Клуб располагался в подвале старинного здания, выстроенного для промышленных целей из красного кирпича в конце девятнадцатого века изобретателем Вестингаузом, и назывался «Идиллия».

Народу было так много, что столик молодые люди себе так и не нашли. Тогда Арчибальд-Александр и Корделия направились в сторону танц-пола, где их тут же окружили и прижали друг к другу остальные энергично двигающиеся в ритме пары.

Музыка звучала так громко, что разговаривать было почти невозможно. Танцевать еще трудней, в воздухе висел табачный дым. Но Корделии все было в диковинку, она с интересом наблюдала за местными нравами, от души хохотала и не жаловалась на тесноту и духоту.

Когда музыканты решили малость передохнуть, Арчибальд крикнул в самое ухо Корделии:

– Здесь не так, как я себе представлял. Мне хотелось поговорить с тобой, а не кричать тебе в ухо! Может быть, поедем ко мне? Посмотришь, какой у меня пентхауз, замечательная квартира на последнем этаже небоскреба! Я выложил за нее кучу денег!

– Что?

– Поехали ко мне домой, отдохнем от шума. Посмотришь, как я живу.

Корделия после недолгой внутренней борьбы согласилась.

– Хорошо, посмотрю с удовольствием!

– Не кричи, я и так все слышу!

У ворот дома, в котором жил Арчибальд, привратник начал было:

– Добрый вечер, мистер…

Но Арчибальд его сразу же оборвал:

– Привет, привет, Чарли! Как твои внуки? Что-то давно их не видел. Они не болеют?

– Нормально, все здоровы!

Арчибальд Бертольди пожал привратнику руку и повел свою гостью к собственному лифту, на котором можно было добраться до последнего этажа.

Когда его дверцы раскрылись, Корделия заметила, оценив богатую отделку кабины:

– Да ты по-королевски живешь, Александр. У нас так живут считанные единицы.

Ее слова удивили Арчибальда.

– Да с чего ты взяла? В Филадельфии полно людей куда богаче меня.

Корделия тут же перечислила все причины, вынудившие ее так подумать.

– Ты обедаешь в отдельном зале ресторана. У тебя роскошный автомобиль и личный шофер. К тому же собственный лифт в очень дорогом доме. Район хороший, тихий. Определенно, налицо все признаки королевской жизни! Наверное, богаче тебя только Арчибальд Бертольди, который в двадцать три года сделался мультимиллионером. А тебе сколько лет? К старости ты тоже разбогатеешь?

Арчибальд понял, что она посмеивается над ним, и сам расхохотался.

– Ну… кто-то может и так подумать. Однако у меня нет завистливых родственников, которые портили бы мне нервы и нарушали мои планы. Конечно, к старости я надеюсь разбогатеть. И вообще, сегодня мне Арчибальд Бертольди не пример. Я богаче, чем этот твой претендент на королевский трон. Хотя бы потому, что у меня сегодня есть ты!

Леди Корделия молча вошла в лифт и, пока он поднимался, не проронила ни слова. Что-то ее угнетало? Неужели зеркала и позолота? Или вырвавшиеся у него слова о завистливых родственниках?

Арчибальд вспомнил историю, рассказанную Корделией о близнецах, – о Вильгельме, враждебно относящемся к брату-королю. И подумал о том, что ни он сам, ни его брат Джордж Бертольди – просто не могут быть близнецами, разыскиваемыми королевой.

Не могут, и все тут! Родители – они и есть родители. Отец с матерью, даже враждуя между собой, любили их по-своему. Почему любили? Они и сейчас любят. С отцом отношения нормальные. Мать тоже иногда звонит. Значит, жизнь у нее такая, что чаще звонить она просто не в состоянии.

– А у тебя есть братья и сестры? – поинтересовалась внезапно девушка, нарушив молчание.

– Да, брат. – Арчибальд не стал уточнять, что они с Джорджем Бертольди близнецы. – Но на меня совершенно не похож… Он ученый, но при этом занимается еще и бизнесом. Его зовут… Коллеги дразнят его Эйнштейном! Брат – физик, разрабатывает проекты атомных электростанций.

– А сколько ему лет? – поинтересовалась леди Корделия. – У него есть семья, дети?

– О! У него есть уже даже внуки. Он старше меня в три раза, курит трубку, играет на скрипке. Вылитый Эйнштейн.

Леди Корделия посмотрела на Арчибальда, стараясь понять, шутит он или говорит правду.

– Мой брат и дал мне денег на эту квартиру, – договорил Арчибальд. – Старшие должны помогать младшим, так ведь?

– Так, – согласилась девушка. Похоже, он говорит правду.

Лифт остановился на самом верхнем этаже здания. Арчибальд был рад тому, что они уже добрались и положен конец неприятному разговору. Семейная история не была для него желанным предметом для долгой беседы.

Корделия наверняка куда больше осведомлена о подробностях биографии Арчибальда Бертольди, чем может показаться. И, несомненно, знает имя его брата. Надо быть крайне осторожным, чтобы не попасть впросак.

Арчибальд открыл дверь в квартиру, впустил Корделию и дал ей время рассмотреть апартаменты. Да и сам попытался посмотреть на свое жилище ее глазами. Сколько времени и денег он ухлопал, чтобы сделать его оригинальным, как ругался с архитекторами и дизайнерами. Есть результат или нет?

Обстановка действительно была необычной. Хром, стекло, черная кожа… Пара картин современных художников на стенах. Гигантских размеров террариум с гремучими змеями. Пора сменить эти картины на другие, подумал вдруг Арчибальд. В его квартиру не часто приходили девушки, а Джессика Гвиччиарди – та всегда осуждала склонность современных художников к агрессивному изображению обнаженного женского тела. Так что оба висевшие полотна могли неприятно потрясти воображение молодой девушки. К удивлению Арчибальда, леди Корделия шарахнулась лишь от террариума со змеями, а сюжеты картин одобрила и оценила.

– Восторг чувственности, как это поэтично! – задумчиво произнесла она. – Мы одни в квартире, а где же твои родители?

– Отец живет с новой семьей в центре города, а мама… Мама в Калифорнии, далеко на Западе. Змеи тебе понравились? Мне их, кстати, брат прислал.

– Он, похоже, ужасный человек! – воскликнула девушка и больше вопросов о родственниках не задавала.

Корделии понравилась большая светлая гостиная, особенно та ее часть, которая была приспособлена под столовую со стеклянным столом, украшенным коваными подсвечниками.

– Очень хорошо, правда, несколько холодновато… Ты здесь редко бываешь?

– Ну почему же редко?! А вообще-то, ты права. Это мое логово. Когда выдаются свободные часы, я возвращаюсь сюда, чтобы выспаться. Кабинет, пожалуй, имеет более домашний вид. А Леокадия Престо, так зовут мою домоправительницу, замечательно готовит. Сегодня у нее выходной, но я попросил ее прийти на часок, чтобы приготовить нам что-нибудь вкусное.

Он жестом подозвал леди Корделию:

– Иди сюда. Это то, что мне хотелось бы показать тебе в первую очередь.

Проходя сквозь дверной проем, Арчибальд нажал на кнопку в стене, и мягкая, протяжная музыка полилась из невидимых динамиков. Потом он распахнул дверь на балкон, и вытянул вперед ладонь.

– Прошу вас, леди Корделия!

Девушка робко перешагнула через порог.

– Полюбуйся! Ты видела когда-нибудь такую красоту?

Далеко внизу раскинулся величественный город. Светились огнями окна домов, до самого горизонта то тут то там вспыхивали разноцветные огни рекламы, пульсировало зажженными автомобильными фарами шоссе. Повсюду возвышались подобно черным, розовым, фиолетовым горным пикам громады других небоскребов.

– Теперь я понимаю, почему ты живешь здесь, – сказала Корделия. – Какая величественная красота окружает тебя!

Они уселись в стоящие на балконе мягкие кресла. Их теперь разделял лишь небольшой стол. Здесь, наверху, кажется, было куда холоднее, чем внизу. Но после душного прокуренного клубного зала так приятно подышать живым свежим воздухом.

– Какая-то ерунда получилась, лучше бы в театр сходили, чем в этот идиотский клуб, – посетовал на неудачу Арчибальд, любуясь в то же время пухлой нижней губкой леди Корделии, ее длинными ресницами, кожей, подобной шелку, золотыми волосами, пахнущими лесными травами. Жаль, что он не поэт и не может подобрать какие-то особенные, романтичные слова для описания красоты своей новой знакомой.