Тропачев. И я, признаюсь, виноват…

Елецкий (Трембинскому). Уведите его, пожалуйста… (Хочет идти в гостиную.)

Кузовкин. Постойте, милостивый государь… Вы мне еще не сказали, на ком вы женились… (Ольга показывается в дверях гостиной и с изумленьем останавливается. Муж ей делает знаки, чтоб она ушла. Она их не понимает.)

Елецкий (Кузовкину). Ступайте, ступайте…

Трембинский (подходит к Кузовкину и берет его за руку). Пойдемте.

Кузовкин (отталкивая его). Не дергай меня, ты! (Вслед Елецкому.) Вы барин, знатный человек, не правда ли? Вы женились на Ольге Петровне Кориной… Корины — фамилья ведь тоже старинная, столбовая… а знаете ли, кто она, Ольга-то Петровна? Она… она моя дочь! (Ольга исчезает.)

Елецкий (останавливаясь, словно пораженный громом). Вы… Вы с ума сошли…

Кузовкин (помолчав немного и схватив себя за голову.) Да, я сошел с ума. (Убегает, спотыкаясь… Иванов за ним.)

Елецкий (обращаясь к Трогачеву). Он помешанный…

Тропачев. О… о, конечно!

(Оба тихо идут в гостиную. Трембинский и Карпачов с изумленьем глядят друг на друга. Занавес падает.)

Театр представляет гостиную, богато убранную по-старинному. Направо от зрителя дверь в залу, налево в кабинет Ольги Петровны. Ольга сидит на диване; подле нее стоит Прасковья Ивановна.

Прасковья Ивановна (после небольшого молчанья). Так как же, матушка, каких девушек изволите к своей особе приказать определить?

Ольга (с некоторым нетерпеньем). Каких хочешь.

Прасковья Ивановна. Акулина, косая, у нас хорошая девка; Марфа тоже, Марчукова дочь; прикажете их?

Ольга. Хорошо. А как зовут эту девушку… вот что собой недурна… платье на ней голубое?..

Прасковья Ивановна (с недоуменьем). Голубое… А да, точно-с! Это вы про Машку-с изволите спрашивать-с. Воля милости вашей, — а только она озорница такая — что и господи! Непокорная вовсе — да и поведенья тоже нехорошего. А впрочем, как вам угодно будет-с.

Ольга. Ее лицо мне понравилось, но если она себя дурно ведет…

Прасковья Ивановна. Дурно — дурно-с. Не годится она, не сто́ит вовсе-с. (Помолчав немного.) Ах, матушка вы моя, как вы похорошеть изволили! Как на родительницу вашу похожи стали! Голубушка вы наша… Не нарадуемся мы, глядя на вас… Пожалуйте ручку, матушка…

Ольга. Ну, хорошо, Прасковья, ступай.

Прасковья Ивановна. Сдушаю-с. А не уюдно ли чего?

Ольга. Нет, мне ничего не нужно.

Прасковья Ивановна. Слушаю-с. Так я Акулине и Марфе так уж и прикажу-с…

Ольга. Хорошо, ступай. (Прасковья хочет уйти.) Да вели сказать Павлу Николаичу, что я желаю его видеть…

Прасковья Ивановна. Слушаю-с. (Уходит.)

Ольга (одна). Что это значит? Что мне послышалось вчера?.. Я всю ночь заснуть не могла. Старик этот с ума сошел… (Встает и ходит по комнате.) «Она моя…» Да, да, точно эти слова. Да это безумие… (Останавливается.) Paul еще ничего не подозревает… А вот и он.

(Входит Елецкий.)

Елецкий (подходя к ней с озабоченным видом). Ты желала меня видеть, Оля?

Ольга. Да… я хотела тебя попросить… В саду подле пруда дорожки совсем поросли травой… Перед домом их вычистили, а там забыли… Прикажи.

Елецкий. Я уже распорядился.

Ольга. А! благодарствуй… Да прикажи в городе купить колокольчиков — моим коровам на шею…

Елецкий. Всё будет исполнено. (Хочет идти.) Больше никаких приказаний нет?

Ольга. А что… разве у тебя там… дела?..

Елецкий. Счеты из конторы принесли.

Ольга. А! Ну, в таком случае я тебя не удерживаю… Мы можем перед обедом съездить в рощу…

Елецкий. Конечно… (Опять хочет идти.)

Ольга (допустив его до двери). Paul…

Елецкий (оборачиваясь). Что?

Ольга. Скажи, пожалуйста… вчера мне некогда было тебя спросить об этом… что это у вас была за сцена утром за завтраком?

Елецкий. А!.. Ничего. Так. Досадно только, что именно в день нашего приезда вышла такая неприятность. Впрочем, я сам виноват немножко. Этого старика, Кузовкина, вздумали подпоить, — то есть это больше нашему соседу пришло в голову, знаешь, м’сьё Тропачеву… ну, сперва он точно был довольно смешон, болтал, рассказывал, — а после начал шуметь, глупости всякие говорить — но, впрочем, ничего… И говорить об этом не стоит.

Ольга. А! А мне показалось…

Елецкий. О нет, нет… Вперед осторожнее надо быть — вот и всё. (Подумав немного.) Впрочем… я уже взял свои меры…

Ольга. Как?

Елецкий. Да. Вот видишь ли, хотя оно и ничего… но всё-таки тут люди были, видели… слышали, наконец. Оно неприлично… в порядочном доме… Так уж я и распорядился.

Ольга. Как же ты распорядился?

Елецкий. Я… вот, видишь ли… Я старику этому объяснил, что ему самому будет неприятно остаться здесь, у нас в доме, после подобной сцены, как ты сама говоришь… Он тотчас же совершенно со мной согласился — хмель-то у него прошел… Конечно, он человек бедный — жить ему нечем… Ну, что ж, ему можно будет в другой какой-нибудь твоей деревне комнатку отвести, жалованье назначить, харчи… Он очень будет доволен… разумеется, ему ни в чем не будут отказывать.

Ольга. Поль, мне кажется, что за такую безделицу… ты его слишком строго наказываешь… Он здесь в доме так давно живет… Он привык… он меня с детства знает… право, его, кажется, можно здесь оставить.

Елецкий. Оля… нет… тут есть причины… Конечно, с старика взыскивать строго нельзя… особенно же он был не в своем виде… но всё-таки, позволь уж мне на этот счет распорядиться… Я повторяю, на то есть причины… довольно важные.

Ольга. Как хочешь.

Елецкий. Притом уж он, кажется, уложился совсем.

Ольга. Но он не уедет, не простясь со мной?

Елецкий. Я думаю, он придет проститься. Впрочем, если тебе, знаешь, эдак неприятно — ты можешь его не принять.

Ольга. Напротив, я бы желала с ним поговорить…

Елецкий. Как хочешь, Оля… но я бы тебе не советовал… Ты разжалобишься, и потом всё-таки старик, ну, с детства тебя знал… А я, признаться, не хотел бы свое решенье переменить…

Ольга. О нет — не бойся… Только я, право, думаю, что он уедет не простясь… Пошли узнать, пожалуйста, что он, еще не уехал?

Елецкий. Изволь. (Звонит.) Vous êtes jolie, comme un ange, aujourd’hui.[97]

Петр (входя). Чего изволите-с?

Елецкий. Поди, любезный мой, узнай там, что, г-н Кузовкин не уехал еще? (Взглянув на Ольгу.) Так чтоб пришел проститься.

Петр. Слушаю-с. (Уходит.)

Ольга. Поль… а у меня до тебя есть просьба.

Елецкий (ласково). Скажи, какая…

Ольга. Послушай… Вот как придет этот… Кузовкин… оставь меня с ним наедине.

Елецкий (помолчав немного, с холодной улыбкой). Да мне кажется… напротив… тебе будет неловко.

Ольга. Нет, пожалуйста; у меня есть до него дело… Мне нужно спросить его… Да, я желаю с ним поговорить наедине.

Елецкий (посмотрев на нее пристально). Да разве ты что-нибудь… вчера…

Ольга (глядя на мужа самым невинным образом). Что?

Елецкий (поспешно). Ну, как хочешь, как хочешь… Вот он, кажется, идет.

(Входит Кузовкин. Он очень бледен.)

Ольга. Здравствуйте, Василий Петрович… (Кузовкин молча кланяется.) Здравствуйте. (Елецкому.) Eh bien, mon ami? Je vous en prie.[98]