КАСТА ТОЛЕРАНТНЫХ

Кажется, в прошлом таких граждан, как мистер Мышкин, преследовали... Их сажали в тюрьмы, где с ними творилось непонятное и страшное; в некоторых странах, кажется, их даже казнили. Чудовищно и непонятно. Совершенно непонятно. Куда был направлен взор общества? Ведь тогда уже было общество, в конце концов! Не в пещерах жили эти люди! Они стояли на высокой ступени развития, у них был Интернет, они летали - хоть и примитивно - в космос, они ели генномодифицированные, - пусть и очень примитивные, продукты. Странно. Странно и нелепо. Абсолютно не похоже на правду. Преследовать человека за его сокровенное желание, лишать его возможности удовлетворить свою страсть, ограничивать его свободу, - бессмысленно и жестоко. Это дискриминация, варварство. Невозможно поверить, что все это происходило относительно недавно. Не верю. Не хочу верить.

-Мистер Скуратов, к вам мистер Мышкин.

-Пригласите.

Странный человек... Стоп! Странный не человек, а мои мысли. Человек не может быть странным, он может быть только человеком. Гм... Странный. Что это со мной? Теряю квалификацию?

-Мистер Мышкин, рад вас видеть. Присаживайтесь.

И все-таки что-то в нем есть ... странное. Какое странное слово! От какого корня? Неужели "страна"? В этом что-то есть: каждый человек суть страна, с собственными странностями. Глаза шмыг-шмыг, точно мышата напуганные. Пальцы неспокойные. Почему он комкает перчатку?

-Позвольте вашу лицензию, мистер Мышкин.

-Пожалуйста.

Почему так дрожит его рука? Стандартная лицензия, - белый листок, - я каждый день вижу такие.

"Лицензия.

Именем Межземного Союза

Мистеру Мышкину 2042 года рождения, место рождения г. Москва - 1 (Земля)

Позволено убить

Николева Андрея, 2070 года рождения, место рождения - Москва -2 (Луна)".

Стандартная процедура. Он законно воспользуется своим правом. Как миллионы людей. Почему же он нервничает? Словно с его лицензией что-то не так... Но я-то знаю, с ней все в порядке. Его очередь, все законно.

-Все верно, мистер Мышкин. Разрешите вас поздравить.

-Благодарю.

-Вы уже встречались со своим комиссаром?

-Нет еще.

-У вас есть возможность сделать это прямо сейчас. Мистер Безухов!

-Добрый день, мистер Мышкин.

-Здравствуйте.

-Мистер Скуратов, могу я забрать у вас лицензию мистера Мышкина?

-Разумеется.

-Вы готовы, мистер Мышкин?

-Да, комиссар.

"Да, комиссар"! Какая готовность! И что только эти ублюдки находят в этом? Мразь, выблядки! И какого хрена меня постоянно назначают в первый отдел? А впрочем, какая разница. В других отделах такая же круговерть, как здесь... Прочитал бы начальник мои мысли, тут же пропер с работы. А я не хочу полететь с работы. Мне нужна работа.

-Мистер Мышкин. Как вы знаете, вам предписан Андрей Николев, двенадцати лет, проживает с родителями по линии 2Ц. Место для реализации вашей потребности, - сквер у Октябрьского поля. Вы доедете туда с мальчиком на тролете. Да...

-Замечательно, комиссар.

Гнида дрожащая. С каким наслаждением врезал бы по этой гнилозубой роже! Почему такие все друг на друга похожи? Ртутные глазки за толстыми линзами очков, длинные белые пальцы, тонкие и подрагивающие. Недоноски поганые.

-Я поднимусь, заберу мальчика и с ним спущусь к вам. Вы ждите на остановке тролета.

-Замечательно, комиссар.

Мразь.

-Здравстуйте, мистер Глебов. Здравствуйте, мистер Николев. Я за Андреем.

-Да, разумеется. Он собран.

Мистер Глебов, мистер Николев... Пидары вонючие. Почему у детей, подлежащих лицензированию, родители - гомосеки? Хрен его знает.

-Андрей, пойдешь с этим дяденькой.

-Хорошо, папа.

-Будь умницей.

-Хорошо, папа.

Пустой тролет подплыл к остановке. Двери бесшумно раскрылись. Мальчик лет двенадцати, белокурый и жизнерадостный, взбежал по ступенькам. Следом вошел сутулый мужчина в толстых очках. Двери закрылись и тролет поплыл в сторону Октябрьского поля.

Работники Отдела Лицензий Сергей Годунов и Николай Костанжогло прибыли в сквер рано утром. Труп мальчика лежал под кустом сирени. Разрезанная чем-то острым заляпанная кровью одежда валялась неподалеку. Живот ребенка был косо вспорот, на шее - кривой глубокий надрез.

Упаковав труп в целлофан, Годунов и Костанжогло понесли его к грузолету.

Уже в крематории, глядя на сгорающий в печи труп, - плавились пластиковые волосы, пузырилась резиновая кожа, кое-где уже обнажился титановый каркас, - Костанжогло вдруг произнес:

-Неужели, раньше они делали это с настоящими детьми?

И тут же умолк под удивленным взглядом напарника.

ИДЕТ ПО ПАЛУБЕ МАТРОС

-Ребята, познакомьтесь.

Шесть мальчишеских лиц, разных до пестроты, обратились к замершему у дверей невысокому светловолосому подростку и вожатой в зеленой форме детского лагеря "Вифлеемская звездочка".

-Это Иван.

Мальчик хотел сделать шаг вперед, но не решился, краска залила его тонкую шею, лицо осталось бледным.

-Привет, Иван, - дружелюбно отозвался лежащий на высокой металлической кровати вихрастый паренек.

Другие мальчики нестройно протянули: "Приве-ет".

-Ну, знакомься, располагайся, - кивнула Ивану вожатая. - Вон твоя кровать и тумбочка.

Поправила сбившуюся на лоб светлую прядь, погрозила пальцем одному из мальчишек и скрылась за дверью.

Иван подошел к своей кровати, положил на нее сумку и стал доставать полотенце, зубную щетку, белье, плеер с наушниками, книжки, кеды. Шея его все еще оставалась красной.

-Иван, ты откуда?

Иван повернулся к спросившему, коренастому подростку со слегка оттопыренными ушами:

-Из Смоленской области. А ты?

-Я из НиНо, ну из Нижнего Новгорода. Меня Павел зовут.

Мальчики потеряли интерес к новичку и вернулись к прерванным делам: книжкам, шахматам, болтовне.

Иван разложил вещи в тумбочке и почувствовал себя неуютно: все ребята были чем-то заняты, играли, смеялись, а он сидел на кровати.

За окном колыхались зеленые ветви, пела какая-то пичужка.

Мальчики затеяли битву подушками: вопли, смех, летящие перья. Иван, завидуя, наблюдал, как они весело колошматят друг друга, но присоединиться к игре не решился. Устав от сражения, ребята, смеясь, разбрелись по кроватям, шумно дыша и переговариваясь.

На ветви за окном легла багряная тень. Вечер.

Электронные часы на стене высветили: 21. 00

-Отбо-оой! - зычный голос донесся из-за двери. И тут же в палате погас свет. Мальчики стали укладываться.

Иван снял шорты, укрылся пахнущим прачечной одеялом.

В комнате стало тихо. Тикали часы. Дышали ребята. В открытую форточку доносился треск цикад.

-Качай его!

Иван проснулся, осоловелый со сна. Кровать ходила ходуном. Вскрикнул, увидев темные фигуры, нависшие над ним.

-Вы чего?

-Куда? - кто-то со смехом вдавил его в постель. - Добро пожаловать в "Звездочку"!

Мальчики, гогоча, раскачивали кровать и выкрикивали.

-Идет по палубе матрос.

-А корабль-то тонет!

-И наш матрос уже в воде!

На лицо Ивану обрушилась подушка, кто-то надавил сверху. Мальчик задохнулся, задергался, но его крепко держали.

-И наш матрос уже в воде!

-Ребята, он не дышит!

Павел рыдал в гробовой тишине, сидя на своей кровати, всматриваясь в темноту, туда, где, вытянувшись во весь рост, лежал Иван.

-Что дела-аать?

-Нужно вожатую звать, - сказал кто-то из мальчиков.

Рыдания Павла стали громче.

-Сашка, - взмолился он. - Пойди, дотронься до него, может...

-Сам дотронься. Боюсь я.

Иван откинул подушку с лица, шумно задышал.