Каждому из двух первых типов исходной ситуации соответствует определенный вид обмана. В первом случае животное старается заполучить чью-либо помощь. Чтобы помощь была оказана, оно создает видимость возможного приобретения для своего помощника: шакал обещает идущему мимо человеку несуществующие сокровища («Как шакал обманул брахмана»).
Во втором случае обман носит иной характер: поскольку сильное животное не уверено в своем превосходстве, то слабое животное пытается казаться опаснее, чем на самом деле, и создает видимость возможной утраты для сильного животного: коза громко сообщает козлятам, что леопард наконец приближается к пещере, где они прячутся от дождя, его можно будет съесть и утолить голод («Хитрость к месту»).
Какой-либо один определенный вид обмана для исходной ситуации третьего типа не характерен. Может быть создана как видимость возможного приобретения, так и видимость возможной утраты. Кроме того, слабое животное может создать видимость того, что ход событий противоположен действительному: шакал схватил черепаху за лапу, черепаха говорит, что он схватил корень, шакал отпускает лапу и хватает корень («Язык до беды доведет»).
Помимо самозащиты мотивировкой основного действия сказки может быть добыча пищи или месть. Сюжетная схема в этом случае будет выглядеть так: Замысел – Трюк – Осуществление замысла. Эти сюжеты можно обозначить как «Предпринимательство». Два типа сюжетов – «Самозащита» и «Предпринимательство» – различаются направленностью трюка. В первом случае он направлен на ликвидацию беды, во втором – на создание ситуации беды. Если содержанием сказки является месть, то ситуации беды обрамляют повествование, и такого рода сюжеты можно считать пограничными, хотя и более близкими к типу «Предпринимательство».
Кроме этих двух типов простых сюжетов среди сингальских сказок о животных встречается третий, где оба персонажа в одинаковой мере хитры и по очереди терпят поражения друг от друга. Возможно также такое построение сюжета, когда замысел одного трикстера расстраивается из-за ответного трюка. В этих сюжетах трюки разных животных имеют различную мотивировку: для одного трикстера это предпринимательство, для другого – самозащита. Сюжетные схемы таких сказок не включают в себя каких-либо новых элементов. Их особенность состоит только в том, что они допускают неоднократное повторение сюжетных ходов.
Таким образом, полная сюжетная схема сингальской сказки о животных имеет следующий вид: (Опасность) – Замысел – Трюк – (Ликвидация опасности) – Осуществление замысла. Обязательными элементами для всех сказок являются Замысел, Трюк и Осуществление замысла.
Что касается басенных сюжетов, то их принято группировать по содержащейся в них морали. В сингальских басенных сюжетах мораль формулируется чрезвычайно редко, но она легко может быть извлечена самим слушателем или читателем. Наиболее часты следующие моральные рекомендации: «не рой яму другому», «не суйся не в свое дело», «слушайся старших».
Среди басенных сюжетов можно выделить очень простые, которые также содержат моральные рекомендации, осуждающие зазнайство, жадность, неосмотрительность и прочие пороки. В этих сюжетах в ряде случаев не так четко прослеживается басенная сюжетная схема Замысел – Неожиданный результат. Однако, хотя и в неявном виде, она здесь также присутствует, так как в основе сюжета лежит противоречие между необоснованными притязаниями персонажа на красоту, благочестие, справедливость и прочее и действительным положением вещей («Про иволгу»).
Сингальская сказка о животных может быть односюжетной (одноходовой) и многосюжетной (двух- и более ходовой). Сюжеты, объединяемые в рамках одной сказки, могут быть как однотипными, так и разнотипными (басенный сюжет может быть подключен к сказочному и, наоборот, сказочный к басенному). В качестве примеров многосюжетных сказок с однотипными сюжетами можно привести сказки «Шакал и заяц», где к сказочному сюжету подключается сказочный же, и «Шакал и гамарала», где оба сюжета являются басенными.
Сочетание басенных и сказочных сюжетов в рамках одной сказки может иметь различный механизм. Иногда это простое подключение к сказочному сюжету басенного и наоборот. Примером может служить сказка о черепахе, которая отправилась путешествовать по воздуху, уцепившись зубами за палку, концы которой держат в клювах два аиста («Язык до беды доведет»). В пути черепаха открывает рот и падает на землю. Этот сюжет встречается в фольклоре многих народов. Попадает он также и в литературные сборники – в джатаки и «Панчатантру», где дается следующая концовка: черепаха падает на землю и разбивается. В сингальской сказке падение оканчивается более благополучно – черепаха остается в живых, хотя и попадает в лапы шакалу. За басенным сюжетом следует сказочный – черепаха спасается благодаря своей хитрости. Далее следует еще один сказочный сюжет: шакал еще раз хватает черепаху, но ей опять удается спастись, В этой сказке развязка первого сюжета служит завязкой второго, развязка которого, в свою очередь, является завязкой третьего.
В других случаях басенные и сказочные сюжеты теснее связаны друг с другом, будучи объединены исходной ситуацией. Так, в сказке «Шакал-деватава» дана следующая исходная ситуация: «В одной стране лежала туша слона». Первый сюжет: шакал забирается в труп слона и не может из него самостоятельно выбраться. Он обманывает идущего мимо человека, который помогает ему в надежде на вознаграждение. Второй сюжет: вороны клюют труп слона и не замечают, что в результате сильного дождя начинается наводнение и труп уносит в океан. Вороны не могут долететь до берега и погибают. Первый сюжет сказочный, второй – басенный, иллюстрирующий пагубность чрезмерной жадности. Противопоставление двух концовок при одной и той же исходной ситуации усиливает дидактическую сторону повествования. Объединение в одну сказку двух разных сюжетов в данном случае оказывается своеобразным художественным приемом.
Помимо такого вида сочетания сказочных и басенных сюжетов возможна и их непосредственная контаминация. «Панчатантра» дает сюжет об олене, попавшем в ловушку и вызволенном из нее друзьями при помощи хитроумных трюков. Сюжет типично сказочный. Он есть и в сингальском фольклоре («Стрелял в куст, попал в зайца», «Нарушитель обета поражен молнией», «Друзья оленя»). Однако здесь имеется и одно существенное отличие – в сингальской сказке появляется еще один персонаж – шакал, который подговаривает охотника сделать ловушку. Олень попадается в ловушку, друзья выручают его, а шакал оказывается убитым охотником. Введение одного персонажа совершенно меняет общую сюжетную схему, которая теперь оказывается построенной по басенному принципу: Замысел – Неожиданный результат. Но во всех остальных планах сюжет остается сказочным: остаются все хитроумные трюки, которые придумывают друзья, чтобы спасти оленя; вредитель заключает союз с человеком; зачин образует типично сказочный ход – засуха, приобретение друзей и совместное хождение на водопой. Наряду с басенной сюжетной схемой сохраняется и сказочная: Опасность – Трюк – Ликвидация опасности. Четко классифицировать этот сюжет невозможно: перед нами басня, но построена она сказочными приемами. Такого рода пограничных случаев много в сингальском фольклоре.
В сингальской сказке о животных в рамках одного сюжета, как правило, действует не менее двух и не более трех персонажей, каждому из которых приходится исполнять одну из следующих ролей: удачливый трикстер-предприниматель, глупая жертва, глупый предприниматель, жертва-трикстер, помощник-трикстер, глупый помощник.
Животное, наиболее популярное в сингальском фольклоре, – шакал, который обычно выступает как активно действующий персонаж, т. е. предпринимает различные действия, осуществляет трюки, замышляет вредительства, которые дают толчок развитию сюжета. Проделки шакала могут быть удачны и неудачны, он может выступать в качестве злодея и как благородное животное или быть совершенно нейтральным по отношению к этим противопоставлениям. Таким образом, шакал выступает как амбивалентный персонаж: в разных сюжетах он наделяется не только различными, но и совершенно противоположными свойствами.