— На мой взгляд, замечательно. Поэтому вас интересует аукцион?

— Деймон послал меня осмотреть парк. Он говорит, у него связаны с ним особые воспоминания юности.

— У множества людей есть счастливые воспоминания о парке развлечений. А как насчет вас, Марселла?

— Зовите меня Марси. Большинство знакомых называют меня именно так.

Он посмотрел в ее карие глаза, слишком уж серьезные для женщины тридцати лет, если он правильно угадал возраст. Короткие темно-золотистые волосы тоненькими прядками спадали на лоб и обрамляли лицо.

— Пожалуйста, если хотите. Но Марселла — очень красивое имя, чтобы им не пользоваться.

Щеки у нее слегка порозовели.

— Спасибо. А в парках развлечений и цирках я бываю очень редко. Не люблю, когда у меня над головой кто-то вертится. Мне становится плохо.

— Какая досада. Счастливейшие часы моей жизни связаны именно с ярмарками и карнавалами. Почти все школьные каникулы я проводил там.

— Ваши родители тоже участвовали в карнавалах?

— Да. Они погибли в автомобильной катастрофе, когда мне исполнилось десять лет. Моим воспитанием занималась бабушка.

Марси отвела взгляд и принялась за салат.

— Должно быть, вы много знаете о парке. Расскажите мне про карусель.

— Основные сведения есть в брошюре аукциона. Карусель — трехрядный механизм с двадцатью четырьмя лошадьми, шестью фигурами зверей и двумя колесницами. — Улыбнувшись, Келси сделал глоток пива. — Звери взяты со старых каруселей, отреставрированы и в начале тридцатых годов привезены сюда. Есть также хороший орган, как вы могли заметить.

— Я заметила, поскольку вы ему вторили.

— Тем не менее в брошюре нет самого важного, что вам необходимо знать.

— И что же это?

Келси окинул взглядом ресторан, наклонился и, понизив голос, прошептал:

— Карусель заколдована.

— Заколдована? — Марси подумала, что ослышалась. — Как в сказке? — Она вытерла рот льняной салфеткой, чтобы скрыть улыбку.

Он серьезно кивнул.

— Я, правда, не уверен, что все животные обладают волшебной силой, но Александр — совершенно точно.

Она бросила салфетку на колени и засмеялась.

— Ах, парень, думаю, ты слишком часто целовал Обманный камень, — поддразнила она, без особого успеха подражая его ирландскому акценту.

Келси опять посмотрел по сторонам, как шпион в фильме, но на них никто не обращал внимания.

— Я не лгу. — Он клятвенно поднял руку. — Каждое слово — чистая правда.

— Ладно, поддамся обману. Кто такой Александр?

— Тот белый пони. Я осматривал его, когда вы наступили мне на ногу.

— Потому что вы лежали на полу. Что вы там делали?

— Проверял, в каком он состоянии. Оказалось, в превосходном, несмотря на все, что ему пришлось вынести.

Она подняла обе руки:

— Вы меня заинтриговали. Рассказывайте вашу сказку до конца.

— Я расскажу, что знаю, так, как мне рассказала моя бабушка. Ее отец был резчиком, но, когда он заболел артритом, ему пришлось бросить любимое занятие. Александра он вырезал для своей дочери, Анны Бет.

— Вашей бабушки?

Теперь Марси действительно заинтриговали его слова. Искренность его тона заставила ее поверить в необыкновенную историю.

— Да. Келси, меня назвали в его честь, не мог расстаться со своими красавцами пони. Он купил их, сделал карусель, а потом открыл парк развлечений в Бей-Сент-Луисе — самом процветающем месте летнего отдыха для богачей из Нового Орлеана и других городов Юга.

— А теперь кое-кто называет побережье Ривьерой для белых батраков, — засмеялась Марси.

От улыбки на его щеке появилась ямочка.

— Как настоящий ирландец, Келси любил рассказывать чудесные истории. Анна Бет верила, что вырезанный специально для нее Александр обладает волшебной силой. Каждый сезон приносил очередные новости о влюбленных парах, которых свело катание на пони. А так как люди здесь суеверные, они приукрашивали свои рассказы. Детям говорили, что если они дотянутся и схватят медное кольцо, то сбудутся их самые заветные желания.

— Похоже, вы придумали ловкий способ продать больше входных билетов на аттракцион для катания.

— Не слышу ли я ноту цинизма? — Келси отодвинул пустой стакан и махнул официанту, чтобы тот налил еще.

— Я воздержусь от суждений.

Его история будет отличной рекламой, если они решат приобрести карусель. А если смогут нанять Келси Ханнагана в качестве рассказчика, то лучшего и не придумаешь.

— Продолжайте. А есть ли какие-нибудь доказательства правдивости истории?

— Если вас интересует статистика, то вряд ли. В рассказ нужно поверить сердцем. А вы, Марселла, верите в чудеса?

— Я верю, что мне принесут желаемое не четырехлистный клевер или случайные чары, а лишь упорная работа и честолюбие. — Она вынула из петлицы увядшую веточку и положила на стол.

— Чего же вы хотите?

— Думаю, вполне обычного. Успеха, надежности, собственный дом.

Келси взгрустнул. Красивая женщина так стремилась к успеху в деловом мире, что не желала думать ни о чем другом.

— Каждому человеку требуется хоть небольшая доля фантазии.

Она нервно барабанила розовыми ногтями по столу.

— Мечты не оплатят продукты и квартиру. Мой брат — мечтатель. Роджер всегда ищет горшок с золотом на конце радуги. Он не хочет понять, что там никакого золота нет, а я даже не уверена, есть ли радуга.

«Да, Марселле нужно многому научиться», — подумал Келси.

— Полагаю, все дело в вашей точке зрения. Радуги существуют. Вы должны только раскрыть сердце и увидеть их. — Он снова заговорил с ирландским акцентом, надеясь, что она улыбнется. — Красота вокруг нас, девушка. Я попробую убедить тебя, если дашь позволение.

Хотя глаза у нее оставались печальными, губы дрогнули в улыбке.

— Келси Ханнаган, неужели какая-нибудь девушка, слыша подобный выговор, способна отказаться?

Но прежде чем он смог продолжить столь интересную тему, появился официант с их заказами. Во время еды они не разговаривали. Когда подали кофе, она спросила, обведя взглядом зал:

— По-моему, ваша бабушка собиралась присоединиться к нам за десертом?

— Если она не появится до того, как мы допьем кофе, пойдем в бар искать ее.

— А здесь ли бабушка? Может, вы все выдумали?

— Поверьте, Анна Бет существует. Я хочу вас познакомить.

Келси знал, что бабушке Марселла тоже понравится.

Интуиция редко подводила его.

— И мне бы хотелось с ней познакомиться.

Она выпила свой капучино, и на губах остался след от молочной пены. Не дожидаясь пока она возьмет салфетку, Келси стер пену кончиком пальца.

Его прикосновение удивило Марси. Или же ее удивила собственная реакция на его прикосновение? Едва ощутимое прикосновение, ничего больше, но оно напоминало поцелуй. Марси тут же отогнала непрошеную мысль. К чему строить глупые иллюзии по поводу человека, с которым она после пятницы никогда уже не увидится?

— Вы не могли бы просветить меня насчет аукциона?

Похоже, Келси изучал ее лицо. Глаза у него стали темно-изумрудными. Неужели прикосновение так подействовало на него?

— Аукцион без условий, без начальной цены и ограничений. Принимается любой торг. Вы хотите приобрести что-то определенное?

— Во-первых, маленький поезд, во-вторых, карусель.

— Машина, вагоны и пути идут одним лотом. Все в хорошем состоянии, поэтому не ждите низкой цены. Поезда обычно пользуются спросом. — Келси отодвинул пустую чашку. — Карусель продается раздельно. Каждый зверь, орган, панели, механизм. Придет много коллекционеров, некоторые — чтобы посмотреть, другие — чтобы купить.

— Ее непременно распродадут по частям?

— Нет. Сначала заявят все части, потом их оценят, добавят к общей сумме двадцать процентов и в конце концов предложат на торги всю карусель. Но продаются они редко.

— Собираетесь что-нибудь приобрести?

— Я бы купил для бабушки Александра.

— Он дорогой?

Келси не выглядел богачом. В отличие от Деймона Дельмонико.