— Нет. Моей кроватью будет кресло, которое стоит в спальне Бриджит. Там я смогу приглядывать за ней и буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится. Так тебе больше нравится?

Ответом ему стала широкая улыбка.

— Намного больше. — Ноэль зарылась в подушки. — Дядя…

— Ммм?

— Ты придешь ко мне на день рождения?

Эрик молчал.

— Я не стану устраивать тебе взбычку, если ты не сможешь, — сонно продолжила она. — Но тебе было бы намного легче, если бы ты смог. Тогда мне не пришлось бы падать с деревьев, чтобы увидеть тебя, а тебе не нужно было бы спасать меня из пруда.

Эрик невольно хмыкнул.

— Мне ясна твоя логика, маленькая интриганка. Я подумаю.

— Спокойной ночи, дядя.

— Спокойной ночи, Ноэль.

— Дядя…

— Что, Ноэль?

— А каким будет мое наказание?

— Уроки плавания. Для тебя, Бриджит и Пушка. И давать их будет самый строгий из тренеров. То есть я.

Бриджит заставил проснуться какой-то непонятный шум. Она открыла глаза. Может быть, ее зовет Ноэль? Судя по темноте и тому, как хотелось спать, стояла глубокая ночь.

Она порывисто села… и тут же в изнеможении снова опустилась на постель. О господи, откуда взялась эта слабость?

Внезапно к ней вернулась память. Она была очень больна. Но не представляла, сколько длилась эта болезнь. Последним, что она помнила, был обморок в спальне Ноэль…

Нет. Она помнила, что у кровати сидел Эрик, прикладывал к ее лбу компресс и давал что-то пить. Или это ей приснилось?

Она снова попыталась сесть, на сей раз медленно, спустила ноги с кровати и осторожно встала. Цепляясь за тумбочку, нашарила лампу и зажгла ее. В комнате было пусто. Стоявшие на шкафу часы показывали два часа ночи. Поежившись от холода, Бриджит оглядела ночную рубашку из тонкого полотна и инстинктивно потянулась за халатом, обычно висевшим на спинке кровати. Однако его там не было.

Ее взгляд упал на мягкое кресло. Лежавшее там смятое одеяло без слов говорило, что в кресле кто-то спал.

Эрик! Бриджит слабо улыбнулась и провела пальцем по потертым деревянным подлокотникам. Значит, это ей не приснилось. Эрик был рядом, ухаживал за ней, спал здесь, пока она в этом нуждалась. Ее затопила радость.

И тут тишину снова нарушил какой-то непонятный шум.

Забыв обо всем на свете, Бриджит устремилась в коридор, настежь распахнула дверь соседней спальни и застыла на пороге. В комнате было темно, тихо, и сладкое посапывание Ноэль подсказало, что девочка крепко спит.

Бриджит с облегчением закрыла дверь и прислонилась к ней. Надо было собраться с силами и подумать. Интуиция подсказывала: что-то не так. Взгляд женщины сам собой упал на дверь спальни, в которую ей запретили входить. Она с самого начала догадалась, что эта спальня принадлежала Лайзе.

Дверь была приоткрыта. В щель пробивался свет… и эхо того звука, который заставил Бриджит проснуться.

Она отбросила сомнения, пересекла коридор и проскользнула в комнату, прекрасно понимая, что отваживается на новый отчаянный шаг, куда более важный, чем согласие выйти замуж за Эрика и даже решение лечь с ним в постель.

Комната напоминала поле битвы. На ковре валялись поломанная мебель, битое стекло, картины в исковерканных рамах, покрытые четырехлетним слоем пыли. В центре этого кошмара стоял Эрик, плечи которого согнулись под тяжестью долго сдерживаемых чувств.

— Эрик… — негромко окликнула Бриджит, подойдя к нему сзади и обняв за талию.

Фаррингтон оцепенел.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он голосом, хриплым от боли.

— Я люблю тебя. — Она прильнула щекой к его спине. — Хочу быть с тобой. И не уйду, как бы ты ни воевал со мной.

Мышцы Эрика расслабились, он повернулся и прижал ее к груди.

— На это у меня не осталось сил. Но… — Он проглотил комок в горле. — Оглянись, Бриджит. Посмотри, что я наделал, пойми, кто я такой, и беги от меня, пока можешь.

— Я не хочу бежать, хотя прекрасно вижу, что ты натворил. И понимаю почему. Ты сумел обмануть слуг, жителей деревни и даже самого себя. Но обмануть меня ты не можешь… Ты слепой, а я зрячая. Перестань истязать себя. В том, что случилось, нет твоей вины. Эрик… — Она приложила руку к его щеке. — Лайза не стоила этого.

На смену боли пришло потрясение.

— Ты сама не знаешь, что говоришь.

— Нет, знаю, — стояла на своем Бриджит. — Жар прошел, бред кончился. Про Лайзу я знаю намного больше, чем ты думаешь. Больше, чем кто-нибудь другой. У меня была возможность убедиться, что за ангельской внешностью вашей сестры таилась тщательно скрываемая жестокость. Мне были знакомы ее практичность, холодный цинизм и даже то, до чего она могла дойти, добиваясь своей цели.

На виске Эрика запульсировала жилка.

— Откуда? — только и выдавил он.

— По причинам, известным только ей, Лайза увидела во мне угрозу своему будущему. Поэтому она решила забыть о хороших манерах и поставить меня на место. — Бриджит грустно улыбнулась. — Должна признаться, это ей неплохо удалось.

— Вы знали друг друга?

— Только издали. А говорили лишь однажды, — когда она нашла меня, чтобы заставить держаться подальше. Никогда не забуду тот день!

— Держаться подальше? От кого?

— От тебя. — Увидев ошеломленное лицо Эрика, Бриджит задумчиво покачала головой. — Ох, Эрик, я любила тебя с самого детства. Сначала это было лишь увлечение. Я выбегала наружу и смотрела, как ты верхом едешь по деревне, любовалась тобой и Лайзой, когда вы приезжали в церковь… Ты был рыцарем из волшебной сказки, охранявшим Лайзу так, словно она была сокровищем. Я бы отдала все на свете за возможность поменяться с ней местами и стать твоей любимой сестрой. Но потом я стала старше, и мое чувство из преклонения превратилось во что-то более сильное. То, чего я толком не могла понять. Теперь я уже не хотела быть твоей сестрой. Я хотела… большего. Хотела быть одной из тех счастливиц… нет, единственной счастливицей, которой ты дарил свою сводящую с ума улыбку. Я пыталась справиться с собой: никогда не встречалась с тобой глазами и не подходила близко, когда ты шел мимо. Но Лайза была очень проницательной юной леди. Она меня раскусила. А тобой она не хотела делиться ни с кем. Ни за что на свете. Поэтому она сбросила ангельскую маску и позволила мне увидеть самые уродливые черты ее характера.

— Когда? — хрипло спросил Эрик. — Когда это случилось?

— За год до рождения Ноэль, как раз после того, как дедушка отслужил рождественскую мессу. Мне было тринадцать лет — вернее, почти четырнадцать, а Лайзе уже исполнилось пятнадцать. Я вышла с черного хода проверить, все ли дети получили рождественские подарки. Лайза пошла за мной…

Бриджит сделала паузу, ощутив такую же острую боль, как в тот день, когда Лайза вдребезги разбила ее полудетские мечты. Эрик ждал продолжения рассказа, не сводя с нее глаз.

— Твоя сестра сказала, что хочет положить конец моему возмутительному увлечению и раз, и навсегда поставить меня на место. Я до сих пор вижу ее глаза — два куска холодного сапфира, смотревшие на меня так, словно я кучка мусора. Не выбирая выражений, она дала мне понять, как жалка и смешна моя влюбленность. Напомнила, что ты сказочно богатый граф, а я не просто глупая девчонка, но сирота, бедная внучка местного викария. Потом сказала, что моим платьем впору вытирать ваше столовое серебро, а манеры годятся только на то, чтобы быть судомойкой, а не твоей возлюбленной. Предложила мне сначала немного подрасти, а потом завести шашни с кучером или кем-нибудь из сотни ваших слуг — конечно, за исключением дворецкого и буфетчика, которых бросило бы в дрожь от моего плохого воспитания… — Даже спустя столько лет при воспоминании об этой унизительной отповеди Лайзы у Бриджит брызнули слезы. — Я помню свое тогдашнее разочарование. Куда девалась сказочная принцесса, которой я так долго завидовала? Поразмыслив над словами Лайзы, я поняла, что они жестоки, но правдивы. Все мы равны в глазах Господа, но не в глазах смертных. Следовательно, какой бы хорошей и честной я ни была, мне не место в твоей жизни. Поняв это, я дослушала твою сестру, подобрала подол своего поношенного платья и ушла. Я высоко держала голову, но не из-за дерзости, а потому что не хотела плакать при Лайзе. И я не плакала, пока не добралась до своей кровати. Там я зарыдала и рыдала до тех пор, пока слезы не смыли мою мечту.