— Так значит, ты и есть Флорд?

— Меня называют так. Хотя мать дала мне имя Райан.

Нешер кивнула. Мужчина рядом с ней неприязненно сказал:

— Ты бы намордник снял. Разговаривать неудобно.

Дик немного помедлил, но все же поднял визор на лоб.

— Элал передавал тебе мое приглашение? — спросила женщина.

— Да, сударыня.

— Почему же ты не явился?

Дик подумал, как бы ей ответить повежливей и при этом не соврать.

— Сударыня, — сказал он. — У меня нет ничего, что я мог бы предложить вам, и я не знаю, что вы могли бы предложить мне. Вы женщина деловая. Я тоже должен зарабатывать себе на хлеб. Я подумал, что если откажусь прийти — вы не станете тратить на меня свое время.

Нешер засмеялась.

— Своим временем распоряжаюсь я одна, телок. Сколько тебе платит мутант?

— Мне хватает.

— Я не спрашивала, хватает ли тебе — я спросила: сколько?

— Триста сэн в день.

Нешер вздернула брови. Триста сэн она каждый день тратила на сигареты.

— Бангер, который в одиночку валит троих, работает на мутанта и живет на триста сэн в день?

Дик сдержанно улыбнулся.

— Куда мы едем? Мне нужно доставить заказ. Пожалуйста, отпустите меня.

Нешер тронула сенсор на пульте — и машина остановилась у тротуара.

— Я слышала, что ты хороший флордсман, — сказала она. — Мне рассказывали, что ты несколько раз при разборках пускал в ход флорд, но никого не убил, только подрезал. Это значит, что ты очень хороший флордсман. Почему же ты живешь, как крыса? Почему ты ночуешь где-то на свалке, почему за триста сэн в день работаешь на побегушках у мутанта? У тебя нет гордости?

— Простите, сеу Нешер. Гордость у меня есть.

— В смысле — тебе грязно работать на Итивакай? Грязней, чем ишачить на мутанта?

— Это не я сказал, а вы.

Нешер, скрестив руки на груди, откинулась на спинку кресла.

— Интересно. В Муравейнике сотни бангеров, которые побегут за мной, стоит мне сделать пальчиком вот так. Из них я выбираю одного мальчишку, который умеет обращаться с лезвием, но при этом, похоже, сменных штанов не имеет — а он, оказывается, бессеребренник.

— Видно, ты и вправду святой, — усмехнулся мужчина. — Или чокнутый. Это одно и то же.

— Я не хочу спорить с вами о святости, — вздохнул Дик. — И в Муравейнике действительно сотни бойцов, которые кинутся к вам по первому свисту, так что я не понимаю, зачем я вам нужен. А теперь — могу я идти?

— Нет, — ответила Нешер. — Габо, и ты, телок — пойдите прогуляйтесь.

Элал и Пуля вылезли из машины. Нешер достала сигареты, тонкие и длинные, как хаси, и, закурив, с прищуром посмотрела на Дика.

— Что ты слышал обо мне? — спросила она. — Что ты слышал об Итивакай?

— Первое, что мне о вас рассказали — что вы благородный человек. А об Итивакай я слышал, что это самая дерзкая и крепкая банда в Муравейнике, а то и во всех Пещерах Диса. Вы раньше были капитаном корабля, а потом потеряли его.

— Я была командором, у меня было пять кораблей. Целый торговый флот. И я потеряла их все. Три — на войне. Два — из-за проклятых планетников. И из-за того, что мои пилоты оказались просто продажными харями. После этого я уже ничто не ценю так, как верность. На самом деле, Райан по прозвищу Флорд, я не могу взять в Итивакай любого стрелка, который кинется на мой свист. Это подход Яно: как можно больше быков, как можно больше террора. Мы — Итивакай, «Один-за-всех». Мы берем только тех, о ком знаем, что на них можно положиться. Этот браслет, — она подняла рукав, показав запястье, — ты знаешь, ты чего он сделан?

— Это звено из сочленения полудоспеха, — ответил Дик.

— Верно. Мы держимся друг за друга, как звенья полудоспеха. И мы защищаем то, что нам дорого. А дорога нам свобода. Мне понравилось, как ты держался. Это говорит о том, что на тебя положиться можно. Скажи, что тебя не пускает? Данг был бы тоже хорошей заменой Харнаме, я знала его отца, но, похоже, он попадет-таки в армию. Так что я остановила выбор на тебе.

— У меня есть другие обязательства.

— Перед мутантом? За месяц работы на меня ты получишь столько денег, что сможешь купить ему гема в подарок, если он тебе так дорог.

— Дело не только в обязательствах перед мастером Далланом. У меня есть и другие.

— Перед кем? Интересно, чей вызов я не смогу перешибить.

— Бога, — Дик посмотрел ей прямо в глаза.

Женщина присвистнула.

— Какому богу ты себя посвятил?

— Я христианин.

— Габо тоже христианин — это ему не мешает.

— Габо? — настал черед Дика удивляться. — Как это может быть?

— Он из имперских пленных.

Дик внимательно посмотрел на высокого мужчину, который в своем черном плаще походил сейчас на базальтовый обелиск.

— Нет, — сказал он. — Я все равно не могу. Дело даже не в том, чем ваш союз живет…

— А чем он живет? — резко оборвала женщина. — Благодаря нам простые люди в Муравейнике могут получить галактический товар, который иначе достался бы только знати в Высоком Городе. По-твоему, лучше было бы, чтобы мы честно голодали, а они — нечестно жирели? Когда-то, до войны, космоходы были здесь первыми людьми. А сейчас нам не дают забывать, что мы живем только милостью планетников. Сначала они дают тебе в долг, потом навязывают фрахт, потом ты не можешь рассчитаться по этому долгу и отдаешь пилота, потом ты теряешь все… Беда в том, телок, что они могут без нас обойтись, окопавшись на своих плантациях, а мы без них — нет.

— Беда в том, что Рива тянут войну, которую им не выиграть, — сказал Дик.

Нешер хохотнула.

— Ты еще и о политике рассуждаешь? Нет, тогда ты и в самом деле мне не подходишь. Терпеть не могу людей, озабоченных политикой.

— Тогда я пойду, сеу Нешер?

— Нет, погоди! — женщина снова засмеялась. — Ты ведь очень занят и спешишь к хозяину?

У всех, кто находился в окрестностях, упали подбородки, когда возле мастерской Даллана притормозил новый карт и оттуда вышел Йонои в сопровождении стройной великолепной дамы.

— Госпожа Нешер… — Даллан соскочил со своего гравикресла и поклонился.

— Я подбросила к мастерской твоего работника, Даллан, — Нешер улыбнулась. — Ты знаешь, я предложила ему работу, а он отказался покинуть тебя. Я бы на твоем месте повысила ему плату, — она хлопнула Дика по плечу и вышла. Через несколько секунд роскошный карт, продемонстрировав «полицейский нырок», прыгнул на мотостраду тремя ярусами ниже.

— Так тебя кликнули в Итивакай, — с непонятным выражением лица протянул Таур Даллан, забираясь в кресло. Йонои кивнул и достал из сумки сегодняшний заказ — маленького бота-чистильщика с разрушенным блоком координации.

— И ты отказался? — продолжал расспрашивать Даллан, вертя бота в руках и глядя на работника, как на таракана.

Йонои снова кивнул.

— Дубина! — Даллан швырнул маленького бота ему в голову, а потом отвернулся к рабочему столу и беззвучно заплакал. Всю жизнь ему не везло — он вырос калекой, был выброшен на улицу и с четырнадцати лет работал, не поднимая головы. Он еле сводил концы с концами — мытари, санитарный контроль, бандиты, все с него отщипывали по кусочку. И вот только-только жизнь начала налаживаться, появились нужные рабочие руки, завелись деньги и исчезла необходимость самому мотаться по заказам — как на мальчишку положила глаз одна из самых влиятельных бандиток Муравейника. Что она сделает, получив отказ? На ком отыграется? Если бы Ран поступил в банду — то Даллан, потеряв работника, обрел бы заступника. Может быть, мальчик по старой памяти (Даллан заметил, что сердце у него доброе) даже подбрасывал бы что-то из галактического товара. А теперь его просто убьют. И, может быть, Даллана с ним заодно.

— Сеу Даллан, — услышал он и развернулся. Йонои, стоя на коленях, поклонился ему в пол:

— Прощайте. Я у вас больше не работаю.

Развернулся, встал и вышел. Даллан вышвырнул вслед его пояс с инструментами.

— Вытряхивайся, — сказал Элалу Пуля, когда они притормозили у тротуара на сто восьмой развязке. — И чоп-чоп…