— А что плохого в том, если хочешь ребенка? — спросила Клара.

Бонни потрясла головой.

— Ничего плохого. Было бы нечестно так говорить. Но посмотри на Молли: круглая отличница, гуляет с Джонатаном Чоутом, потом решительно отказывается от аборта. Его семья не хочет никаких скандалов, и он женится на ней. А сейчас она сидит целыми днями дома, пока он встречается с Тиной и другими такими же девками. Разве это правильно?!

Клара подошла к окну:

— И когда это кончится?

— Не думай об этом, — сказала Бонни. — Давай лучше сходим на Гейер Стрит и съедим что-нибудь вкусненькое. Я умираю от голода.

Прошел первый год учебы. На каникулах Бонни решила поработать в летнем лагере в детском доме в Бостоне.

— Я знаю, что мне не нужны эти деньги, но не могу целыми днями сидеть без дела. Я должна знать, что делаю что-то полезное. Моим подругам очень нравится проводить время, гоняясь за мужчинами.

Августина улыбнулась.

— В твоем возрасте это вполне естественно.

— Я знаю, но никого из тех, кого я встречала, нельзя поставить рядом с отцом.

Августина сидела в гостиной в своем любимом кресле, а Бонни — рядом в кресле-качалке. Августина читала Библию.

— Знаешь, — сказала она, — может быть, беда в том, что мужчины Фрейзеры имели особое воспитание. Она посмотрела на портрет Дункана, своего отца. — Вот это был настоящий мужчина.

Бонни встала и прошлась по комнате, глядя на портреты Фрейзеров. Она остановилась у одного сильно потрепанного холста, висевшего в дальнем углу.

— Кто это? Я не замечала раньше этой картины.

— Это Джеймс Фрейзер, один из двух оставшихся в живых при битве у замка Драмосси двести лет назад. Он был отцом Малкольма Фрейзера. Малкольм собирался забрать его, когда устроит свою судьбу, но старик, не дождавшись помощи, умер раньше. Один из родственников прислал этот портрет из Шотландии несколько лет назад.

Бонни стояла, глядя на своего предка.

— Он очень напоминает отца, правда?

Августина кивнула:

— Конечно. Если хочешь знать, твой отец и был назван в его честь. А ты точная копия жены Малкольма — Евангелины.

Бонни вдруг почувствовала, что история ее рода раскрылась перед ней. Все портреты на стенах как бы говорили о том, кем она была, кто есть и кем будет.

— Бабушка, жизнь — это многократное повторение, — сказала она.

Августина на минутку задумалась.

— Не думаю, что это жизнь. Это люди, делающие одни и те же ошибки снова и снова. — Ее лицо ожесточилось. — Если бы я любила своего отца меньше, а мужа больше, может быть, твой отец не покинул бы нас.

Бонни положила руку на плечо старой женщины.

— Не думай так… Увидишь, я сделаю хорошую карьеру, когда-нибудь выйду замуж за удивительного человека, у нас будет шесть детей, а у тебя шесть правнуков, и мы будем жить долго и счастливо.

Занимаясь на втором курсе в Пемброуке, Бонни выбрала профилирующую дисциплину — психологию. Она продолжала изучать курс английской литературы, а теперь решила еще брать и уроки музыки. Время от времени она перезванивалась с матерью. Однажды она встретила своего старого друга Майкла Эдвардза. Майкл собирался стать адвокатом. Их пути редко пересекались, но когда это случалось, они говорили о Мерилле и их общей знакомой Мици. Мици, как говорил Майкл, стала любящей женой и матерью маленького мальчика. Скоро у нее должен появиться еще один ребенок.

— Ну, это не для меня, — произнесла Бонни, а Майкл только стоял и смотрел на нее с тоской.

— Слушай, Майкл, — сказала она. — Мне нужно бежать. У меня занятия по фортепиано, и я могу опоздать. Было приятно тебя увидеть. — Бонни собрала книги и побежала по зелено-голубой траве. Волосы развевались за ее спиной. Майкл снова вздохнул, глядя ей вслед. Такая красивая девушка и «обручена» только с книгами.

К концу последнего года учебы Августина спросила Бонни, что она хотела бы получить в подарок к окончанию колледжа.

— Поездку в Европу, — без колебания ответила Бонни.

Августина улыбнулась.

— Знаешь, я всегда сожалела о том, что не уезжала из Бостона, но с таким количеством дел у меня никогда не хватало времени. Тебе придется все посмотреть за меня.

Лицо Бонни оживилось.

— Я поеду в Шотландию и отыщу Фрейзеров.

— Там живет много Фрейзеров. Сейчас я посмотрю.

Августина медленно подошла к письменному столу и достала оттуда рисунок генеалогического дерева Фрейзеров, который сама и составляла.

— Ну вот… дочь Малкольма замужем за англичанином Филиппом Бартоломью. Он унаследовал титул своего отца. Их потомок — Саймон Бартоломью. Он женился на Маргарет, и теперь Саймон и Маргарет Бартоломью живут в Сафоролке, недалеко от Колчестера. Я напишу им и попрошу принять тебя. Мне кажется, у них есть дочь твоего возраста.

— Спасибо, бабушка.

Бонни была в восторге. У нее хватало подруг в университете, но самой близкой все равно оставалась Мици. Мысль о том, что она познакомится с кузиной своего же возраста, очень нравилась ей.

В июне 1967 года Бонни закончила университет. Лора и Августина приехали на торжественную церемонию вручения дипломов. Когда прозвучало имя Бонни, Августина внимательно наблюдала за тем, как внучка идет к подиуму. Умное, приветливое лицо Бонни выражало наивность, и Августину это встревожило. «Ей еще так многому придется учиться», — подумала она. Августина знала, что учеба для Бонни была убежищем от суматохи быстро меняющегося мира. Америку охватила волна кризиса. Традиционные понятия о любви, замужестве, войне, мире полностью изменились. Старые идеалы быстро отмирали, а новые появлялись в таких больших количествах, что никто не знал, что и думать обо всем этом. Университеты в шестидесятые годы были суровым испытанием, где проверялись и совершенствовались реформы будущего. Но Бонни не обращала внимания на эксперименты в политике и сексуальную атмосферу, которые окружали ее в университете. Ее мир был соткан из книг. «Ничего, — убедила себя Августина, наблюдая за Бонни, — поездка пойдет ей на пользу. Ей представится целый мир возможностей».

На протяжении всей церемонии Бонни испытывала смятение: бурную радость сменяла грусть, было жаль университета, который так многому научил ее, и хотелось поскорее стать самостоятельной. Что-то ждет ее впереди?

После окончания церемонии Лора быстро поздравила Бонни и уехала. Августина, державшаяся с ней с холодной вежливостью, облегченно вздохнула:

— Я тебя подожду, Бонни.

Девушки обнимались, целовались, обещая не терять друг друга из виду, а Бонни тихо бродила по университетскому городку, прощаясь с самими зданиями. Она улыбнулась, глядя на библиотеку, которая служила ей убежищем. Она помахала рукой плющу, обвивавшему стены зданий, и села на каменную скамью.

Напоследок Бонни зашла к любимому преподавателю — профессору Коловски. Он был в своем кабинете, на факультете психологии. Пожилой человек, который учился в Вене, когда Фрейд был в зените славы, коснулся рукой щеки Бонни.

— Дитя мое, береги себя. У тебя впереди прекрасное будущее. Не растрачивай попусту время на никчемные свидания.

— Не буду. Не делала этого и не буду. Я должна идти, профессор. Меня ждет бабушка.

Он кивнул.

— Да благословит тебя Бог. Я всегда здесь, если вдруг тебе понадоблюсь.

«Она так мало знает о мужчинах, — подумал он. — Что будет, когда она впервые влюбится?» Он покачал головой.

Бонни пошла к Августине, которая в это время беседовала с деканом и его женой. В благодарность за то, что Бонни провела здесь четыре года, Августина предложила назначить стипендии трем девушкам-студенткам, родители которых не могли оплатить обучение. Это была идея Бонни — ведь она-то хорошо знала, что поступила в университет случайно.

— До свидания, Бонни, — сказал декан. Он заметил эту скромную студентку, когда она была на первом курсе, и всегда интересовался ею. Он ценил в Бонни то, что она никогда не кичилась своим богатством, как это делали другие студенты.