— Мой парень, Митч учится в Астория Хай — другой школе в этом городе. А у тебя есть парень? А чем занимаются твои родители? Работы у нас тут не так много, так что, думаю, им очень повезло, что они нашли хоть что-то.

Я тихо, но тяжело вздохнула. Не думаю, что она это вообще заметила. Такой, казалось бы, невинный вопрос был для меня как удар под дых, после нескольких судорожных вдохов я все же начала снова нормально дышать и постаралась ответить как можно более нейтральным тоном:

— Я переехала сюда со своими опекунами. У них небольшой онлайн бизнесс, так что мы можем жить хоть где. А мои родители… ннууу… они умерли 8 месяцев назад. Мы жили в Калифорнии, и нет, парня у меня не было, так что никого важного у меня там не осталось.

Я нарочно быстренько проскочила рассказ о смерти родителей. Обычно, если люди расспрашивали о подробностях, я начинала сходить с ума, а дежурного «ой, сочувствую» было вполне достаточно.

Повисла неловкая пауза, потом она, наконец, сказала:

— Ох, подружка, очень сочувствую тебе. Даже не представляю, как ты это пережила. Знаешь, мои предки иногда бывают теми еще самовлюбленными засранцами, особенно папа, но я бы никогда не хотела, чтобы они умерли, а я осталась одна.

Ага, отцы могут перевешивать в эгоистичности, но было очень приятно, что она не начала говорить «ой, я понимаю каково это» и всякие подобные вещи, потому что если ты сама не стояла рядом с пепелищем, в котором дотла сгорели твои родители, а тебе каким-то образом удалось спастись, ты ничего не знаешь…

Весь рассказ бы завел меня далеко, если бы впереди не возник Старлайт, и я не вперилась бы в окно. Мои глаза округлились, а челюсть упала на коленки. Кара смеялась, глядя на меня.

— Я учусь тут уже четыре года, но знаешь, каждый раз вид этого здания застает врасплох даже меня. Согласно моей теории правительство проводит тут какой-то социальный эксперимент типа «бедные против богатых». Смотрят на поведение подростков в условиях жесткой сегрегации.

Я была с ней вполне согласна, ибо то, что предстало перед моим взглядом, было похоже на какую-то космическую станцию, здание Агентства национальной безопасности или штаб-квартиру ЦРУ. Школа походила на огромного дорогостоящего осьминога из разных блестящих металлов. В центре стояла огромное здание с отсвечивающими на солнце окнами, соединенное разными переходами с другими постройками поменьше.

Кара сразу же переключилась в режим идеального экскурсовода:

— Ну так вот, вся школа находится внутри зданий, соединенная движущимися переходами. — Она быстро мельтешила руками, показывая из окна автобуса на разные постройки. — Огромный беговой стадион, олимпийских размеров бассейн, даже восхитительный зал для художественной гимнастики находятся тут внутри. Снаружи только спортивные площадки — они далеко сзади. В общем, все, что может понадобиться школе, здесь есть в пятикратном размере. Это, конечно, дикий перебор, ну что уж поделаешь. Тут, ведь, обиталище элиты, а элита иногда любит позаботиться и о нескольких бедняках — ведь это такой крутой пиар.

Я раздумывала, уж ни ради ли создания положительного общественного мнения в этом городе у Дэйлайт Кресент была и бедная сторона?

Разглядывая свою новую школу через тонированное стекло, я очень четко почувствовала, что буду здесь белой вороной. Но с одной стороны, в Астории не было особого выбора школ, где можно было бы рассчитывать на стипендию, а с другой — Старлайт, если верить разным там форумам и Эйсу, была школой, которую закончить хотел бы каждый — в колледж после нее поступить гораздо легче.

И вот, я мысленно повторяла это снова и снова, пока мы с Карой выходили из автобуса, окруженные молчаливыми учениками. Мы подошли к круглому входу, над которым возвышался Флаг США и еще один — с таким же символом, как и на борту автобуса: черно-белые круги, рассеченные темно-красной молнией. Сразу за входом располагался оригинальный фонтан: вручную вырезанные четверо огромных мужчин, возвышавшихся над группой школьникоподобных фигур.

— Это отцы-основатели школы, — сказала Кара, когда я немного притормозила возле него. — Ей больше ста лет и, поэтому мы до сих пор имеем счастье созерцать этот стремный фонтан.

Интересненько… А школьники все пребывали и пребывали. Огромные часы над главным входом показывали пять минут девятого, первый звонок прозвенит минут через пятнадцать. Кара взяла меня под руку, ведя ко входу, как вдруг я услышала до боли знакомый мурчащий рык двигателя и обернулась.

— Да ну нафиг, — прошептала я, когда две уже знакомых мне машины — белый Рейндж Ровер и розовый Астон вкатились на парковку, которая была за остановкой. Ну, хоть какая-то польза будет от этой школы — узнаю, кто же живет в доме напротив. Обе машины припарковались на свободные места поближе к школе.

— Помнишь, ты спрашивала, кто такие эти избранные… элита? Ну так вот, это группка самых главных говнюков, заправляющих в этой школе, — тихой скороговоркой процедила Кара, будто боясь, что они услышат нас с парковки, — Их фамилия Даркен.

Я была уже готова ей ответить, как дверь розовой машины открылась, и оттуда вышли двое парней. К ним вскоре подошел и третий.

Что за чертова чертовщина?

— Они вообще настоящие? — наконец, спросила я, оторвав взгляд от этих странных существ.

— Как-то пару-тройку раз мне удалось к ним нечаянно-специально прикоснуться. Да, они вполне себе живые, — улыбнулась она.

Я еще раз оглянулась, чтобы удостовериться — эти существа — не плод моего больного воображения.

— Офигеть, какие же они… здоровенные, — заикаясь, сказала я, наконец. Но эти создания были не только неестественно высокого роста, от них веяло чем-то темным, тяжелым и очень опасным. Их фамилия полностью соответствовало темным волосам и тому впечатлению, которое производили эти парни.

Кара хихикала, наслаждаясь моим чрезмерным удивлением. И ведь, только подумать, именно за этими ребятами я шпионила все дни. Кто бы мог подумать, что они окажутся такими же подростками как и я. Эта мысль одновременно и пугала, и в то же время возбуждала мой интерес к ним.

Она наклонилась ближе:

— Я не много о них знаю, да и вообще, мало кто знает. Ходят слухи, что они все одного возраста. Они, вроде как, из одной семьи, но не тройняшки. Скорее всего или двоюродные, или сводные братья, но все носят фамилию Даркен. Вон того в середине зовут Лексен. Он неразговорчивый, — она вздрогнула. — Он может и секси, но нагоняет ужасный страх. Лучше держаться от него как можно дальше. — Она сглотнула. — У него дурная репутация… Он у этой троицы что-то вроде мышц. Если происходит какое-то дерьмо, он всегда его решает. Все его дико боятся. Не хотела бы я оказаться наедине с ним в темном переулке.

Я пристальнее посмотрела на Лексена. Он был определенно выше своих братьев и шире в плечах, под прекрасно подогнанной к его фигуре рубашкой явно проступали мышцы. Я смотрела на него как зачарованная, глубоко дыша. Его черные, как ночь волосы, были небрежно зачесаны на один висок, а другой был выбрит. Казалось, на выбритом виске были даже какие-то знаки. У него были очень темные глаза, хотя с такого расстояния было трудно точно разглядеть их. У него были крупные, будто точеные, черты лица, с красивыми, как у римлян, бровями и острым подбородком. От его мужественной красоты дух захватывало. Двое других, кем бы они ему не приходились, были где-то посередине между мужественными и слишком слащавыми для мальчиков.

— А этих зовут Марсил и Джеро, — сказала Кара. — Не могу их точно отличить друг от друга, хотя они и не близнецы. Точно знаю только то, что они большие любители девочек. Джеро точно. Слухи ходят, что с ним половина школьных девчонок побывала. Но я сама не из элиты, ведь, поэтому точно ничего не знаю.

В это самое мгновение парочка одновременно повернулась на нас. Моя новая подружка тихонько взвизгнула и побыстрее втолкнула меня в поток входящих в школу учеников.

— Черт, почти попались, — выдохнула она, оглядываясь назад. — Уже не в первый раз они как-то умудряются услышать меня издалека.