И я заболел гриппом.
Но ведь, кажется, хотел сказать о носках. Нет. Не буду я о носках говорить ничего, чтобы не получить дополнение к гриппу еще развитие желчи. Не буду.
сосиски. На постели моя жена, откушавшая венских сосисков, а после них иноземцевых капель… Довольно.
Пора, пора нам заговорить полным голосом о качестве нашей продукции.
Вечерний выпуск «Красной газеты», (Ленинград), 15 мая 1926 г.
Музыкально-вокальная катастрофа
На грязно-коричневой стене паровозного сарая висел белый плакат, возле коего стояла восхищенная толпа. И немудрено: на плакате было изображено:
«Железнодорожники!
Внимание!
В понедельник, 26 апреля, в 4 1/2 часа, в паровозном сарае при мастерских имени т. Урицкого состоится
Общее собрание
Порядок дня:
1. Отчет месткома.
2. Обсуждение наказа новому месткому.
3. Перевыборы месткома.
Играет оркестр духовой музыки!»
Через день после появления означенного плаката, именно в среду, в вагонных мастерских заседал вагонный местком.
— Ну, Петя, как у их прошло? — спросил мрачный председатель у секретаря.
— Полный сбор, — ответил Петя, — сто процентов ихних приволоклось, да наших по контрамаркам было человек пятьдесят, оркестр слушали.
— Ах, халтурщики, ах, арапы, — расстроился председатель, — вот ловчилы собачьи!
— Ничего они не ловчилы, — отозвался член месткома товарищ Практичный, — а просто тамошний председатель Седулаев — умница! Знает, чем массу за жабры взять! А мы сидим, гнием. У нас на прошлом собрании сколько было?
— Семнадцать человек, — ответил Петя, секретарь.
— Ну вот, а у нас две тысячи народу! Да и семнадцать только потому оказалось, что я вовремя двери в столярный цех запер, не успел убежать народ!
— Стало быть, что ж ты предлагаешь? — спросил председатель встревоженно.
— Да предложение тут простое, — отозвался Практичный, — перешибить их надо!
— Ну, я ж их и перешибу! — вскричал председатель, зажженный словами Практичного. — Я покажу антрепренеру Седулаеву, что далеко кулику до Петрова дня! Далеко ему до вагонного месткома! Я им такое устрою, что слава о нас загремит по всему Союзу… Берите, братцы, бумагу, будем сочинять.
На другой день, именно в четверг, на грязной стене вагонного сарая висел плакат в три сажени:
«Всем, всем, всем!!!
Завтра, в пятницу, в 8 часов вечера, в здании вагонного сарая состоится грандиозное музыкально-вокальное общее собрание при участии лучших сил артистов и месткома, известных в Европе и Азии.
Программа:
1. Доклад о международном положении. Исполнит любимец публики баритон и председатель месткома Хилякин.
2. Вальс из „Фауста“ — оркестр местного театра.
3. „Касса взаимопомощи“ — водевиль в гриме и костюмах разыграют артисты.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Председатель бюро кассы — артист музыкальной комедии Греков.
Клиент — артист Ярон.
Антракт с буфетом и напитками.
4. Первый раз в СССР!!!
Доклад по материнству прочтет Черная Маска.
Неизвестный? Кто он?!
Угадавшему будет выдан приз в виде голой женщины из терракота и аквариума с золотыми рыбками.
5. Отчет о деятельности бывшего месткома. — Живая картина в черном бархате под аккомпанемент похоронного марша т. Шопена.
6. Выборы нового месткома. Общее веселье. Выбранные получат приз якобы за красоту. Участвует весь зал. Море смеха.
7. Текущие дела и романсы мирового артиста Дмитрия Смирнова!
8. Мертвая петля — исполнит председатель Хилякин на велосипеде.
Буфет, серпантин, танцы до 6 часов утра.
У рояля маэстро Океанчик.
Вход — пятачок.
Дети и красноармейцы платят половину.
АНОНС!!!
На следующем общем собрании бой быков».
Уму непостижимо человеческому, что творилось в пятницу в вагонном сарае. Обычно вмещающий 2000 человек, он вместил две с половиной тысячи. Сидели в сорок рядов на табуретах, сидели на подоконниках и на земле, сидели на станках, а на крюках гроздями висели мальчишки. В воздухе плыл пар от дыхания.
В отделении слышался грохот, это соседи-паровозники били стекла, рвались на общее собрание.
— Что ж мы, хуже вагонных?! — кричали они. — Каждому лестно попасть на общее собрание за пятачок!!
Конная милиция свистела и уговаривала:
— Товарищи, будьте сознательны, не последнее собрание, успеете, приходите на бой быков…
— Оторвались от массы! — выли паровозники. — Ихний вагонный местком спит и во сне видит, как бы рабочим удовольствие сделать: то выборы, то собрание устроит, а наши спят беспробудно!
— Товарищи! Что вы делаете?!.
Внутри сарая, на эстраде, устроенной в доменной печи, стоял артист во фраке и разливался соловьем:
Сердце красавицы! склонно к измене!!!
— Верно! Правильно! — кричали вагонные. — Бис, бис, бис!!!
— Потолок бы не треснул, боюсь, — шипел Хилякин с бантом в петлице, — зови рабочих, чтоб натягивали проволоку для мертвой петли.
— Смирнова!!! — кричали машинисты.
— Смирнова!!! — кричали рабочие.
— Бей стекла, — кричали паровозники на улице. — Поджечь ихний театр!!!
— Товарищи!! — кричала милиция…
В 2 часа ночи в вагонном сарае царила благоговейная тишина. Было пусто. Только на бывшей эстраде лежал некто, прикрытый простыней, а возле него стояли унылые члены месткома, Петя-секретарь и та же милиция, но уже в пешем строю.
Писали протокол.
«Уважаемый председатель вагонного месткома Хилякин упал во время исполнения мертвой петли с высоты вагонного сарая и, ударившись головой о публику, умер путем переломления позвоночного столба. Мир твоему праху, неусыпный труженик и организатор».
Светало в сарае.
Радио-Петя
1 числа.
Познакомился с Петей, проживающим у нас в жилтовариществе. Петя — мальчик исключительных способностей. Целый день сидит на крыше.
2 числа.
Петя был у меня в гостях. Принес маленькую черную коробку, и между нами произошел нижеследующий разговор.
Петя (восторженно): Ах, Николай Иваныч, человечество тысячу лет искало волшебный кристалл, заключенный в этой коробке.
Я: Я очень рад, что оно его наконец нашло.
Петя: Я удивляюсь вам, Николай Иваныч, как вы, человек интеллигентный и имеющий дивную жилплощадь в лице вашей комнаты, можете обходиться без радио. Поймите, что в половине третьего ночью вы, лежа в постели, можете слышать колокола Вестминстерского аббатства.
Я: Я не уверен, Петя, что колокола в половине третьего ночи могут доставить удовольствие.
Петя: Ну, если вы не хотите колоколов, вам будут передавать по утрам справки о валюте с нью-йоркской биржи. Наконец, если вы не хотите Нью-Йорка, вечером вы услышите, сидя у себя в халате, как поет Кармен в Большом театре. Вы закроете глаза и: «По небу полуночи ангел летел, и тихую песню он пел…»
Я (соблазнившись): Во что обойдется ангел, дорогой Петя?
Петя (радостно): За одиннадцать рублей я поставлю вам простое радио, а за тринадцать — с громкоговорителем на двадцать пять человек.
Я: Ну зачем же на такое большое количество? Я холост…
Петя: Меньше не бывает.
Я: Хорошо, Петя. Вот три… еще три… шесть и еще семь. Тринадцать, ставьте.
Петя (улетая из комнаты): Вы ахнете, Николай Иваныч.