Ей что, плохо в их доме? Что не устраивает? Влад даже затеял ремонт, чтобы дом стал уютным и светлым и не был похож на кладовку. Он решил выделить ей особую комнату.

«Уверен, ей понравится».

Её слова о голодовке всерьез не воспринял. Какой же она ещё ребенок! Неужели и с ним в подростковом возрасте было также сложно? Он с улыбкой вспомнил, как ругался с отцом и братом, как пропадал допоздна с друзьями, как был уверен, что абсолютно прав и все делает верно. Вот ему и вернулось все бумерангом! Эта девчонка сама не понимает, что представляет из себя. Красивые светлые волосы, удивительные глаза, стройная фигура… Нет, он не позволит ею пользоваться. Сам был таким, знает, какой азарт испытывает мужчина, прикладывая усилия, чтобы затащить такую красавицу в постель, а потом теряет интерес. Руслана этого не заслужила.

Первые двое суток были самыми тяжелыми. Уже через пять часов после ссоры я очень захотела есть, но держалась. Выходила из комнаты только затем, чтобы попить воды — это притупляло чувство голода, но ненадолго, и вскоре оно возвращалось. К вечеру начала кружиться голова, и все, о чем я могла думать — это еда. Чтобы отвлечься, я села за видеоигры. Это и вправду помогло: я концентрировалась на них, отвлекалась, но все равно была ужасно голодна. Много раз я порывалась наплевать на все и пойти на кухню, сделать себе бутерброд с колбасой и сыром и обо всем забыть. Однако я тут же представляла самоуверенную ухмылочку на лице Влада и его слова: «Я так и знал, что ты не сможешь», и оставалась в комнате.

Я заметила, что он стал меньше шуметь на втором этаже, и я часто слышала за дверью его шаги. Неужели забросил ремонт?

Сон стал для меня спасением, но он был очень беспокойным. Я просыпалась среди ночи, и мне казалось, что желудок поедает сам себя, сильно кружилась голова, и было ощущение, что мне мало воздуха.

Только к концу второго дня стало легче. Намного. Я престала думать о еде, голова кружилась не так сильно, и во всем теле появилось странное чувство легкости. Я даже решила прогуляться по двору, надеюсь, это мне ещё разрешается.

Вышла из комнаты и пошла на задний двор. Здесь у Влада росла яблоня, она была высокой, с раскидистыми густыми ветками. Наверное, она старше этого дома. Интересно, Влад его построил или купил? И зачем ему одному такой большой дом?

— Я рад, что ты вышла, — раздался ровный голос Влада за моей спиной. Я медленно обернулась, и наши взгляды встретились. Он не смотрел на меня с превосходством или недовольством, скорее с беспокойством. — Ты бледная, — он сделал шаг вперед. — Тебе нужно поесть.

— Открой ворота, — только и сказала я. Это было моим единственным условием.

— Чтобы ты сбежала?

— Я и так сбегу, если не откроешь, — я отвернулась от него. Ясно, что условия моего пребывания смягчать он не собирается. Я все ещё в тюрьме.

— Я бы понял, если бы ты начала мстить и вредить мне, но зачем ты издеваешься над собой? — его голос звучал ближе.

Я запрокинула голову и смотрела вверх, полностью игнорируя его присутствие. В какой-то момент в голове зашумело, яблоня почему-то окрасилась в желтый цвет, трава вспыхнула синим, а я потеряла контроль над телом.

— Руслана! — Влад подхватил меня сзади и мягко уложил на землю. На этот раз в его голосе слышалась неподдельная паника. — Открой глаза!

Я была в сознании, просто не было сил ничем шевелить. Послушалась, посмотрела на Влада, который, казалось, и сам побледнел, и снова закрыла их.

Он снова поднял меня на руки и понес в дом. Как он так легко это делает? Положив меня на что-то подозрительно мягкое, Влад куда-то ушел. Чуть-чуть приоткрыв глаза, я поняла, что лежу в гостиной. Расслабилась и просто лежала, сил не было даже на то, чтобы повернуть голову, да ещё и шумело.

Влад вскоре вернулся с какой-то глубокой тарелкой. Из неё пахло насыщенным мясным бульоном. Сев рядом, он поднес теплую ложку мне ко рту.

— Давай, — сказал он, но я не открыла рот. — Руся, поешь, — уже более серьезно и настойчиво. — Хватит заниматься ерундой!

— Открой ворота, — прошептала я, и он этим воспользовался, засунув ложку мне в рот.

И откуда только силы взялись? Не знаю, но я все выплюнула на его дорогой ковер.

— Руслана, ты вредишь своему здоровью, — прошептал Влад, наклонившись ко мне. Надо же, даже злиться не стал. — Ты ничего не добьешься этим.

— Значит, я умру от голода… — слабо произнесла я и отвернулась. Минут десять мы молчали, каждый думал о своем. Мне стало немного получше, но запах бульона соблазнял. Наверное, лучше лежать и не вставать без необходимости.

— Тебе так дорог этот хмырь? — холодно спросил Влад. — Ты любишь его?

— Дело не в нем. Ты запер меня здесь, как будто я в тюрьме, как будто у тебя есть право держать меня под замком!

— Хочешь сказать, у меня нет такого права? Я твой опекун, Руслана!

— А ты спросил моего согласия? Хочу ли я этой опеки? Я сама за себя отвечаю, запомни это!

— Я привязался к тебе, — неожиданно сказал он. — Не могу позволить, чтобы ты делала глупости, понимаешь? Тебе грозит опасность, не мнимая, а самая настоящая. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я знал, что ты разгуливаешь непонятно с кем, целуешься, обжимаешься, — я поморщилась от такой формулировки, — и просто сидел сложа руки? Спасибо, я насиделся. Ты не понимаешь до конца, в какую ситуацию попала. Представь, что никто не придет на помощь, как в тот раз. Ты останешься одна наедине с теми, кто хочет провести с тобой темный ритуал.

Я поежилась от такой перспективы, но Влад так и не понял, что я пытаюсь донести до него.

— Я не могу и не хочу сидеть здесь безвылазно, — ответила я. — Ты ведешь себя как тиран. Захотел — запер, захотел — запретил общаться с кем-то, скоро захочешь меня ударить — и никто тебя не остановит.

— Руся, посмотри на меня, — вздохнул Влад. Я послушалась. — Если я когда-нибудь подниму на тебя руку, то это буду не я. Запомни.

— Это ничего не меняет. Ты ведешь себя так, будто мое мнение для тебя ничего не значит, — всхлипнула я.

— Это не так, — Влад присел рядом и уткнулся носом мне в спину.

— Значит, разреши мне встречаться с Лешей, — попросила я и тут же спиной почувствовала, как он окаменел.

— Чтобы ноги его рядом с тобой не было, — прошипел он, рассыпая в прах все те заверения, которые только что говорил.

У меня не осталось сил что-то ему объяснять, и я тихо заплакала в подушку.

— Руслана, — Влад резко развернул меня к себе, вздернул и усадил к себе на колени, — не плачь, — он прижал мою голову к своему плечу. — Я видеть не могу женских слез.

Он качал меня как маленькую, и вскоре я успокоилась.

— Я не могу, Руся. Не могу позволить тебе гулять по городу, зная, что тебя там ждет. Извини, но сейчас никаких мальчиков, никаких одиночных прогулок и посиделок со сверстниками. Только в сопровождении меня или Ани, — говорил он четко, и было видно, что возражать бесполезно.

— Значит, придется умереть от голода, — меланхолично сказала я.

— И есть ты тоже будешь, — безапелляционно заявил он. Я лишь горько усмехнулась. Пусть попробует меня заставить.

При мне Влад достал телефон и набрал своего старшего брата, включив при этом громкую связь.

— У аппарата, — раздался голос Василия.

— Привет, — ответил Влад, придерживая меня за талию одной рукой. Я буквально лежала на парне, но мне было плевать. — Слушай, я тут столкнулся с голодовкой.

— В смысле? — напрягся собеседник.

— Моя подопечная отказывается есть, пока я не разрешу ей разгуливать по городу и обжиматься с кавалерами, — при этих словах я не выдержала и стукнула Влада по груди. Он лишь улыбнулся. — Уже два дня пьет только воду, только что упала в обморок, но быстро пришла в себя. Как поступить?

— Вы там совсем рехнулись что ли? — брат не поддержал беспечного тона Влада. — Она у тебя голодает два дня, а ты мне только сейчас звонишь? Тебе для этого доверили опеку? — недовольно спросил он.