Путь в дальнем конце коридора им преградили аварийные противовзрывные двери, но три мелта-бомбы Когтей пробили в них дыру, достаточно большую, чтобы бронированные легионеры проникли в сердце инженерных палуб.

Сержант Ховани вошел первым, опередив Агапито.

— Не стрелять! — рявкнул сержант, опуская болтер.

Впереди находилось отделение Рапторов — не обычных воинов в боевой броне, но уродливых, несчастных созданий, которые перенесли последнюю имплантацию генетического семени от примарха. Некоторые, слишком крупные даже для силовых доспехов, были просто закутаны в одежду. Другие могли носить комплекты брони, хотя и со значительными доработками.

Агапито невольно сравнил последнее поколение Рапторов с рабами-мутантами, которых он убивал. Чешуйчатая кожа, нечеловеческие глаза, когтистые руки, жесткие волосы, а также костяные и хрящевые наросты обезображивали воинов Гвардии Ворона. Их сержант выглядел горбатым — он еще мог носить доспехи, но удлиненные уши и торчавшую изо лба кость невозможно было скрыть под шлемом. Кожа всех воинов, которых видел Агапито, будь она покрытой мехом или гладкой, змеиной или усеянной шипами, была почти белой. У всех были черные как смоль волосы, и на ум сразу приходило сравнение с выбеленной плотью и черными глазами лорда Коракса.

Несмотря на физическую схожесть с корабельными рабами, Рапторы в своем самообладании и поведении не могли не отличаться от них сильнее. Они охраняли лестничный колодец, внимательные и готовые ко всему, стараясь держаться настолько прямо, насколько позволяли искаженные тела. Никакие уродства не могли скрыть чувство собственного достоинства и выправку легионеров, но их внешний вид все равно тревожил Агапито, особенно в сравнении с чудовищами, которых породили Несущие Слово. Мысли об этом ничуть не помогали принять факт существования изуродованных Рапторов.

— Командор Агапито, — сказал сержант, склонив голову в почтительном приветствии. Его губы были тонкими, обнажавшие во время разговора темные десны и язык, но голос воина оставался тихим и спокойным, почти юношеским. — Командор Бранн захватывает реакторный зал.

— А ты кто? — спросил Агапито.

— Сержант Хеф, командор. Навар Хеф.

— Присоединяйтесь к моим Когтями, Навар, — сказал Агапито, ткнув пальцем за спину на ожидавших у двери воинов. — Полагаю, враг разбит, но их еще может оказаться достаточно, чтобы попытаться провести контратаку.

— Технодесантники сейчас берут под контроль плазменную камеру, командор, — добавил Хеф. — Командор Бранн просил передать, что встретит вас в главном зале.

«Кто бы сомневался», — подумал Агапито, но вслух сказал: — Очень хорошо, сержант. Продолжать в том же духе.

Агапито обратил внимание на тройку сержантов, которые присоединились к нему, ожидая приказаний.

— Заблокировать сектор и соединиться с другими Рапторами, — произнес он. — Никто не должен пройти участок.

Командор уже оборачивался, мысленно вернувшись к Бранну, когда сержанты подтвердили получение приказа и направились к отделениям. Чтобы попасть к главному реактору, Агапито потребовалось подняться палубой выше, миновать еще два отделения Рапторов, охранявших лестничные колодцы, и пройти по короткому коридору. Зал находился в глубине периметра, и командор, приближаясь к реактору, вложил меч в ножны, а пистолет спрятал в кобуру.

Бранн встретил его у дверей, шагнув в коридор одновременно с Агапито, без сомнения проинформированный о приближении другого командора. Поначалу Бранн ничего не сказал, а лишь прошел мимо, чтобы обратиться к отделению Гвардии Ворона в другом конце перехода.

— Сектор в безопасности, продвигайтесь на три палубы ниже, — приказал Бранн. На двух командоров бросили несколько мимолетных взглядов — было ясно, что их отправляют не по каким-то стратегическим соображениям — но легионеры отбыли без лишних вопросов. Постепенно грохот их ботинок стих вдали.

— Брат, я хотел из…

Бранн схватил брата за край нагрудника и приложил Агапито о стену.

— Одних извинений недостаточно! — хотя Агапито не видел лица брата за личиной шлема, поза и голос Бранна выдавали ярость так же отчетливо, как рычание или грозное выражение лица. — Нам дали простой приказ. Что с тобой случилось?

— Я убивал Несущих Слово, брат, — ответил Агапито, пытаясь оставаться спокойным перед гневом Бранна. — Вот, что мы делаем. Мы убиваем предателей.

Агапито попытался вывернуться из хватки Бранна, но брат отпихнул его назад к стене с такой силой, что от удара растрескалась штукатурка.

— Одна минута, — прохрипел Бранн. — Еще одна минута, и нам пришел бы конец.

— Ты настолько ценишь свою жизнь? — спросил Агапито, ударив словами, словно плетью, уязвленный тем, что Бранн высокомерно решил, будто вправе судить его. — Может, тебе следовало лучше сражаться.

Бранн занес кулак, его рука дрожала, но удар так и не последовал.

— На этом корабле Коракс, брат. Ты думал о нем, сводя личные счеты с Несущими Слово?

На этот раз Агапито не пытался сдержать гнев. Он оттолкнул руку Бранна и отбросил его от себя, едва не повалив на палубу.

— Личные счеты? На Исстване-5 погибло семьдесят тысяч наших братьев. Думаешь, только я хочу отомстить? Как насчет других легионов? Саламандр и Железных Рук? Феррус Манус повержен, лорд Вулкан, вероятно, тоже. Лорд Коракс? Я видел, как те ублюдки, Лоргар и Керз, пытались убить его, пока ты сидел на другом конце галактики, поэтому не рассказывай, что из-за меня примарх оказался в опасности.

Бранн отшагнул назад, качая головой.

— Ты ослушался приказа. Прямого приказа примарха. Вот, что с тобой стало, — злость в голосе командора переросла в грусть. — Ты не в силах изменить то, что случилось на Исстване. Наши мертвые братья не поблагодарили бы тебя за то, что ради их памяти ты поставил задание под угрозу срыва.

— Что ты знаешь об этом? — отрезал Агапито. Он постучал пальцем по шлему. — Ты не помнишь того же, что я, тебя там не было, брат.

— Судьба, о которой ты не устаешь мне напоминать, брат, — со вздохом ответил Бранн. Он указал на серую метку, едва заметную на черном левом наплечнике Агапито. — Символ почести за Исстванскую кампанию, который твои Когти носят в знак уважения к павшим, а не как символ стыда. Многие погибли там. Ты — нет. Радуйся этому. Тебе не за что искупать вину.

— Я не пытаюсь искупить вину, — сказал Агапито. Он не мог подобрать слов, чтобы передать всю гамму чувств, которые охватывали его всякий раз, когда он вспоминал о резне в зоне высадки. Наконец он сдался и отвернулся от брата. — Я не виню тебя за то, что тебя там не было, брат, но тебе никогда не понять.

Навигатор повернула изуродованное лицо к Кораксу, когда тот осторожно положил руку ей на плечо.

— Констаникс, — прошептала она. — Вот система, которую ты ищешь. А теперь, пожалуйста, избавь меня от оков.

Порывшись в энциклопедической памяти, Коракс выяснил, что Констаникс-2 был миром-кузницей, находившимся менее чем в пятидесяти световых годах от их текущего местоположения. На чью сторону встала планета в охватившей Империум гражданской войне, оставалось неизвестным, но тот факт, что на ней находились Несущие Слово или по крайней мере направлялись туда, не сулил ничего хорошего.

— Что же там нужно предателям? — мягко спросил он.

— Не знаю. Они дважды наведывались в систему с тех пор, как мы покинули Калт и выбрались из Гибельного шторма.

— Гибельный шторм? — Кораксу прежде не приходилось слышать этот термин.

— Волнение в варпе, — просипела навигатор. — Его создали приспешники Лоргара. Они сделали это со мной, заразили меня… превратили разум в сосуд для одного из их нечеловеческих союзников, чтобы направлять…

— Лорд Коракс, корабль в наших руках, — объявил Соухоуноу. Командор снял шлем, и пот на его темной коже заблестел в багровом освещении реакторных дисплеев. Он с явным облегчением провел рукой по коротким курчавым волосам. От улыбки воина изогнулись белые шрамы — племенные татуировки, которые выдавали в нем бывшего певца-славослова Сахелианской лиги с Терры. — Плазма в хранилище стабилизирована. Командоры Бранн и Агапито отправились в стратегиум для доклада.