Папа Никки пожал плечами.

- Она, безусловно, не была счастлива. Я думал, что она пошла к тебе, но, очевидно, этого не произошло.

Плечи Джека поникли, и он опустил голову.

- Она пришла ко мне. Но у нас было недопонимание, и у меня не было шанса поговорить с ней, — он прерывисто вздохнул. — Это все моя вина.

Папа Никки положил руку на спину Джека.

- Не говори так. Я уверен, что все будет хорошо. Почему бы тебе не пойти домой, и как только она будет здесь, я скажу ей позвонить тебе.

Джек поднял голову и посмотрел на мэра с самым беспомощным выражением, которое я когда-либо видел. Я хорошо знал этот потерянный взгляд, хотя мэр Беккет очевидно не мог. Может быть, все воспоминания, которые я получил от Никки за все время, помогали мне читать его лицо. Или, может быть, потому, что я всегда был хорош в чтении лиц.

Но сейчас, лицо Джека выглядело унылым. Как будто он знал, что она никогда не вернется.

Может быть, этот парень был умнее, чем я думал.

Зная, что это был мой лучший шанс, я прокрался по обрамлению деревьев, которые направлялись со стороны дома Беккетов назад. Гриль на внутреннем дворике был освещен, с готовившимися гамбургерами.

Отлично. Задние двери должны быть открыты.

Я вошел внутрь, вниз по залу, который имел четыре двери. Одну я мог видеть. Одна из них была ванной комнатой. Две другие были закрыты. Я мысленно подбросил монету и выбрал дверь слева.

Кровать была аккуратно застелена. Книга по истории лежала открытой на углу стола. Фотографии в рамках выстроились вдоль нижней полки книжного шкафа, показывая Никки и её друзей. Несколько с Джеком.

Но наиболее ярким признаком того, что это комната Никки, была новая футболка Мертвых Элвисов натянутая на стул возле стола.

Я провел пальцами по изображению, улыбаясь тому, чтобы она собиралась погладить её.

— О, Ник, — прошептал я. — Мы собираемся так весело провести время.

Я засунул ее записку под подушку так, чтобы виден был только уголок, а потом вышел из дома.

Так или иначе, увидев место, где жила Никки, это заставило меня хотеть ещё больше вернуться к ней снова.

Сейчас.

После того, как крысы смылись.

— Они делают так каждую ночь? — сказал я, мой голос охрип. Я думаю, что кричал все время, когда крысы царапали меня.

Я услышал шелест соломы под Девоном.

- Если тебе станет от этого лучше, крысы помогают нам отмечать прохождение дней.

Моя грудь сжалась. Я не мог отдышаться.

- Я не могу этого сделать. Я не могу застрять здесь навсегда.

Я начал бить потолок, снова и снова, пока я не услышал ужасающий щелчок. — Чееееееерт!

Я прижал мою разбитую руку, тишина после моей вспышки периодически нарушалась моим собственным дыханием.

— Может быть, ты не будешь здесь вечно. У тебя есть только три месяца до твоего суда.

Я освободил свою руку, а затем замер, слова нахлынули на меня.

- Суд?

— Да, — сказал Девон нерешительно. — Разве они не говорили тебе, когда привели сюда?

— Я не знаю. Может быть, они объясняли тонкости лишения свободы, в то время как выбивали из меня мозги. Так что насчет суда?

— Дельфинианский суд начинаются через три месяца после задержания. Они решают, будете ли вы лишены свободы навечно. Или… нет.

— Нет? Ты хочешь сказать, они могли бы освободить меня?

— Если под "освободить тебя" ты имеешь в виду, убить тебя, то да.

Я закрыл глаза.

- Так что мои варианты вечность кормления крыс или смерть.

— Да. Заставляет тебя желать о выборе, не так ли. Я бы, скорее, умер, но единственный способ, что меня убьют, если они найдут реликвию, а я не хочу умирать, зная, что она в их руках.

— Это единственная причина, почему ты остаешься в живых?

Девон вздохнул.

- Брат, когда ты пробудешь здесь столько же, сколько и я, ты поймешь, что есть только одна или две важные вещи, ради которых стоит жить. Уникальные для тебя и только для тебя. У меня есть такая. Я сохраняю свою честь, сохраняя реликвию от их рук.

Я закрыл глаза. Зачем я живу? Честь, как у Девона? Я слышал, как Никки в моей голове фыркнула на это предположение. Музыка? Поиск Жертв? Вечная жизнь? Последнее не имело никакого смысла. Вечная жизнь, по определению, не может быть тем, ради чего стоит жить.

Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал поиск следующей Жертвы. Это то, чем я жил на данный момент. Шанс для другой Жертвы, способной пережить Насыщение.

Я протер глаза. Какой был смысл в том, чтобы найти что-то, ради чего стоит жить, если моя жизнь больше не была в моих руках?

У Девона ещё было то, чего хотели Дельфинианцы, поэтому его не убьют. Но меня… У меня не было ничего, что бы они хотели.

- Почему бы тебе не принять решение за них?

— Что, убить себя? Слишком близко к Нижнему Миру, любая царапина, которую я получаю, слишком быстро заживает. Кроме царапины от этих крыс. Ты знаешь, как это.

Так или иначе, зная, что я не зависел от себя самого, заставляло меня чувствовать себя еще хуже. Вы никогда не понимаете, насколько полагаетесь на возможность самоубийства, пока не будете лишены такой возможности. Я не говорю, что это предложение будет хорошей наклейкой на бампер, но это было правдой.

Я провел рукой вокруг моей клетки, пока не нашел зубчатый камень, которым я рыл накануне вечером. Я нашел гладкую часть стены и, используя острую часть, поставил линию, чтобы отметить свой ​​первый день в Подземельях Дельфиниана.

А потом я начал копать в нижней части прутьев.

У меня было три месяца, чтобы вырыть яму на свободу. Все, о чем я мог думать, только о том, чтобы пойти домой. Может быть, в первый раз я смог понять, почему Никки выбрала возвращение домой, а не вечную жизнь со мной.

Нет. Я никогда не пойму выбора, который она сделала.

ГЛАВА 11

Я отметил течение времени, и разрушение моих надежд в неделях.

Первая неделя: Когда я на самом деле думал, что мое пребывание здесь будет таким коротким, чтобы бессмысленно отмечать мои дни.

Третья неделя: Когда я должен был начать напоминать себе, что Никки была только галлюцинацией, только галлюцинацией.

Шестая неделя: Когда я обнаружил, что камни, держащие железную решетку на месте, выросли снова, несмотря на сорок дней, которые я их ковырял.

Десятая неделя: Когда крысы сняли достаточно кожи, чтобы я почувствовал, что мои кости торчат.

Двенадцатая неделя: Когда я начал просить судного дня, и моей собственной смерти.

ГЛАВА 12

Сейчас.

Судный день.

Я использовал острый камень, тот, о котором я так переживал в первую ночь, чтобы выцарапать очередную галочку на моем домашнем календаре на стене скалы. Линия была зубчатой. Было трудно найти энергию даже для того, чтобы держаться за скалу, это заставляло мои руки дрожать.

Не было никакой необходимости считать все отметки. Я знал, что моя новая линия доведет общую сумму до девяноста.

Девяносто дней в этой тюрьме. Девяносто галлюцинации с Никки. Девяносто полночей с крысами.

Камень выскользнул из моих пальцев, которые были скользкими от свежей крови, и приземлился в большую кучу подобных ему, каждый из которых был вырезан моими руками.

Все эти камни и все эти стены были ещё тверже, чем когда-либо. Может быть, камни тоже были галлюцинацией. Я лежал на спине и смотрел в потолок.

Неожиданно Никки легла рядом со мной. Девяносто первая галлюцинация.

- Начинаешь сомневаться в своем собственном рассудке? — сказала она.

Я знал, что она не настоящая. Но я все еще отвечал ей. Каждый раз.

— Ты бы тоже сомневалась, — сказал я. Она просто смотрела на меня так, как я всегда представлял себе реальную Никки, смотрящую на меня. Так, будто она говорила, что я единственная, кто знает тебя. — Я могу сказать тебе кое-что? — спросил я. Это ударило меня, я просил галлюцинацию дать мне высказаться.