Когда заседание объявили открытым и включили бот-секретаря, именно Даган первым взял слово:

— Я не совсем понимаю, почему тайсёгун собрал нас. Насколько я сумел разобраться в речи по случаю прибытия, нас просто ставят перед фактом этого нового Эбера.

— Нас ставят перед фактом поражения, которое мы терпим от Империи, — спокойно ответил Шнайдер. — Перед фактом, что Картаго — планета с бешеным климатом, экономика которой не в силах поднять техническую базу при отсутствии дополнительных ресурсов. Того, что у нас нет двадцати лишних лет для того, чтобы вырастить и инициировать поколение пилотов. Того, что мы должны эвакуировать Картаго.

— Отлично, — сказала Шер Алият, глава муниципального совета. — Осталось только услышать — куда?

Шнайдер включил интерфейс-модуль и над столом завертелось изображение планеты.

— Мы назвали ее Инара. Подобие Земле — семьдесят девять процентов, — сказал он. — Соотношение суша-вода — один к двум. Продолжительность года — девять стандартных земных месяцев. Теплый климат в умеренной зоне. Разведчики провели там несколько лет, сюрпризов не обнаружили.

— Это не значит, что их там нет, — сказал Даган.

— Думаю, что их там нет, — ответил Рихард. — Уверен. Иначе планету не избрали бы для колонизации шедайин.

Гробовое молчание.

— Что же получается, — сказал наконец лорд Кимера, наместник континента Сэйрю. — Из одной войны — в другую? Рихард?

— Мы долго думали, как не превратить это в новый круг войны, — сказала леди Альберта. — И мы пришли к выводу, что войны не будет. Когда шедайин прилетят и увидят на планете колонию — в худшем случае они заложат свою колонию рядом. В лучшем — уберутся восвояси.

— А… в самом худшем? — приподняла брови Аэша Ли. — Предположим, они не уберутся и не захотят жить с нами по соседству. Предположим, они попросят убраться нас?

— По нашим расчетам, базирующимся на данных из спутника-маяка шедайин, корабль колонистов выйдет из нитмеаннара через сорок два года, — ответил Шнайдер. — Его появление предварят несколько боевых скачковых кораблей. Связь через ансибль с кораблем, находящимся в нитмеаннаре, невозможна. Поэтому мы на месте сможем решить — атаковать скачковые корабли или вступить в переговоры. Но если мы решим атаковать, нам с неизбежностью придется потом уничтожить на выходе из нитмеаннара и корабль-матку.

— П-па… погодите… — подала голос Бет. — Вы хотите сказать, что вы уничтожите корабль колонистов? С женщинами, детьми… со всеми?

— Только если они атакуют нашу колонию. С женщинами, детьми и всеми, — отозвалась леди Альберта.

— Корабли Пути очень хорошо вооружены, — сказал кто-то из глав кланов.

— В момент выхода из нитмеаннара они беззащитны.

— Но ведь так нельзя! — выкрикнула Бет. Все воззрились на нее. На какую-то секунду ей захотелось куда-нибудь исчезнуть, но леди Альберта в тишине сказала:

— Мы слушаем тебя.

И Бет поняла, что отступать некуда.

— Я хочу сказать, что это хуже некуда, — произнесла она. — Захватывать чужую планету и атаковать колонистов. Если есть хоть какая-то возможность, что все это повернется так — лучше не делать этого вообще. Вам мало Сунагиси?

— Дельное замечание, — вставила Аэша Ли.

— Но не содержащее ничего конструктивного, — леди Альберта словно смахивала что-то со стола. — Эльза, единственной альтернативой этому является изоляция планеты. Стагнация, откат науки и техники на сотню лет назад, потом — догоняющая модернизация… и все это чревато огромными социальными потрясениями и множественными жертвами.

— Нет, — тихо сказала Аэша Ли. — Это не единственная альтернатива. Остается еще возможность заключения мира с Империей. И мне представляется, что нужно обсудить ее, прежде чем переходить к другим вариантам.

Снова просыпался мешок тишины. Потом лорд Вара, наместник Гэнбу, осторожно переспросил:

— Вы это серьезно, сеу Ли?

— Совершенно серьезно, — кивнула головой синоби. — Колонизация новой планеты, конечно, даст нам передышку в сорок лет и предоставит экономическую базу для того, чтобы сократить расходы на терраформирование Картаго. Может быть, мы даже получим там поголовье пилотов, — Ли улыбнулась. — Но что ждет нас после этого? Новый тур войны с Империей. Не считая вероятности начала войны с шедайин — а я очень хочу ее считать. До сих пор не было прецедента захвата людьми планет шедайин. Был прецедент дара, с которого началась Империя — но совершенно неизвестно, что будет, если мы начнем разыгрывать бедных родственников. У шедайин есть все права на то, чтобы выкурить нас оттуда. И я хотела бы, если уж суждено воевать, все-таки выбрать себе в противники людей. Мы ничего не знаем о резервах их военной мощи. Этот план знаком мне с того момента, когда он был еще наброском в ваших, сеу Альберта, руках. И уже тогда он мне не нравился. Почему мы не можем пойти на мировую с Империей? Что пострадает, кроме нашей гордости?

— Мне странно слышать это, госпожа Ли, — казначей даже поднялся со своего места. — Да, я тоже не в восторге от возможной войны с нелюдью, но заключить мир с Империей! Это значит предать все, ради чего мы воевали двадцать лет, и всех, кто отдал свои жизни! Это мятеж! С римскими безумцами нельзя договариваться ни о чем — хотя бы потому, что они будут настаивать на распространении римского безумия среди нас; на том, чтобы отнять у нас последний клочок свободы. Тогда я готов скорее стоять за изоляцию планеты или поддержать план тайсёгуна.

— От человека, отвечающего за планетарные финансы, можно было бы ждать более хладнокровной и здравой речи, — сказал Сонг Лао. — Империя не навязывает религию никому, ее принимают только добровольно. Мы все знакомы с разведданными по оккупированным территориям. Если мы боимся миссионеров — мы ничего не стоим. Если их религия — единственная причина, по которой мы еще воюем — то догматики мы, а не они. Сорок лет, о которых говорит тайсёгун, мы можем выиграть и за счет мира с Империей. Отвести армию и флот к той планете, когда империя потребует разоружиться, сохранить их в целости… Наладить торговые и… другие связи с оккупированными планетами — все это проще будет делать из-под оккупации, чем так, из подполья.

— Прошу всех сесть, — по правде говоря, Бет это расценила скорее как приказ, чем как просьбу. — Не забывайте, сеу Ли, что я знаком с вашими доводами ровно столько же, сколько вы — с нашим планом. И причины, по которым я не приемлю их, вам тоже известны. Первое: мы — Рива. С нами поступят не так, как со всеми другими домами. Имперские лорды и деятели Церкви неоднократно и громко заявляли, что дом Рива перестанет существовать, как только его гнездо будет найдено. Что нас расселят, корабли уничтожат, чуть ли не детей отнимут у родителей. Что Картаго должна быть разрушена. Конечно, таких заявлений не делали те, от кого в самом деле что-то зависит: Император Брендан и Папа Георгий. Но… что сделает император, когда вся империя хочет крови? Что сделает Папа, если крови хочет вся паства?

Второе. Я не хуже вас знаком с разведданными. Христианизация оккупированных планет продвигается достаточно пугающими темпами. Не говорите мне, КТО там принимает крест — я знаю, что это или гемы, или карьеристы, которые хотят пробиться в имперский мейнстрим. Но карьеристы они в этом поколении. Их дети будут уже зелотами.

Третье, главное. Среди тех, кто желает дому Рива гибели — не только имперцы. Там полно предателей, перебежавших на их сторону, когда удача отвернулась от нас. Предателей, которые знают — особенно теперь, после Элении — что дом Рива нельзя предавать безнаказанно. Даже если Империя захочет нас выслушать — они выпрыгнут из кожи, чтобы пустить нас в распыл раньше, чем это произойдет.

— Так было бы, — спокойно сказала Аэша Ли. — Если бы не мудрый ход, предпринятый покойной цукино-сёгун. Благодаря ему, мы имеем посредника, который почти наверняка будет выслушан имперской стороной, — она поклонилась Бет.

— Й-я? — изумилась девушка.

— Эльза? — Рихард изумился не меньше.