— Тебе не обязательно что-то говорить. Всё в порядке. Только не вешай трубку. Блядь, я скучал по тебе, — тоска в его голосе заставила меня прижать кулак ко рту, чтобы сдержать рыдания, рвущиеся наружу.

Я тоже скучала по нему. Я хотела, чтобы он был рядом, обнимал меня и защищал от того дерьма, в которое превратилась моя жизнь. Я свернулась калачиком на кровати, в ожидании его следующих слов, зная, что он даст мне именно то, в чём я нуждаюсь больше всего.

— Я знаю, что чертовски облажался, Сэди. Не с Обри… ты должна знать, что между нами ничего нет, — его тон был настойчивым, непоколебимым, и мне так хотелось поверить ему. — Я чертовски облажался, потому что обидел тебя, а это было последнее, что я хотел сделать.

Он остановился, и я могла представить, как он проводит рукой по волосам, как обычно это делал, когда был расстроен.

— Я люблю тебя, — в этом заявлении не было и намёка на мольбу или обвинения с его стороны. Только искренность. — Я пообещал себе, что тебе больше никогда не придётся в этом сомневаться. Я докажу тебе это каждым поступком, который ты позволишь мне совершить.

Мои плечи дрожали от молчаливых всхлипов, которые я не могла позволить ему услышать, потому что моя гордость не желала показывать ему, насколько сломлена я была в этот момент. Моё сердце тянулось к нему, но упрямая голова не давала губам ответить.

Движение на другом конце провода. Звук закрывающейся двери. Шаги.

— Я так рад, что ты позвонила. Я проверял телефон тысячу раз в день, надеясь... — он куда-то шёл. Дождь барабанил по стеклу, и я напряглась, стараясь лучше расслышать всё, что происходит по ту сторону трубки. — Хотел бы я, чтобы ты сейчас была рядом со мной, — разочарование и тоска смешались в его голосе. Услышав звук шуршащего покрывала, я представила, как он ложится в постель. — Я скучаю по нашим ночёвкам. По тому, как ты утыкалась в мой бок, идеально помещаясь в моих объятиях, по тому, как твои волосы щекотали мой нос, и как ты прятала свои холодные ноги между моими, — он вздохнул, и этот звук сломал ещё одну стену, которую я выстроила между нами. — Моя подушка больше не пахнет тобой, поэтому я пошёл в магазин и купил шампунь с запахом арбуза, каким пользовалась ты. Думал, что если помою им голову прямо перед сном, то запах останется, и тогда я смогу представить, что ты рядом со мной, — он издал нервный смешок. — Не сработало.

Я потёрла ладонью глаза и облизала солёные от слёз губы. Я хотела сказать ему что-нибудь. Что угодно. Но даже не знала с чего начать.

— Сэди, не клади трубку. Даже если ты ничего не скажешь сегодня, только не клади трубку, хорошо? Если это самое лучшее, что у меня может быть, если я могу уснуть с тобой только таким образом, я приму это. Простое знание, что ты находишься на том конце, черт, намного лучше, чем пустота, которую я ощущаю с тех пор, как ты ушла.

Я откинула прочь противное покрывало и, укрывшись грубой простынёй, попыталась удобнее умоститься на твёрдой бугристой подушке. Как же мне хотелось сейчас оказаться в его объятиях и уснуть на твёрдом плече, окружённая его теплом. Но я не могла ему в этом признаться, поэтому вместо этого сосредоточилась на звучании его глубокого голоса.

— Не знаю, что же всё-таки заставило тебя позвонить мне сегодня, но я рад, что ты это сделала. Я тут с ума сходил без тебя. Даже генерал Борегар избегает меня. Полагаю, я вёл себя как последний засранец, — он усмехнулся, а потом его голос смягчился, стал более серьёзным. — Надеюсь, с тобой всё в порядке, и ты счастлива. Даже если это означает, что ты не вернёшься ко мне, когда приедешь домой. Это всё чего я хочу для тебя - чтобы ты была счастлива.

Мы оба молчали. Просто дышали в трубку, наше дыхание было сбивчивым, но потом выровнялось в один ритм. Я прижала руку к груди.

— Я буду говорить дальше, ладно, Сэди? Всякие милые глупости, которые рассказывал бы тебе, будь ты сейчас со мной в кровати. Например, об Уайте, который сделал из себя посмешище в баре, и о чокнутом клиенте, который решил поехать на турнир по рыбной ловле, хотя сам до чёртиков боялся взять рыбу в руки. О неприятностях Хейли, причиной которых был Коди и... я просто буду болтать обо всём, потому что боюсь, если остановлюсь, ты положишь трубку.

Он сделал глубокий вдох и принялся рассказывать историю за историей. Слова смешались в неразборчивый поток. Единственное, что я слышала, был его голос. Как он наполнялся смехом или становился саркастическим, а потом смягчался, когда Уэст говорил о своём племяннике. Он не переставал говорить, не отпуская меня ни в час, ни в два, ни в три ночи.

Я не видела в котором часу уснула. Должно быть, я заснула под звуки его голоса.

Когда противный и настойчивый звук будильника разбудил меня в пять утра, я всё ещё держала телефон в руке, хотя больше не прижимала его к уху.

Сообщения от него и Ру ждали меня.

Не удержавшись, я в первую очередь открыла его сообщение.

Это было изображение генерала Борегара, лежащего рядом с ним и пускающего слюни.

Уэст: Он сохраняет твоё место тёплым.

Я на секунду застыла, представляя, как лежащий в постели Уэст - тёплый, расслабленный и скорее всего без рубашки - тянется к псу, чтобы погладить его. Завидовала ли я собаке в этот момент?

Возможно.

Наверняка.

Отбросив в сторону лёгкий намёк на тоску, я открыла сообщение Ру.

Ру: Всё готово. Ожидает только тебя.

Я сделала глубокий вдох, и в памяти всплыло самодовольное и высокомерное выражение лица Ашера, когда-то казавшееся мне таким красивым. Вспомнилось, как он с успехом показал и доказал всю свою ничтожность. Как сломал меня, разорвав в клочья всё то, что я считала своей жизнью.

Улыбка появилась на моём заплаканном лице.

Я не могла дождаться, чтобы отомстить.

К тому времени, как самолёт приземлился и Ру забрала меня из аэропорта, у меня оставалось чуть больше часа, чтобы подготовиться. Я убедила её не сообщать моей семье о моём приезде и вообще не вмешивать их во всё это, поэтому, как только мы зашли в номер отеля, она сразу же принялась за мой макияж. И он был далеко не скромный. Если предстоит встретиться с такой сволочью, как Ублюдок, важно ощущать себя непобедимой. Быть как минимум на голову выше него, чтобы он даже в своих самых диких мечтах не мог допрыгнуть до меня. И частью этого была внешняя броня: безупречная причёска и макияж, а также сногсшибательный наряд. И, конечно же, босоножки, которые в ином случае я ни за что не надела бы. Не хватало ещё споткнуться и упасть в них в самый драматический момент.

Она заплела мои волосы во французскую косу, которая одновременно выглядела и изящно, и просто. Яркий шёлковый топ, обтягивающие чёрные джинсы и босоножки на танкетке дополнила чёрная подводка для глаз, завершая образ.

Мы спорили по поводу того, стоит ли ей идти вместе со мной или лучше остаться ждать в машине. Она не хотела оставлять меня наедине с ним. А я хотела показать ему, что достаточно сильна, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Мы должны были следить за временем. Как только я зайду к нему у нас будет около тридцати пяти минут, перед тем как идеальный мирок Ублюдка начнёт разваливаться на части.

Ру никогда ничего не делала наполовину, поэтому вместо какой-то развалюхи, она взяла напрокат огромный, роскошный джип в какой-то фирме, находящейся на окраине Нэшвилла, города, который раньше был моим домом. Выключив мотор, она схватила меня за руку, прежде чем я вышла из машины.

— Ты готова к этому? Нужна ещё минутка?

Я облизала свои пересохшие губы, слизывая помаду.

— А разве имеет значения, готова ли я?

Она отпустила мои ледяные пальцы и, схватив за плечи, заставила посмотреть на неё.

— Ты, Сэди Маллинз, сильная, красивая женщина, достойная тысячи таких Ашеров Сноуденов. Он не только разрушил ваши отношения, растоптал твоё доверие, да и вообще всё человеческое, что было между вами, но и показал своё нутро. Не твоё. Своё. Свою слабость, ущербность. Своё хрупкое чёртово эго, которое нуждалось в одобрении его безмозглых дружков и признании ими в нём жеребца, чтобы он мог чувствовать себя мужиком. Которым он не является. Потому что он ублюдок. Даже не крутой-порно-продюсер-ублюдок. Весь такой крутой без волос на теле и в масле. Нет, он словно грязная, заплывшая жиром, волосатая геморройная задница, зудящая от боли, — её пальцы впились в моё предплечье.

— Геморройная? — из меня вырвался сдавленный смешок.

— Однозначно, — кивнула она с серьёзным выражением лица.— Не говоря о том, что он полный идиот. Процесс запущен. Это не сойдёт ему с рук, — она сделала паузу и снова повторила: — Это не сойдёт ему с рук. Я имею в виду, что тебе не обязательно встречаться с ним, так или иначе он всё равно получит по заслугам и тебе не придётся смотреть на этого подонка снова.

Поднимаясь, я убрала её руки со своих плеч.

— Знаю. Но мне нужно сделать это. Ради себя самой.

— Хочешь, я поднимусь с тобой? — ещё раз предложила она. — Я могу подождать в коридоре, меня не будет видно, но я буду поблизости, если понадоблюсь.

Я нагнулась через панель управления и заключила её в крепкие объятия. Вот что такое настоящая дружба.

— Я это сделаю, Ру. Я должна.

Моё лицо озарилось решимостью, и я сделала глубокий вздох. Осталась тридцать одна минута.

Время шоу.

Посылая ей улыбку, я открыла дверцу машины и вышла на тротуар. Направляясь к входной двери, я услышала оклик Ру:

— Врежь ему по яйцам в самом конце!

Я хихикнула.

Проходя по деревянному полу через лобби и ожидая лифт, я всё ждала, когда начну нервничать, но ничего не происходило. Мои ладони оставались сухими. Челюсть напряжена. Я была готова. Даже больше, чем готова.

Я была чёртовой презираемой женщиной, и настало время ему заплатить за всё.

Несмотря на то, что у меня был ключ от двери, я постучала. К тому же, я оставила кошелёк в машине. С собой у меня был лишь телефон в заднем кармане джинсов на случай, если мне срочно понадобится Ру. Она будет возле двери через двадцать восемь минут, если до этого времени я не выйду из здания. Хотя, зная её, она не будет ждать так долго. Скорее всего, она уже ждала за углом, чтобы потом, как только я войду внутрь, подойти к двери и подслушать, несмотря на обещание ждать в машине.