Вспомнил! Это уже само по себе было чудом. Заметив, что голова женщины неловко запрокинута, Бен подошел к дивану и уложил незнакомку, уложил так бережно, словно она была бомбой с часовым механизмом. А разве нет? Одно прикосновение к ней взорвало всю его нынешнюю налаженную жизнь. Что же будет, когда она очнется и заговорит?

Бен резко выпрямился и, прихрамывая сильнее обычного, отошел в дальний угол комнаты. В мыслях его царил сумбур.

Семь с лишним лет назад он очнулся в горах Ливана и еще полтора года мучился от ран, которые никак не заживали, непрерывно страдал оттого, что не мог вспомнить, кто он и откуда. Его память словно стерли влажной тряпкой, как стирают следы мела со школьной доски. Нет, он умел есть, говорить, одеваться, он читал, писал и разговаривал на двух языках… но все личные его воспоминания исчезли бесследно.

Бен не узнал даже своего отца, когда тот наконец увез его из госпиталя домой, в Брайтон. Не узнал свою мать, сестру и брата, не узнал друзей. Они все поочередно рассказывали Бену о его жизни: любимые блюда, детские проказы, школьные успехи… даже показывали фотографии. Однако эти «воспоминания» так и остались для него ненастоящими. Плоскими, словно нарисованными, без запаха, вкуса и цвета.

Бен обернулся и провел руками по волосам, зачарованно глядя на бледное прекрасное лицо женщины, неподвижно распростершейся на диване.

В этих «воспоминаниях» ее не было. Почему? И что произойдет, если он опять прикоснется к ней?

Медленно, словно продрогший путник к живительному, почти позабытому теплу костра, Бен приблизился к женщине. Выдвинул из-за письменного стола кресло и сел. И смотрел, смотрел, смотрел на нее.

Он ждал, надеялся, молил Господа о том, чтобы наконец настал этот день. И теперь вовсе не был уверен, что готов к такому повороту событий. Часть его стремилась растормошить, привести незнакомку в чувство и потребовать, чтобы она рассказала все, что знает о нем. Другая часть готова была обратиться в бегство.

Бегство? Как глупо! Он ведь мечтал о том, чтобы это случилось. Именно за тем Бен вернулся в Бирмингем — в город, где жил до того, как получил назначение в Ливан. Уж если он не смог отыскать свое прошлое в Брайтоне, где родился и вырос, быть может, именно в Бирмингеме сыщутся ответы на все его вопросы?

Вот только придутся ли ему по душе ответы? Возможно — если только к его прошлому имеет отношение эта женщина.

Бен медленно протянул палец к ее щеке. Он хотел опять коснуться ее — но не за тем, чтобы вызвать к жизни новые воспоминания. Просто хотел проверить, так же ли ее кожа нежна на ощупь, как с виду.

В эту минуту Бен случайно взглянул на свою дрожащую руку. И замер при виде уродливых багровых шрамов на тыльной стороне запястья. Кто он такой? Уродец, жалкий Квазимодо с покрытыми шрамами телом и душой. Недочеловек с ущербной памятью. Неудивительно, что эта женщина при виде его лишилась чувств! Словно Красавица из сказки при виде Чудовища.

Сравнение со сказочным уродом обожгло Бена, и, чтобы отогнать эту мучительную мысль, он снова обратил взгляд на лежащую перед ним красавицу.

Как, она сказала, ее зовут? Лора. Лора Полдинг.

Бен мысленно повторил это имя — медленно, по слогам, несколько раз. Кажется, оно ему чем-то знакомо… А может, он из лучших побуждений обманывает самого себя. Торопливо отмахнувшись от этой мысли, Бен провел пальцем по прохладной бархатистой щеке женщины.

У нее кошачьи глаза — раскосые, ярко-зеленые, с золотистыми искорками. И эти глаза смотрят на него с таким трепетом, что у него перехватывает дыхание.

— Лора, — шепчет он.

— Поцелуй меня! — повелительно говорит она, приподнявшись на цыпочки.

Ее теплые желанные губы совсем близко, но Бен, желая продлить сладостное мгновение, проводит пальцем по ее щеке.

Бен торопливо отпрянул, чувствуя, как жарко и гулко колотится сердце. Тот же самый жест. Картина в памяти вспыхнула на миг и погасла, и он не знал, чего ему больше хочется: искать новые воспоминания или ужаснуться и отступить.

Врачи утверждали, что после такой долгой амнезии шансы Бена обрести память, почти что равны нулю, но он не захотел смириться с этим прогнозом. Зная, что помочь ему может только чудо, он, тем не менее, вернулся в Бирмингем.

Что ж, вот он и нашел то, что искал. И что же, черт возьми, ему делать теперь?!

Лора очнулась совершенно разбитой и в первый миг никак не могла вспомнить, что с ней произошло. Где она? Почему лежит на диване, глядя на незнакомую стену, непривычный потолок? Лора чуть повернула голову — и память разом вернулась к ней.

Бен! Неужели это и вправду он? Здесь?! Живой?!

Нет, быть не может. Бен погиб в Ливане семь с половиной лет назад.

Человек, называвший себя Фергусом Невилом, сейчас наклонился, что-то поднимая с пола, и лица его было не разглядеть. Затем он выпрямился, положил на край стола сумочку Лоры, и тут она увидела его в профиль.

Смуглое прекрасное лицо. Прямой нос с легкой хищной горбинкой. Иссиня-черные волосы. Чеканные скулы. Это он, Бен.

Откуда он взялся здесь? Как это возможно? Бен погиб. Погиб где-то в Ливане. Об этом ей сообщила миссис Невил.

— Бен!

Лора, не позвала — едва выдохнула это имя, но он мгновенно вскинул голову и повернулся к ней. Черные глаза его были непроницаемыми.

— Что?

Короткое это слово не оставляло никаких сомнений. Это Бен.

— Но ты… ты же мертв! — Лора потрясла головой, словно надеялась, что призрак развеется. Этого не случилось. — Я, должно быть, сплю.

— Нет. — Сильно хромая, Бен приблизился к ней. — Вы просто упали в обморок и только сейчас пришли в себя.

Лора с трудом села. Голова кружилась. Лора приложила руку ко лбу — ладонь была ледяной, влажной.

— Ничего не понимаю…

— Я тоже. Вы вошли, назвали меня по имени — и потеряли сознание. Вам лучше?

Лучше? Она видит призрак своего погибшего мужа — и это называется «лучше»?!

— Откуда ты здесь взялся?

Бен как-то странно взглянул на нее, но ответил:

— Я писатель. Чем Бирмингем хуже любого другого города?

— Вот теперь я точно знаю, что сплю. Ты терпеть не мог сочинителей и всегда презрительно называл их щелкоперами.

— В самом деле?

— Да, ты посмеивался над моим увлечением шпионскими романами и говорил, что в них столько вымысла, что барон Мюнхгаузен обзавидовался бы… Ты знал, что говорил, ведь ты состоял на секретной службе…

В его глазах появилось смятение.

— Вы пришли предложить свои услуги, как машинистки?

— Да, но… — Лора тряхнула головой, силясь собраться с мыслями. Бесполезно. — Я же не об этом тебя спрашивала! Как могло случиться, что ты жив? Мне сказали, что ты погиб в Ливане, выполняя секретную миссию.

Бен резко кивнул, и лицо его окаменело.

— Что ж, тот, кто сказал это, не ошибся.

Опять он говорит загадками!

— Что это значит? — спросила Лора.

Бен долго смотрел на нее, затем уселся в стоявшее рядом с диваном кресло и спросил:

— Кто вы?

— Кто я? Ты отлично знаешь, кто я! Лора Полдинг.

— Я помню, как вас зовут, — нетерпеливо перебил Бен. — Откуда вы меня знаете?

— Откуда я знаю тебя? — растерянно повторила Лора, не сводя глаз с его непроницаемого лица.

Сигнал тревоги звучал в ее голове все отчетливее и громче. Она вдруг вспомнила, что Бен всегда отвечал вопросом на вопрос, когда хотел что-то скрыть пли увильнуть от разговора.

— Какую игру ты затеял?

— Это не игра, уверяю вас. Пожалуйста, скажите мне, кто вы такая.

Лора вконец растерялась. Что это он вытворяет? Почему исчез на целых семь с половиной лет, а теперь вдруг объявился и делает вид, будто они незнакомы? Неужели?..

«Так они всегда и поступают, эти ирландцы», — твердил ей когда-то отец. Тогда Лора яростно защищала Бена от всевозможных немыслимых обвинений. Она ни на миг, ни на йоту не сомневалась, что Бен любит ее. А теперь… Неужели отец оказался прав?