— Рейхеле, дочь моя! Благо нам, ибо к нам возвратился Дух Божий, и благо тебе, ибо тебя Он избрал!..

Послышался женский всхлип. Народ затаил дыхание, чтобы не пропустить ни слова. Рейхеле на мгновение открыла глаза. Она дрожала, как от холода, зубы ее стучали. Казалось, она снова хотела что-то сказать, но последние силы покинули ее, и Рейхеле зашлась тонким, прерывистым плачем, как роженица. И тут же она вздохнула и замолчала. Тогда реб Гедалья выпрямился и поднял руки, требуя тишины. Его шелковый кафтан расстегнулся, шапка возвышалась на голове, как башня, весь его облик излучал праведность и величие. Сейчас реб Гедалья казался древним вождем Израиля.

— Евреи! — воскликнул он. — Совершилось великое чудо!.. Ангел Сандалфон говорил устами Рейхеле!.. Сбывается пророчество!.. Благословим же Господа!

— Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, Который даровал нам жизнь, и поддерживал ее в нас, и дал нам дожить до этого времени! — ответили все разом. Словно задрожали стены, словно бима качнулась.

— Надо отправить посланников! Пусть во всех общинах узнают!..

— Я пойду! — крикнул кто-то. Это был хромой Мордхе-Йосеф. — Все ноги сотру, но расскажу всему свету!..

— Ступай, Мордхе-Йосеф! — отозвался реб Гедалья. — И возьми с собой Иче-Матеса, мужа пророчицы! Не медлите, несите людям великую весть!..

— Где Иче-Матес?

— Иче-Матеса сюда! — заорал Мордхе-Йосеф и, как безумный, обеими руками схватился за голову, отшвырнув костыль, словно ненужную палку.

Сколько лет каббалист Мордхе-Йосеф ждал, что придет день, когда он сможет отправиться в путь! Однако до сих пор он боялся, что никто не будет слушать его проповедей, ведь его имени не знают нигде, кроме Горая. Но теперь-то к его слову прислушаются во всей Польше, в каждой общине. Он уже видел, как стоит в Люблине посреди ярмарочной площади, перед Ваадом четырех земель, и наставляет этих раввинов, праведников, богачей, мудрецов. Он мечет громы и молнии в тех, кто не признает Саббатая-Цви, он приказывает вязать их веревками и побивать камнями. Их книги и послания жгут на костре, и огонь достигает неба. Мордхе-Йосеф так размечтался, что начал проповедовать прямо здесь, в горайской синагоге:

— Евреи, клянусь вам нашим Мессией, пророчества Рейхеле истинны!.. Горе неверным!.. Пропали их души!.. Да будут они прокляты!.. Смерть им! Слышите, евреи? Искоренить их! И да возрадуются праведные!..

Он закашлялся. Реб Гедалья поднял Рейхеле и направился к выходу. Началось веселье. Народ пел, обнимался, целовался. Люди вышли на улицу, взялись за руки, стали танцевать. Мужские шапки и женские чепцы срывались с голов, но никто не обращал на это внимания. Гои, столпившиеся вокруг синагоги, попятились, словно их охватил страх перед евреями, и попадали на колени. Все восхваляли Господа. Ешиботники достали из ковчега свитки Торы, вчетвером сняли с него полог, натянули на шесты от свадебного балдахина и понесли над реб Гедальей и пророчицей Рейхеле. Никогда прежде не знал Горай такой радости. Привели даже больных и стариков из богадельни, чтобы они увидели этот праздник. Несколько подмастерьев до того разошлись, что притащили стол, на котором обмывают покойников, и сожгли его на площади, ведь люди больше не будут умирать.

В тот же день реб Мордхе-Йосеф и реб Иче-Матес затянули кушаки, взяли послания ко всем общинам, написанные на пергаменте реб Гедальей, забросили на спину узелки и отправились сообщать радостную весть всем, кто верит в Бога и в Саббатая-Цви, Его помазанника.

Ушел реб Мордхе-Йосеф, ушел реб Иче-Матес. Они отправились в дальний путь, чтобы разнести по свету добрые вести. В Горае прикидывают, что они, наверно, уже благополучно пересекли польскую границу и сейчас где-нибудь в Германии или Чехии. А кто-то считает, что посланники сели на корабль и поплыли в Стамбул, чтобы увидеть Мессию. В Горае правит реб Гедалья. Он вводит новые законы взамен тех, по которым жили до сих пор. Хотя в местечке еще остались ученые люди, они делают вид, что не видят и не слышат, как простонародье следует за реб Гедальей. Несмотря на то что Рейхеле — замужняя женщина, он поселил ее у себя, живет с ней под одной крышей. Он приказал побелить для нее отдельную комнату, увешал стены оберегами, поставил туда шкаф со свитком Торы. Рейхеле носит белые атласные платья, закрывает лицо белой вуалью. Целую неделю она не видит никого, кроме праведницы Хинкеле, которая ей прислуживает. Только в субботу у нее собираются десять женщин-единомышленниц, и они молятся вместе, как мужчины. Так велел реб Гедалья. Одна из них ведет молитву, а потом реб Гедалья берет в руки книгу и читает нараспев. Он вызывает семь женщин к чтению Торы и не забывает каждый раз помолиться за здравие Саббатая-Цви и пророчицы Рейхеле.

Не только Горай, но и вся округа знает имя реб Гедальи. Хозяйки платят ему десятину птицей, яйцами, маслом и медом. Богатых он обложил особым налогом. От каждого теленка, которого он режет, он забирает и кишки с селезенкой, как принято, и всю заднюю часть. Потом удаляет из нее жилы, запрещенные в пищу, хотя уже никто не знает, как правильно это делать. Но не себе берет все это реб Гедалья. Сколько голодных он кормит! По субботам он устраивает в синагоге трапезу, из всех домов ему присылают его любимую перченую запеканку. Одни мужчины и женщины стоят у стола, другие сидят поодаль на скамейках. Реб Гедалья, напевая, сам делит студень, отрезает куски фаршированного желудка и подносит каждому бокал багрового вина. Вино пахнет имбирем, гвоздикой и шафраном. Реб Гедалья говорит, что такое вино пьют праведники в раю.

Чудеса творит реб Гедалья, всем известна его доброта. Беспрестанно совершает он благие дела, помогает бедным, ночью встает и идет навещать больных. Когда надо, этот великий человек сам закатывает рукава и не стыдится натереть спиртом или маслом тело хоть мужчины, хоть женщины. Он ободряет больных шуткой: те смеются и забывают о боли. Он показывает детям, как мычит корова, как щебечет птица. Он возвращает речь косноязычным. Даже те, кто уже совсем отчаялся, улыбаются, стоит ему побыть с ними немного. Чего только не умеет реб Гедалья! Складывает платок, и вдруг получается заяц, или велит связать ему поясом руки, а потом дунет на них и свободен. А пояс вытаскивает у кого-нибудь из-под лапсердака. Реб Гедалья знает много загадок, а еще так пишет на листке бумаги слова, что можно читать справа налево и слева направо, сверху вниз и снизу вверх. Хозяйки просят у него совета, как лучше варить варенье, девушкам он показывает, как вышивать по канве. Вечером он ходит на речку купаться, учит мальчишек плавать. Потом молится с народом здесь же, на берегу, под открытым небом. Как-то он собрал молодых парней и пошел с ними попугать девушек, которые купались дальше, у холма. Увидев их, девушки завизжали, те, что попроворней, успели прыгнуть в воду, а неловкие, медлительные так растерялись, что остались стоять голыми под мужскими взглядами и здорово опозорились. Много веселья было в тот вечер. И все же на реб Гедалью никто не обиделся, к его странностям уже успели привыкнуть. Только несколько тайных врагов продолжали злословить о нем между собой.

Немало плохого говорят они о реб Гедалье. С тех пор как он стал резником, он ни разу не признал скотину трефной, все у него годится в пищу. Реб Гедалья позволяет все, что угодно, разрешает женщинам сразу после месячных совершать омовение и совокупляться с мужьями, не дожидаясь, как положено, чистых дней. Он объясняет молодым женам, как пробудить в мужчине желание, и по секрету на ухо рассказывает, что теперь, когда Саббатай-Цви раскрылся как Мессия, кровотечения вообще не оскверняют, а мужьям можно меняться женами. Все знают, что Нейхеле, жена теперешнего раввина Лейви, принимает в своем доме молодых людей, засиживается с ними за полночь, поет для них похабные песни. Служанка, посланная подглядеть в замочную скважину, видела, что Нейхеле расстегнула кофточку и позволила гостям гладить и целовать ей грудь. А о Лейви говорят, что он насильно взял Глику, дочь своего брата Ойзера, а потом заплатил ему три злотых, чтобы дело не выплыло наружу. Даже в синагоге творятся непристойности, стало обычным делом во время молитвы, средь бела дня, забираться на балкон к женщинам. Мужчины совокупляются друг с другом, а то и с козами. По вечерам ходят в баню и припадают к дырке, которую провертели в стене, чтобы подсматривать за моющимися женщинами. Они подсматривают за ними даже в отхожем месте…