Трулан Медведь, стоящий в первых рядах встречающих, шагнул вперед, низко кланяясь мертвому другу. И пошел вместе с инопланетянами, приноравливая шаг к плавному движению платформ.

В толпе чайкой закричала какая-то женщина. Ее уговорили, успокоили, не дали прямо сейчас броситься к усопшим.

Процессия медленно втягивалась на окруженную народом ярмарочную площадь.

Платформы замерли. Пришлые отошли в сторону.

Подходили горожане, узнавая. Подходили родичи — плакали тихо, без надрыва. И даже облегченно — нестерпимо было столько лет находиться в неведении о судьбе родных. Питаться слухами и иссыхающей надеждой. Возвращение мертвых внесло определенность и дало облегчение.

А суд над убийцами уже совершился. И горожане знали, кого благодарить: королеву и ее рыжего, отважного жениха.

На площадь выкатывали бочки с вином, выносили угощение. Платформы забрасывали алыми листьями и осенними цветами. Пили заупокойные кубки и отходили, уступая место другим. Все это спокойно, даже слегка деловито.

Капитан Альв Мадре наблюдал все это со стороны.

Сегодня он тоже был в городе вместе с остальными. Смотрел на Солейл, слушал, впитывал его запахи: свежего хлеба, вина с пряностями, корицы — так почему-то пахнут осенние листья и здесь, и на Земле.

Стройка Врат идет полным ходом. К Рождеству можно будет совершить пробный запуск. Из неопределенного места вселенной, куда червоточиной занесло «Твиллег», нащупать дорогу домой. И снова вернуться к звездам, которых ему так не хватает.

После полудня шествие снова тронулось к водопадам. Ангейру и его дружине предстояло занять свое место на ступенчатой дороге мертвых королей. Хранить Солейл и тайное святилище нёйд, под ним сокрытое. И всегда смотреть в глаза убийце, который даже не был его сыном.

Иней растаял. Под ногами идущих курилась пыль. Дорога медленно заворачивала и поднималась к органному гулу водопадов. А наверху, на вершине Тельг, высился, достраиваясь на глазах, сияющий композитный обод Врат. Солнечный свет, отражаясь от него, слепил глаза. Капитан Альв вытер набежавшие слезы и шагнул туда, где потоки воды, дробясь, сеялись на лица мельчайшими, обжигающими холодом брызгами.

Взобравшись на камень, смотрел, как змея процессии втягивается в центр кипящих вод. И по обе стороны от платформы с телом Ангейра, держась за ее края, идут королева Бранвен и дядька Трулан Медведь.

Альв не пошел внутрь вместе с остальными. Подобрав ноги, присел на округлый валун, по-особенному торчащий среди остальных. Прислушиваясь к водопадам и глядя на Солейл внизу. В голове вертелись строчки, те самые, что он подумал над могилами погибших товарищей давным-давно, хотя вроде бы и совсем недавно:

…Мы без спроса пришли, мы однажды уйдем,

чтоб вернуться опять через пару веков,

нам сказали, что где-то найдется наш дом,

далеко, далеко-далеко…

Встали перед глазами имена, выжженные на камнях плазменным резаком. Шестнадцать имен. Настолько осиротел его экипаж.

Капитан глубоко вздохнул и встряхнул головой, стряхивая печаль. Все будет хорошо. Все идет как надо.

Чья-то тень накрыла его, заставив поднять голову. Трулан Медведь стоял напротив. В плаще из кудрявой овчины, скрепленном драгоценной запоной-фибулой. Был дядька Бранни на полголовы ниже Альва, но вдвое шире, массивнее, и щебень протестующе скрипел под нарядными сапогами.

Потоптавшись немного, Трулан бросил плащ на соседний валун и аккуратно уселся. Взглянул на солнце. Протянул:

— Поди ж ты… Жарит так, словно вовсе зиме не бывать. А ты… у них главный?

— Э… — оторвался от наблюдений капитан. — Можно и так сказать. Капитан звездолета «Твиллег», — и крепко стиснул протянутую ладонь.

Покончив с рукопожатием, Трулан осторожно подул на пальцы. Осклабился.

— Не того Медведем кличут, как я погляжу. А вы правда пришли со звезд? А не купцы с юга, как болтали?

— Это тебе лучше у Ауроры спросить, — улыбнулся Альв. — Она о купцах придумала.

— Вроде как разведка боем, — дядька сощурился. Помотал головищей. — Не, не буду у нее спрашивать. Я ее боюсь.

Вместе с Альвом посмеялся.

— Я чего пришел. За Бранни мою спасибо сказать.

— Риндиру скажи. Это он все приказы нарушил и гнев начальственный вызвал, чтобы с нею быть.

Трулан фыркнул:

— Там она сама скажет. Будет ему счастья полные штаны.

Альв подергал себя за кончик носа:

— С этим счастьем он погодит. Годика три. Бранни сколько стукнуло?

— На это слияние как раз пятнадцать было.

— А у нас с восемнадцати в брак вступать положено. А лучше позже.

— С восемнадцати? — приподнял широченные брови Медведь. — Так это старуха уже!

Альв фыркнул. Представил свои бесконечные годы, давно уже перевалившие за тысячу. Аурору, которая была чуть ли не вдвое старше его самого, а выглядела на двадцать пять. Попробовал бы кто назвать госпожу Бьянику старухой…

Беспричинное веселье рванулось наружу. Альв прикрыл рот ладонью. И спросил в лоб:

— У каждого народа свой обычай. Да и Ратку ты старухой кому позволишь звать?

Трулан ерзнул по камню. Тяжело сощурился:

— Кто Ратку тронет — горло порву. Но она с дитем уже. Сыну десять. Сын у меня, понимаешь?! До того одни девки выходили…

Взгляд дядьки из гневного стал мечтательным.

Они посидели еще немного у водопада, лениво отирая с лиц меленькие брызги.

— В общем… я что еще… Спросить хотел. Где погорелые кости с нашего подворья?

— Мы похоронили твоих людей рядом с нашими.

Альв собрал в хвост влажные волосы и закрутил на темени. Шевельнул рукой.

— Может, мы неправильно. Но мне показалось…

— Отвези меня туда, — сказал Медведь, вставая с камня.

Знобким утром Альв привез Трулана к могилам на горе. И мужчины долго стояли там, позволяя ветру трепать волосы. Пока солнце, поднимаясь из-за скального обрубка над «Твиллегом», медленно съедало тени вместе с хрустким инеем. А сам звездолет, обведенный сияющим контуром, напоминал наклонную башню, волшебный замок, парящий в пустошах над котловиной, в которой среди вихрящегося тумана колыхались верхушки огромных деревьев. И уже не казался здесь чем-то чужеродным. А кроме того «Твиллег» был домом, в который всегда хорошо возвращаться.

— Я не поверил Бранни, когда она рассказывала о реке без берегов. А тут мир без берегов, — благоговейно произнес Трулан, вглядываясь в подернутый туманом мир внизу, где бежала серебряная река, серые и рыжеватые камни казали лбы из мшистых гор, образующих берег, и сияли багрянцем и золотом, поднимаясь уступами, осенние деревья.

— Значит, вас приняла наша земля. Что ж, живите. За терема в Солейле спорить не будем. Выдам вот Бранни замуж — и вернусь в свою глухомань. К дочерям с внуками. Я там обвыкся уже. А меня слушай, человек со звезд. Меня не только Медведем кличут. А зовут еще Трулан Книжник. В гости приезжай. Думаю, нам найдется о чем поговорить.