Ничья никак не выходила, скривилась Светлана Георгиевна, не слишком сложный вопрос задала Мещерякова, ведь обязательно кто-то скажет, что это…

— Кошачья акула! — громко сказал Андрей.

— А вот и нет, — позлорадствовала девочка.

— Андрюша, разве ты не знаешь о морском котике? — с улыбкой облегчения спросила учительница.

— Знаю, — насупился Андрейка, — но кошачьей называют акулу.

— Неужели? — вздернула брови Светлана Георгиевна.

— Ничего подобного, мальчик, — поспешила заявить Галина Викторовна. — Я тоже не слышала ни о какой такой «кошачьей акуле»!

— А я слышал, — пробормотал маленький игрок.

— Надо уметь признавать свои ошибки, — назидательно сказала учительница и, нарушая обычное правило, объявила команду Андрея Смирнова проигравшей из-за пререканий с судьей.

— Ура! — закричала Галина Викторовна.

Ксения тогда почувствовала легкий укол совести, ведь она тоже нарушила правила, но викторина уже закончилась. Ябедой быть хуже, решила про себя она, значит, он правильно проиграл! Галина Викторовна громко говорила, что если бы не Ларисочка и «та девочка», то их команда бы проиграла, а потом позвала Ксению с ними в кафе-мороженое. Где они наугощались до полного к пломбиру равнодушия. Так Ксения подружилась с новой девочкой Ларисой.

Позже, когда Галина Викторовна вышла замуж в третий раз, их семья купила квартиру прямо в Ксанкином доме и даже в том же подъезде. Почти всегда подруги вмести ходили в школу и из школы, вместе делали уроки, правда, обычно у Ксанки. Так продолжалось до тех пор, пока Ксанка вновь не столкнулась с Андреем. Но это была уже совсем другая игра…

Утром в офисе Игоря Петровича раздался звонок, и капитан Карпов сообщил, что с Инной случилось несчастье. Суриков прыгнул в свою «тойоту» и примчался к месту происшествия, когда тело дочери увозили в морг. В него тут же клещом вцепился милиционер.

— Позвольте выразить вам мое сочувствие, Игорь Петрович. Я понимаю, что вам сейчас очень тяжело, но все-таки прошу вас, Игорь Петрович, ответить на некоторые вопросы. Это может помочь нам в скорейшем розыске преступника, что называется — по горячим следам…

— Маша знает?

— Мария Романовна, ваша супруга? Нет. Я не решился по телефону… Вы понимаете?

— Надо ей как-то сообщить, — Суриков достал сигарету и судорожными движениями пытался добыть огонь из зажигалки. — Я должен поехать к ней.

Капитан поднес ему огонек своей зажигалки.

— Все же давайте сначала поговорим, — настойчиво попросил он.

Игорь Петрович косо поглядел на милиционера.

— Все ответы — «нет».

— Что вы имеете в виду? — оживился Карпов.

— Я никого не подозреваю, в плохих компаниях Инна не бывала, врагов у дочери не было, наркотиков она не употребляла. Что еще?

— А у вас есть враги? — спросил Николай Николаевич, нисколько не смутившись.

— Конечно, в бизнесе, — ответил Суриков между двумя глубокими затяжками.

— Вам угрожали?

— Нет.

— У Инны были карманные деньги?

— Да, но не столько, чтобы из-за этого стоило убивать.

— Это рассуждение богатого человека, — заметил капитан. — Знаете, в наше время убивают не за состояние. А некоторые и сотню считают состоянием.

— Не читайте мне лекций о современном экономическом положении, я иногда смотрю телевизор.

— Извините.

Суриков достал новую сигарету и прикурил, а милиционер тем временем приготовил новый вопрос.

— У вашей дочери был постоянный друг?

— Подруги, вы имеете в виду?

— Друг, мальчик, поклонник?

Игорь Петрович задумался.

— Насколько я знаю — нет. Но лучше спросить у Маши, может быть, она знает лучше.

— Обязательно спрошу, — пообещал Карпов. — Еще: ваша дочь всегда одна ходила в школу?

— Она взрослая девочка, школа в двухстах мет рах. Конечно… Кто бы подумать мог…

— А скажите, Игорь Петрович…

— Хватит, — сказал Суриков, швыряя окурок. — Разрешите, я поеду к жене.

— Вы сможете вести машину? Может быть, вам дать водителя?

— Обойдусь.

— Хорошо, — кивнул милиционер. — Я пойду в школу, а днем, если позволите, снова зайду к вам.

— Заходите, — бросил Суриков не слишком гостеприимно и сел в машину. Он был рад отвязаться от назойливого милиционера, тем более что перед разговором с Машей ему нужно хоть немного собраться…

Глаза жены последовательно отразили испуг, недоверие, ужас и пустоту. В тот момент, когда она поверила в кошмар, глаза ее словно остекленели. Игорь Петрович обнял жену, довел до машины, усадил. Мария двигалась механически, как робот. Суриков старался что-то говорить, но потом замолчал. Подходящие слова найти было трудно, а главное, жена его, кажется, вообще не слышала. Единственная перемена, которая произошла, — из невидящих ничего глаз потекли слезы. Может, проплачется, подумал он, трогая машину. По дороге тревожно посматривал назад — картина не менялась. Маша смотрела перед собой, слезы катились… Словно плачущая икона: лик недвижен, слезы бесконечны…

Суриков остановился поближе к подъезду, потому что зеваки, оказавшиеся на месте убийства, не успели разбрестись и теперь они заметили новый объект для наблюдения. Игорь Петрович вытащил жену из машины, завел в дом. В квартире он посадил ее в кресло, затем вызвал «скорую».

— Типичный шок, — сказала врач, уколола Марию в плечо и, велев уложить, исчезла без лишних разговоров. Игорь Петрович уложил жену в спальне, а сам снова закурил.

Что теперь? Ехать в агентство ритуальных услуг? В морг? Думать об этом было невыносимо тошно. Как же так получилось? Еще сегодня утром все было хорошо, жила семья… Единственная дочь, в которую они столько вложили, девочка моя, которую так любил… Что-то нужно делать.

Игорь Петрович снял трубку и набрал номер еще одной «скорой помощи».

— Слава? Это Игорь. Инна погибла, приезжай.

Брат жены примчался с другого конца города через пятнадцать минут. К его приезду Суриков успел выпить стакан коньяка. Обняв его за плечо, Слава коротко расспросил о случившемся, зашел в спальню и, выйдя на цыпочках, сказал, что Маша спит.

— Я все сделаю, — пообещал Слава.

Суриков достал из секретера упаковку пятидесятитысячных купюр.

— Хотел евроремонтом заняться, — сказал Игорь Петрович, — Зачем теперь?

— Я все сделаю, — снова повторил Слава и ушел.

Через пару часов, как обещал, явился капитан Карпов. Его попытку поговорить с женой Суриков пресек в корне, но заверил в его лице следственные органы, что расспросит ее сам и все доложит лично капитану.

— Ладно, — с трудом согласился милиционер, — пусть Марья Романовна спит.

Затем с самым серьезным видом он поинтересовался, когда Игорь Петрович видел Инну в последний раз? А узнав, что утром, спросил, в каком она была настроении. Затем он осмотрел комнату дочери, забрал пару ее личных тетрадей и ушел, поблагодарив за содействие.

Укол продолжал действовать, Машино лицо перестало быть застывшей маской, превратившись в обычное родное спящее лицо. Когда, тихо ступая, Суриков вернулся в комнату, в дверь позвонили. Слава молча прошел в комнату и присел к журнальному столику. Вынул из кармана остатки денег и положил с краю. Игорь Петрович достал из бара вторую бутылку и второй бокал.

— Как Маша? — спросил Слава, оглядываясь на прикрытую дверь спальни.

— Спит, — Суриков налил. — Помянем.

Они выпили.

— Я все сделал, — отчитался Слава. — Ритуальные дела, там, гроб, его сейчас привезут, место на кладбище рядом с матерью нашей — Инниной бабушкой — нашел, договорился, в морг за телом поедем завтра, они там экспертизу еще сделают, обед в кафе заказал на послезавтра.

— Спасибо тебе, Слава.

— Чего там, я же ее как родную… Менты-то были?

— Были. Два раза я уже с капитанам одним разговаривал. Карпов, не слыхал?

— Нет. Но могу справки навести.

— Наведи. Может, ты есть хочешь?

— Я сам, — Слава сходил на кухню и принес хлеб, сыр, ветчину. — Ну и что?