Роберт ел, говорил сидевшей рядом с ним Венеции изысканные комплименты, слушал разговоры, в основном, о войне и в большей части содержавшие неточные сведения, и наблюдал за Изабеллой с Ги. Беседа стала гораздо интереснее, когда перешли к местным событиям. К тому времени дамы последовали за хозяйкой в гостиную, оставив мужчин пить вино. Роберт заметил, что когда Джеймс поднялся открыть дверь для матери, он попытался украдкой провести рукой по затылку Изабеллы и обнаженной руке. Но девушке удалось уклониться. «Невоспитанный щенок, — сказал про себя Роберт, — придется его проучить!»

Мужчины засыпали Роберта вопросами о возможности заключения мира, но он был осторожен.

— Это верно, что большинство наших европейских союзников отошли от нас, но их поддержка всегда была сомнительна, а союз с ними ненадежен. Мы загнаны в угол, но наши армия и флот достойно вели себя в Дании и в Египте. Мы считаем, что Бонапарт обеспокоен тем, что мы получили передышку. Однако, добиваясь перемирия, мы не должны забывать об обеспечении обороны страны.

Глядя на встревоженные лица собеседников, Роберт сообщал им свои собственные предположения, неодобряемые Генри Аддингтоном, но горячо поддерживаемые Уильямом Питтом, а тот, будучи Хранителем Пяти Портов, лучше кого бы то ни было знал эти края.

— Я хотел бы предложить вам, джентльмены, построить канал от Эпплдора до Хита вдоль побережья. Точное расположение канала мы определим. Представьте, что если баржи с войсками Бонапарта причалят к этим болотам, они столкнутся с серьезными трудностями: солдатам придется нести оружие и другое снаряжение через болота и через глубокий канал, который будет хорошо обороняться.

Это было для них полной неожиданностью. Они считали, что лучше вырыть канал, чем открыть шлюзы и затопить местность, но, похоже, этот проект дорого обойдется. Без сомнения, большую часть расходов придется нести местному управлению. Предложение обсудили, яростно споря по поводу всех доводов за и против (каждый рассматривал вопрос, имея в виду прежде всего интересы своего собственного кармана), но оно не было отвергнуто. Разведка возможности осуществления этого плана как раз и являлась основной задачей Роберта на данном этапе.

С ироничной улыбкой он оглядел собравшихся.

— Как только что заметил сэр Джошуа, в настоящее время у нас нет сведений о наступлении наполеоновских войск, но если мы будем ждать, пока оно начнется, не заботясь об обороне, то, несомненно, проснувшись в одно прекрасное утро, увидим, как враг шагает по болотам к Лондону.

Примерно час спустя мужчины вернулись в гостиную к дамам. Изабелла помогала тете подавать чай, разнося чашки и серебряные блюда с пирожными.

Роберт взял чашку с чаем, отрицательно покачал головой, отказываясь от сладостей, и улыбнулся ей:

— Надеюсь, вас не ругали сегодня утром из-за того, что вы задержались со мной?

— Все обошлось, — беспечно ответила девушка, хотя ее щека еще горела от жгучей пощечины, полученной от тети Августы за пренебрежение обязанностями. — Я не знала, что вы один из гостей моего дяди.

— Вы разочарованы?

— Нет, конечно, нет. Извините меня. — Она быстро отошла, повинуясь неодобрительному жесту тети.

Только теперь Изабелла в полной мере осознала, что это тот самый Роберт Эрмитейдж, которого так восторженно описывала Венеция. Изабелла поглядела на него, продолжая старательно выполнять свою работу. Она увидела его четкий профиль на фоне окна, когда он наклонил голову, разговаривая с Венецией, и внезапно это пробудило в ней воспоминание, настолько неожиданное, что чашка выскользнула у нее из рук и упала на пол мимо ковра, разбившись на полированном дубовом паркете.

— Изабелла! — в голосе тети Августы явно слышалось раздражение. — Как можно быть такой неловкой! Собери осколки и позвони Франклину.

Удивленные гости оглянулись, и помертвевшая Изабелла почувствовала, как краска заливает ее лицо.

— Извините, — пробормотала она, но не успела опуститься на колени, как ее опередили:

— Позвольте мне, — сказал Роберт, собирая осколки и складывая их на маленький серебряный поднос, который все еще был у нее в руках. — К счастью, чашка была пустой. Смотрите, не порежьтесь.

— Благодарю вас, — прошептала девушка и отнесла осколки тончайшего китайского фарфора на чайный столик, где ее встретили укоризненным шепотом:

— И, пожалуйста, не пытайся привлечь к себе внимание наших гостей таким вульгарным способом, — едко сказала тетя Августа.

Изабелла сдержалась и ничего не ответила. Меньше всего она хотела бы привлекать чье-либо внимание.

— Почему бы тебе не спеть нам что-нибудь. Венеция? — вмешался сэр Джошуа с веселостью, которая ему совсем была не свойственна. — Ты ведь знаешь, как лорду Килгоуру нравится слушать твое пение.

— О папа, — прошептала Венеция, краснея. — Я не уверена, что он захочет слушать меня во второй раз.

— Разумеется, захочу, мисс Венеция. У меня осталось от вашего пения приятное впечатление.

Венеция кокетливо улыбнулась ему.

— Ну, если вы настаиваете…

Она выглядела чрезвычайно привлекательной в платье из розового шелка с пышными рукавами и вышивкой серебром на груди. Девушка напоминала изысканное кондитерское изделие, но Роберт не любил сладкого.

Открывая крышку пианино для Венеции и отыскивая нужные ноты, Роберт заметил, что Изабелла перестала хлопотать у чайного столика и, воспользовавшись случаем, выскользнула в сад через открытую дверь.

Позднее, когда Венеция спела две баллады, чем заслужила громкие аплодисменты, а дочь мэра, уступив просьбам гостей сыграла на пианино, Роберт вежливо отклонил приглашение принять участие в партии в вист и, благополучно избежав встречи с хозяйкой, вышел из дома.

Было еще не совсем темно. Днем пролился небольшой дождь, и сад дышал вечерней свежестью, напоенной ароматом цветов и свежескошенной травы, что было особенно приятно после пребывания в душной гостиной. Он не собирался тотчас же отправиться на поиски Изабеллы, но пройдя по дорожке, завернул за угол дома и, заметив белое платье девушки, сидевшей на каменной скамье у стены, увитой плющом, пошел прямо к ней. Погруженная в чтение Изабелла не слышала, как он подошел, и от неожиданности вскочила. Книга упала на землю. Роберт наклонился и поднял ее вместе с листком бумаги, вылетевшим из книги.

— Не уходите. Я с удовольствием посижу с вами, если можно. Но ведь при таком скудном свете ничего нельзя прочесть.

— Да, видно не очень хорошо. Не могли бы вы вернуть мне книгу?

— Что же вы так прилежно изучаете? — Голос его изменился. — Боже милостивый, Вергилий. Вы действительно умеете читать на латыни?

— Да, действительно умею, — сказала она с вызовом. — И должна приготовить урок для мистера Холланда, а я была так занята весь день, что не успела закончить.

— А кто такой мистер Холланд?

Это имя вырвалось у нее само собой.

— Это тот, кто читает со мной по-латыни, по-гречески, а еще мы занимаемся историей и даже математикой, — выпалила она.

— Вот как? Вы меня удивляете. А сэр Джошуа знает, какой ученый человек нашел приют под крышей его дома?

В голосе Роберта прозвучала насмешливая нотка, и девушка возмутилась.

— Не смейтесь надо мной. Наверное, вы, как мой дядя, считаете, что молоденькие женщины годятся лишь для ведения домашнего хозяйства, для стирки, уборки, вынашивания детей и им нельзя разрешать учиться, читать книги или иметь свое собственное мнение.

— Разве я сказал что-нибудь подобное? Дайте-ка мне посмотреть, что вы там перевели.

Изабелла попыталась вырвать у Роберта листок, но он держал его так высоко, что Изабелла не могла дотянуться.

— «Нет счастья доверчивым людям. Я нашла его, потерпевшего кораблекрушение, нищего, и поделилась с ним всем, что имела. Должно быть, я сошла с ума…» — Насколько я помню, это жалоба Дидоны, упрекающей Энея за то, что он оставил ее. Неплохо, совсем неплохо. Не намек ли это на личный опыт?

Он задел за больное. Рассердившись на снисходительные нотки, которые, как ей показалось, прозвучали в голосе Роберта, она выхватила книгу и листок и собиралась уйти, но он взял ее за руку и задержал.