппиана, 140 000 пехоты и до 16 000 всадников.

Митридат направил послов к Серторию. Переговоры были успешны. «С Митридатом он (Серторий) договаривался о том, что даст ему Азию, Вифинию, Пафлагонию, Каппадокию и Галатию, и в качестве главнокомандующего послал ему Марка Вария, а советниками обоих Люциев, Магия и Фанния» (Аппиан, «Митридатовы войны»).

Формальным поводом к началу войны стало завещание царя Никомеда, оставившего свое царство, Вифинию, римлянам. В 74 году до н. э. 120-тысячная армия Митридата овладела Вифинией. В ответ Рим направил на Восток войска под командованием консула Луция Лициния Лукулла. Для римлян война началась с целого ряда неудач. Они потерпели поражение у Никополя и в морском бою у Халкидона, причем потеряли все 70 своих боевых кораблей. Это был сильнейший удар по римскому военному присутствию на море.

Итак, внешнеполитическое положение Рима в 74—73 гг. было неустойчивым, что Спартак и попытался использовать в своих планах. Это были дерзкие планы. Вырваться из школы, взбунтовать рабов (два сицилийских восстания доказали, что рабы могут формировать боеспособные армии и наносить поражения римлянам), вступить в союз с Серторием и Митридатом, а после победы в войне, которая становится гораздо более вероятной после того, как на арену военных действий выйдет еще одна армия, произойдет неизбежный передел мира, в котором можно будет надеяться получить свою долю. План этот дерзкий, трудно осуществимый, но лучше «пойти на риск ради свободы, чем рисковать своей жизнью в театре». Спартаку поверили. Это был человек незаурядный, далеко превосходящий по своим личным качествам своих товарищей. Под его руководством осуществление этого плана казалось вполне вероятным.

О самом заговоре нам известно очень мало. Плутарх пишет: «Некий Лентул Батиат содержал в Капуе школу гладиаторов, большинство которых были родом галлы и фракийцы. Попали эти люди в школу не за какие-нибудь преступления, но исключительно из-за жестокости хозяина, насильно заставившего их учиться ремеслу гладиаторов. Двести из них сговорились бежать. Замысел был обнаружен, но наиболее дальновидные в числе семидесяти восьми, все же успели убежать, запасшись захваченными где-то кухонными ножами и вертелами».

То, что в школе Батиата обучались галлы и фракийцы, свидетельствует об определенных амбициях хозяина. Именно эти два народа в античности считались образцами мужества, храбрости и физической силы. С другой стороны, фракийцы в его школе скорее всего были военнопленными, которые в большом количестве начали поступать в Италию после начала войн с Митридатом. Это были наемники, люди привыкшие рисковать, и призыв Спартака, сама дерзость его предприятия, должна была увлечь их возможностью вернуться к привычной жизни среди сражений и опасностей.

Любопытно, что несмотря на то, что заговор был обнаружен, гладиаторам все же удалось вырваться из школы. Конечно, в дальнейшем Спартак показал себя талантливым полководцем, его трудно было удержать в школе способами, применявшимися для заурядных беглецов, но, казалось бы, школьная администрация должна была быть постоянно готова к бунтам. Здесь же она обнаружила удивительную нерасторопность. Видимо, это объясняется тем, что во главе заговора стояли гладиаторы высшего разряда, которые в наибольшей степени пользовались доверием начальства. Они же, благодаря своему положению в школе, смогли наилучшим образом использовать небольшой ресурс времени, мобилизовать сторонников и организовать нападение на стражу, которое оказалось удачным, и семьдесят восемь гладиаторов, а также их предводители: Спартак, Крикс и Эномай, — оказались на свободе.

Семьдесят восемь человек — крупный отряд, и в густонаселенных окрестностях Капуи ему некуда было бы скрыться, если бы примерно в сорока километрах от города не возвышалась гора Везувий. Это дикое место, мало посещаемое людьми — не зря же Флор объявляет: «Первым своим местопребыванием они, словно звери, облюбовали гору Везувий», — может послужить надежным убежищем. «По пути они встретили несколько повозок, везших в другой город гладиаторское снаряжение, расхитили груз и вооружились» (Плутарх). У Плутарха же читаем дальше: «Заняв затем укрепленное место, гладиаторы выбрали себе трех предводителей».

Настало время познакомиться поближе с двумя соратниками Спартака, предводителями гладиаторов Криксом и Эномаем. Сделать это, правда, будет еще трудней, чем исследовать биографию Спартака. Об этих двоих известно нам совсем немногое, об Эномае, например, мы не знаем ничего, кроме его имени. Удовольствуемся пока что этим.

Эномай — имя, принадлежавшее мифическому царю Писы в Элиде, сыну Ареса. Женихов, сватавшихся к его дочери, он заставлял состязаться с ним в беге на колесницах и убивал во время состязания. Эномай — сын бога война Ареса, обладатель воинственного и жестокого характера, его имя очень подходило гладиатору.

Имя, которое носил гладиатор на арене, являлось составной частью его образа и подчинялось общим требованиям эстетизма зрелищ. Собственные, «варварские» имена гладиаторов считались некрасивыми и не допускались, зато в изобретении псевдонимов всякая умеренность отсутствовала. Гладиаторам давали имена мифических героев и царей (Атлант, Эномай), животных (Лев, Голубь), даже имена и эпитеты богов (Громовержец, Гермес). Распространены были имена-пожелания (Феликс, т. е. счастливый, Модерат — усмиряющий).

Что же означает, в этой связи, «Спартак»? «Спартак» — слово греческого происхождения. «Спарт» означает «посеянный». Слово это и понятие, с ним связанное, восходит к мифу о легендарном основателе Фив — Кадме. Из земли, которую Кадм засеял зубами убитого им дракона, выросли богатыри — «спарты». Появившись на свет в полном вооружении, они сразу же вступили в бой друг с другом. Слово это сделалось нарицательным для свирепого, неустрашимого бойца, рожденного воином. Имена, содержащие корень «спарт», распространены в античности. Спарток, звали основателя династии боспорских царей, а вторым названием воинственного Лакедемона было — Спарта.