Тогда старейшины обратились к младшей вдове. Та приняла их с почётом и наказала своему единственному сыну: «Со старшим обращайся, как с отцом; с ровесником — как с братом; с младшим — как с сыном».

Недовольные выбором народа, семь двоюродных братьев Сурхая начали враждовать с ним.

Тогда Сурхай предложил им решить дело поединком, лишь бы не проливать кровь народа. Семеро братьев охотно приняли вызов: они были уверены, что одолеют Сурхая.

Сурхай приказал своим слугам не вмешиваться, пока он жив, и вышел на поединок — один против семерых. Началась неравная борьба. Сурхай обладал богатырской силой и ловкостью. Трёх братьев он убил, четверо, тяжелораненые, отступили. Но и Сурхай пострадал в бою: кисть левой руки была отрублена. Потому его и прозвали Чолак Сурхай. По-лакски «чолак» значит «калека». Чолак Сурхай долго управлял страной, и лаки его любили.

Не очень-то я верю, что был такой добрый и справедливый хан, но слушать дядю Мухтара было интересно.

Никакой лагерь не сравнишь с жизнью в горах. Очень мне было там хорошо. И Аслан со мной. За всё лето я только три раза побывал дома и то потому, что дядя Мухтар посылал меня за продуктами и за одеждой. Ходил я всё больше в одних трусах и так загорел, что стал похож на обожжённый кирпич.

Неподалёку от загона текла речушка, холодная и прозрачная как стекло. Она брала своё начало в заоблачных вершинах Турьей горы. По нескольку раз в день я купался в ней и часто ловил форелей. Форели в речке было видимо-невидимо, а ловил я её простым способом, которому меня научил Гасан; он был моложе всех чабанов и дружил со мной.

По способу Гасана совершенно не нужны всякие там лески, крючки, черви. Надо только выкопать небольшую канаву и отвести русло реки. Горную речку очень легко направить в какую-либо другую сторону. И в том месте, где прежде текла река, остаются заполненные водой воронки. Форели обычно прячутся в этих воронках!.. Бери ведро и собирай голыми руками! Вот и весь секрет.

И чего только я не нагляделся и не узнал в то лето! Однажды я шёл со своим Асланом в горы на пастбище к дяде Мухтару. Вижу — на кустах сидит маленькая, неказистая птичка. Аслан насторожился и стал подкрадываться. Птичка будто и не замечала его. Но когда Аслан совсем уже приблизился, пичужка резко повернулась, разинув клюв, пронзительно зачирикала и замахала крыльями, готовая кинуться на врага. Здоровенный Аслан поджал хвост и стал пятиться. Ну и лев, бесстрашный лев, нечего сказать, испугался крошечной птицы! Удивлению моему не было конца. Ведь Аслан не боялся даже орлов. Но дядя Мухтар мне объяснил в чём дело. Значит, поблизости было гнездо этой птички и она охраняла только что вылупившихся птенцов. И Аслан знал то, о чём я не имел понятия. Самая малая пичуга в таких случаях делается отважной.

Ещё интереснее было наблюдать, как Аслан повстречался с ежом. Мой «лев» с ходу бросился на него, ударил по спине носом и, заскулив, отскочил: ёж превратился в колючий шар. После этого случая Аслан стал бояться не только ежей, но и круглые коричневые камни обходил, стороной. Даже брошенная на траву папаха моего приятеля Гасана заставляла Аслана убегать. Мы здорово потешались над ним. Не зря ведь говорят: кто наскочил на змею, потом боится и верёвки.

Кстати, и про змей я могу кое-что рассказать. В наших горах их пропасть — и ужей, и ядовитых. Только не всегда поймёшь, какая перед тобой змея. Гадюку, например, не так-то просто отличить от ужа, окраска у них одинаковая, только форма головы и хвоста иная и ещё у ужа за глазами иногда бывают оранжевые пятна. Но могут и не быть, да и пока разглядишь…

Гасан гадюк не боялся и меня приучил: потому что гадюки никогда первыми на человека не нападают. Наоборот, стараются скрыться от него. Большей частью гадюки живут в лесах, охотятся за мышами, вредными грызунами и тем приносят пользу человеку. Другое дело гюрза: в жаркие дни она очень свирепа, лучше обойти её стороной. А когда пасмурно, она становится вялой, сонной, только ночью выходит на охоту.

Однажды в пасмурный день я отправился на поиски отбившихся от отары овец. Побродил по ущельям и поднялся на невысокую скалу. Смотрю, в небе орёл делает круг за кругом, круг за кругом… Наверно, заметил добычу на земле. Вдруг он приземлился, схватил что-то и тут же стал набирать высоту. В клюве он держал какую-то верёвку. На мгновение орёл замер в воздухе и выронил верёвку из клюва. Верёвка ударилась об огромный камень. Орёл пошёл вниз. Я побежал посмотреть, что произошло. Увидев меня, орёл снова взвился ввысь. Я глянул на камень — он весь был обрызган кровью, а вокруг валялись куски туловища змеи; в стороне лежала голова гюрзы, острый язык её ещё шевелился, глаза были открыты.

Видимо, орёл заметил на полянке больную или ослабевшую гюрзу и решил позавтракать ею. Но я не сразу догадался, почему он её бросил с высоты на камень. Обычно орлы так бросают твёрдые кости, чтобы раздробить их и полакомиться костным мозгом. И прицеливаются при этом очень точно. С огромной высоты попадают в намеченное место. И сейчас он явно бросил гюрзу на камень не случайно. Но зачем? И тут меня осенило. Наверно, орёл боялся укуса змеи и хотел быстрее её прикончить.

Вообще это был день бесконечных приключений. В одном месте я приблизился к зарослям силлуха — это такая сочная, по пояс взрослому человеку, трава, — гляжу: сидит заяц и таращит глаза. Я-то знаю, что зайцы спят с открытыми глазами, ну и подумал: «Спит. Дай-ка я его поймаю». Тихонько обошёл зайца сзади, протянул руки и… цап за уши! Ведь их только за уши и ловят. Но косой так закричал, что у меня в ушах зазвенело. Он давай биться в моих руках, порвал острыми когтями фуфайку, расцарапал колено. Я Так растерялся, что отпустил его. Заяц сделал несколько огромных прыжков и кувырком полетел в овраг. Вверх зайцы скачут хорошо, а вниз не могут, приходится им кувыркаться.

Теперь уж я с досады заорал что было мочи. Примчались овчарки во главе с Асланом и ринулись за косым. Но ничего не получилось: заяц ушёл от них.

Собаки вернулись назад. Они заискивающе смотрели на меня, виляли хвостами, будто ждали благодарности за то, что прогнали страшного врага, чуть не напавшего на меня. Ведь овчарки всегда гоняются за зайцами, так что, наверно, по их понятиям это очень коварный и сильный зверь.

Мы отправились с Асланом в небольшой лесок на склоне горы, поискать там пропавших овец. Мои расчёт оказался правильным. В тени между деревьев прогуливались четыре ярки и козёл. Этот бородатый дьявол и завёл их сюда. Овцы по природе своей очень смирные животные, а вот козлы и козы — своенравные, не слушаются чабанов и часто заводят овец в такие места, откуда и выбраться почти невозможно. Козы — отличные скалолазы, они и от волков спасаются на скалах, а овцы не могут так лазить.

Солнце пошло на убыль, когда мы дошли до Змеиного холма. Впереди, тряся бородой, вышагивал козёл, за ним с блеянием бежали овцы, а мы с Асланом замыкали шествие. Прямо из скалы, на двухметровой высоте, бежал ручеёк и со звоном падал на камни. Овцы подошли напиться. Я подставил сложенные ковшиком ладони — тоже захотелось пить. Вдруг откуда-то сверху на мою шею упала прохладная верёвка. Перед моими глазами мелькнула голова змеи с высунутым язычком, — она шипела. Ничего себе чемпионский венок! Я мигом схватил змею и отбросил далеко от себя. Видимо, урок, преподанный утром орлом, пошёл мне на пользу. Я и не заметил, как всё это произошло. Наверно, змея на скале, увидев человека, хотела уползти в сторону, но соскользнула и, падая, угодила мне на шею. Оказалось, что тут водится очень много змей, потому и холм называется Змеиным. Чабаны пьют здесь воду только в редких случаях.

Напоив своё небольшое стадо, я отправился дальше.

Нужно было пересечь глубокое ущелье, затем пройти немного по склону Турьей горы. А там, за оврагом и речкой, — загон.

Если не считать, что у Белой скалы в темноте вспорхнула куропатка, испуганные ею овцы вдруг разбежались и мне пришлось потрудиться, собирая их, приключений больше не было, и мы благополучно добрались до загона.