На самом деле мне эта бурса нужна, как телеге — пятое колесо. На первом году службы меня никто не отправит учиться, а на втором и вовсе не до того будет, здесь начнется такой бардак и светоспредставление, что самим бы выбраться. Но желание поступить в училище хоть как-то объясняет мое желание сотрудничать с особым отделом, в нынешние времена это почему-то считается аналогом стукачества и осуждается в коллективе. Вплоть до мордобоя и общественного осуждения.

Стукачам обычно полагается «темная», это когда сзади набрасывают одеяло на, ничего не подозревающую, жертву и пи… нают до изнеможения. Поскольку избиваемый не видит, кто его колотит, то не сможет опознать своих обидчиков и сдать их. Конечно могут наказать всю роту, но это будет всего лишь дисциплинарная мера, а не уголовная статья за избиение. Поэтому явление весьма распространенное и, если быть до конца честным, то весьма удобный способ воспитания дятлов.

Поэтому добровольно сотрудничают с особым отделом не очень охотно, хотя, конечно, майор Жилинский умеет убеждать, и осведомителей у него как тараканов в привокзальном буфете.

Мне же нужно не только войти в доверие, но и сделать головокружительную стремительную карьеру, поскольку времени очень мало. Старыми темпами я только через год в разведотдел попал бы. И для этого мне надо заинтересовать именно «папашу Мюллера», ему свой толковый человек в разведке явно не помешает.

Но как совместить сотрудничество с особистом и муки совести, терзающие мою интеллигентную, в первом поколении, душу? Чтобы заработать авторитет надо давать ценную информацию, в простонародье — «сливать» чьи-то грешки и косяки.

Решение этой головоломки простое и гениальное одновременно. Чтобы стыд не грыз и совесть не мучила, сливать надо… свои собственные грешки! И если их нет в наличии, то надо наладить их конвейерное производство. Сам сделал, сам на себя настучал. Все гениальное — просто! Но стучать на самого себя несколько странно, поэтому об авторе косяков можно умолчать. Что я и делаю.

Память услужливо сообщила, что между майором Жилинским и подполковником Ширяевым, зампотехом части, очень непростые отношения. Да и какие еще могут отношения быть между честным служакой и матерым казнокрадом. При этом первый должен ловить второго, но не смеет его взять за жабры, поскольку зампотех имеет волосатую лапу в генеральских кругах.

Командир части занимает равноудаленную позицию, и не вступает в спор «хозяйствующих субъектов», поскольку портить отношения ни с вышестоящим начальством, ни с особистами не хочет. В итоге ситуация подвисла в неустойчивом равновесии. Но понять какие чувства испытывает Жилинский к зампотеху не сложно.

Поэтому я решил подарить майору замечательный повод, чтобы вставить шпильку своему визави. Собственноручно созданный повод, между прочим.

Поскольку автопарк находится в ведении заместителя командира части по технике, то пожар, о котором никто не доложил начальству — это серьезное ЧП. Ведь автохозяйство — это зона повышенной опасности. Тут горит все, даже то, что гореть не должно вообще в принципе. Тут даже земляной пол в боксах пропитан автомобильным маслом на глубину в полметра.

Поэтому с чистой совестью сообщаю особисту, что на днях в автопарке случился пожар. Загорелась бочка из под краски, в которую кто-то бросил окурок.

Мол, слышал, краем уха, как эту новость обсуждали старослужащие.

Не поленился, сам проверил, действительно в десятом боксе присутствует обгоревшая бочка, запах гари очень сильный, явно свежий. Так же добавил, что из разговора понял: огнетушитель не сработали ни один. Может, их наконец заменят на нормальные — тогда вообще польза будет не только мне лично, но и всей автороте. Лиц не запомнил, естественно. Я их вообще со спины видел, меня же они не заметили похоже.

Майор обрадовался наверняка, но виду не подал. Задумчиво окинул меня взглядом, словно заново оценивая. Наверное, вычисляет сейчас в уме, кто я: хитрый проходимец или наглый карьерист?

— Спасибо, Александр. Важная информация.

Я промолчал, поскольку запутался немного, выбирая, что ответить: «Служу трудовому народу» или тут подходит старорежимное «рад стараться»?

Вот так и прокалываются попаданцы! В самых неожиданных местах и обстоятельствах.

Сижу, значит, в мягком кресле, никого не трогаю, тихо мирно посапываю. Не сказать, что кресло шибко мягкое и удобное, скорее наоборот — жесткое и не слишком эргономичное, как в обычном советском кинотеатре. Но много ли надо той мягкости солдату на первом месяце службы, чтобы прикорнуть? Вопрос риторический.

По моему глубокому убеждению, все эти показы кинофильмов и лекции можно смело считать дополнительным часом для оздоровительного сна перед основным сном. Правда, давить на массу приходится сидя, но это сущие пустяки. Мишка Клишин, помнится, умудрялся спать под машиной, лежа на земле, имитируя процесс ремонта. А чтобы не вызывать подозрения, приматывал руки ремнем к карданному валу. Со стороны если смотреть, то четкое ощущение, что трудится солдат, аки пчела, не покладая рук.

Спалился, конечно, в конце концов, но пару недель его хитрость работала. Жалко, что сейчас слишком холодно, чтобы повторить его трюк — на земле долго не полежишь. Весной — другое дело.

Воспитательная работа и забота о моральном состоянии молодых воинов в отряде на очень высоком уровне, этого не отнять. Не стройбат все-таки, а войска госбезопасности, поэтому кроме пищи обычной нам полагается духовная. Нет, батюшка нам еще по штату не положен, времена атеистические на дворе стоят, но его с успехом заменяет замполит, окормляющий нас ежедневными политинформациями. Впрочем, лейтенант настолько зануден и однообразен, что кроме, как читать газеты вслух ничего лучше придумать не смог. Так же в распорядке дня вполне официально записано, что солдату положен один просмотр программы «Время» в день, ровно в девять часов вечера. На мой взгляд, жуткий примитив и нелепая аналитика, похожая на рассуждения школьников о макроэкономике во время большой перемены. Смотреть без слез на это постперестроечное телевидение невозможно, старые советские программы и то интереснее, монументальные в своей неумолимой пропаганде что ли. Нынешние же, начинающие телевизионные акулы, напоминают группового Жорика Вартанова на СевКав-ТВ, только не смешного и не такого обаятельного. Но молодняк смотрит с интересом, им такое в диковинку, когда с телеэкрана ведущий заявляет, что «депутаты Верховного Совета мышей не ловят». Для них это культурный шок. Власть здесь критиковать не принято и такое вольнодумство еще недавно представить было невозможно.

— Пошла страна вразнос, — единственное, что я понял и потерял интерес к телевизору окончательно.

Даже «Утренняя почта», которую ждут всю неделю, словно манну небесную, меня лишь удручает.

В нашем клубе два раза в неделю крутят фильмы, иногда довольно свежие, только недавно вышедшие в прокат. Но ни один из них, по понятным причинам, я не досмотрел до конца. Честно говоря, и начало не досмотрел ни разу, сразу засыпаю.

Одними кинофильмами и политинформациями наша культурная жизнь не ограничивается. Иногда к нам приезжают совсем уже экзотические гости. К концу учебки например, пару раз заедет дирижер из округа, в поисках поющих и танцующих талантов. Хороший человек — мгновенно вычислил полное отсутствие музыкального слуха у вашего покорного слуги и освободил от занятий с хоровым пением. К сожалению, насладится счастьем в тот раз, а также свободным временем, я не успел, на выходе из актового зала был пойман старшиной и отправлен на кухню в помощь картофельным каторжанам.

В этот раз я умнее буду, фиг меня кто поймает.

Сегодня у нас необычная лекция от необычного гостя. Целый подполковник, военный прокурор. С удовольствием послушал бы его выступление, в прошлой исторической реальности его выступление мне очень понравилось, но организм требует использовать время с пользой, поэтому устраиваюсь поудобнее и закрываю глаза.